– Если не сложно, принеси чайку, зеленого, с имбирем.

– Легко, – сказал Ростик и помчался в бар.

Лари убирала посуду со столика, перебирая в голове все, что сказала Ростиславу.

– Держись, Ростислав, потерпи, осталось немножко, – тихо проговорила она.

Ростислав пришел минут через пять с подносом в руках. Он поставил на столик заварной чайник, две чашки, сахарницу и бокал с виски со льдом.

– Пожалуйста, ваш заказ.

– О, благодарю! – улыбнулась Лари.

Ростик уселся на диванчик, взял бокал в руки.

– За чудесный вечер и загадки жизни! – сказал он и отпил из бокала.

Лари кивнула.

– Готов слушать, – улыбнулся Ростик. – Душа взыграла после двух глотков. Я в предвкушении очередной порции правды.

Лари налила в чашку чай, отпила немного, и продолжила.

За год совместной работы мы сблизились с Радиславом – часто за чашкой чая философствовали о жизни, беседовали о политике, увлечениях и приключениях. Единственно, никогда не обсуждали личную жизнь. Он, талантливый и интересный молодой мужчина, стал для меня особенным человеком – больше, чем ученик, больше, чем друг, больше, чем любимый.

Кто бы мог подумать? Я полюбила его всей душой. Без сомнений – он – любовь, которую ждут всю жизнь. На каждую встречу – с волнением и девичьим желанием, чтобы Радислав сделал хотя бы что-нибудь, чтобы я могла понять, любит ли он меня так, как я его, или хотя бы наполовину. В минуты сладострастных мечтаний меня ничего не смущало – ни десять лет разницы в возрасте, ни то, что я его учитель, вообще, ничего… Только потом, одумавшись, ругала себя за мысли и чувства к нему.

Влюбленные женщины глупы. Я – не исключение. На что я могла рассчитывать? На взаимную любовь? Конечно, нет. Во всяком случае, мне так казалось.

Радислав успешно защитил магистерскую диссертацию, получил диплом магистра. К тому времени я свыклась с мыслью – нам не быть любовниками. Впрочем, так лучше, думала я. Он останется моим учеником, я – его наставником. И нас будут согревать теплые воспоминания научного сотрудничества.

Прошло чуть больше месяца после того, как выпустили магистрантов. Августовским вечером я сидела дома, смотрела телевизор. И тут звонок на смартфон. Глаза прослезились, когда я увидела знакомое имя на экране – звонил Радислав. Звонка хватило, чтобы вновь разжечь огонь в моем сердце.

Как я взволновалась! Так, что даже не могла ему ответить. Зачем он звонит? Что скажет? Я не взяла трубку. Он позвонил еще раз и еще. Я вновь не ответила. Спустя минут двадцать, перезвонила сама, сказала, что оставила телефон в сумке на беззвучном режиме.

– Можно я к Вам приеду? – робко спросил он и тут же прибавил: – Нет, не сейчас. Через две недели.

– Я не такая важная, чтобы записываться ко мне на встречу за две недели, – засмеялась я в трубку.

Он в ответ сказал, что сейчас в Италии. Улетел к родной тетке.

Мы договорились встретиться…

Радислав приехал ко мне спустя две недели, как обещал. Загорелый, отдохнувший. За какие-то два месяца возмужал, стал еще красивее, сексуальнее.

Я приготовила ужин, мы присели в кухне и мило беседовали, припивали итальянское вино. Радислав рассказал о чудной поездке, о том, как отдохнул. Потом мы шутили, вспоминали, как весело проходили занятия в университете, как ездили с группой магистрантов на конференции в Москву, Саратов, Питер.

И вот – настала та самая минута тишины. Шестьдесят секунд мужчина и женщина смотрят друг другу в глаза, чтобы узнать о потаенных желаниях. Секунда… вторая… восьмая… пятьдесят девятая. Наши губы соприкоснулись. Целовались, как безумные…

Страсть – загадочное явление. Она лишает рассудка, будто нарочно, чтобы хотя бы на время унести за пределы этого мира. Жалко, что потом спускаешься с небес, начинаешь думать, сожалеть о случившемся. Во всяком случае, я сожалела. Но сожалела лишь потому, что до смерти пугалась будущего, того, что ждет нас дальше.

Когда между мужчиной и женщиной нет близости, чувства никогда не окрасятся в те тона, в которые они окрашиваются после чувственного секса. После – ты уязвим. Потерять объект любви и страсти – страшнее самой смерти. Не нужно допускать, чтобы платонические чувства переросли в большую пламенную любовь, если наперед знаешь, что быть разлуке.

Утром за завтраком я вела себя необычно. Радислав заговаривал со мной, а я прятала глаза, словно стыдилась страстной ночи.

– Да что случилось? – наконец спросил он меня.

Я взяла его за руку, подвела к креслу и усадила, сама села напротив.

– Мне нужно сказать тебе что-то важное, – мой голос дрожал.

– Хорошо.

Я ходила вокруг да около. Бормотала что-то невнятное.

– Мне хорошо с тобой, Радислав. И внутренне чувство подсказывает, что это взаимно, – сказала я.

– Так и есть, мне тоже хорошо с тобой, – подбодрил меня Радислав и ласково улыбнулся.

– Да, да, – улыбнулась я в ответ и прибавила: – Но надолго ли? Пройдет время и ты… тебе уже не будет со мной так хорошо. Ты красивый молодой мужчина. А я… Я боюсь привязаться к тебе... Не вижу будущего наших отношений…

– Ты, и вправду, так думаешь? – спросил он спокойным ровным голосом.

Я немного помолчала и пожала плечами – сама засомневалась в том, что говорю.

– Ладно, понял, – сказал он, не дождавшись ответа, и ушел в ванную.

«Вот и все! – подумала я и невольно заплакала. – И кто, кто меня за язык тянул? Дура…»

Радислава не было минут десять, потом вышел, улыбнулся, как ни в чем не бывало.

– Давай попьем кофейку, – сказал он. – И я хочу тебе кое-что сказать. Точнее – рассказать.

Я послушно прошла за ним в кухню, сварила кофе, мы присели за стол друг против друга.

– Ты ведь пишешь романы? – спросил Радислав.

– Да, пишу.

Я удивилась его вопросу. Он прекрасно знал, что у меня есть несколько романов, перечитал их, и делился мнением за чашкой чая на кафедре.

– Откуда ты черпаешь истории героев? Из своей жизни? – спросил он.

Я задумалась. Понятия не имела, к чему этот вопрос, но все же ответила.

– Нет, не из своей жизни, – я запнулась и прибавила: – Не хочу делиться своей жизнью с читателями.

Я его не обманула. То, о чем я писала обычно – плод воображения, вымысел, в том числе и герои. Хотя, что скрывать, без живых людей и реальных историй не обойтись; один персонаж – списан с множества реальных людей, одна история – смешение множества реальных историй. Но не своих, чужих.

Радислав покивал, немного помолчал, внимательно посмотрел на меня – в глаза, потом на губы, потом опять в глаза; слегка улыбнулся.

– Моя родная тетя, – наконец сказал он, – ну, та, которая живет в Италии, тоже пишет книги. Я узнал об этом четыре года назад, как раз перед поступлением в магистратуру на юрфак. К слову скажу, – помолчав, продолжил он, – в ту пору ужасно себя чувствовал. Отучился на историческом факультете еле-еле. Я и поступил туда благодаря тете. Признаться, было такое состояние и настроение – лечь и лежать до старости. Воспоминания о маме, отце отбивали охоту не то, чтобы добиваться чего-то в жизни, они отбивали охоту жить.

После получения диплома бакалавра я гостевал у тети. В один из вечеров решил почитать что-нибудь интересненькое. Тетя направила меня в свой кабинет – у нее приличная библиотека. В поисках шедевра я случайно наткнулся на ее книги. – Радислав отпил кофе, многозначительно улыбнулся и продолжил. – Я полистал и поставил на книжную полку. А вечером, за ужином, поинтересовался находкой. Тетя не стала юлить, сказала, что пишет книги и публикует у знакомого издателя. Но эти книги, как сказала она, не увидишь в магазинах. Они издаются в единственном экземпляре. И промежду прочим прибавила, что, пока она жива, ни за что не даст их мне почитать. Я спросил, почему, на что тетя ответила: «Там много личного». С помощью вымышленных героев на протяжении многих лет она избавлялась от всего, что мешало ей жить. Переносила свои проблемы, страхи, переживания в другую реальность. Я не силен в психологии, не могу сказать, есть ли такой метод лечения и как он называется, но, написав очередную книгу, выговорившись, тете становилось легче. Она рассказывала мне об этом легко и со свойственной ей мудростью, будто хорошая подруга о рецепте пирога – вроде бы и не навязывает свой рецепт никому, и в то же время дает возможность взять на заметку. И я взял. Решил попробовать рецепт, подлечить и свои душевные раны. Вдруг, и вправду, книга поможет расправить плечи. И помогла. Книгу я написал быстро, за месяц. Текст – не фонтан. Но какая разница? Я все равно никому и никогда не дам ее читать. Писал книжку не для этого. Через два месяца я поступил в магистратуру, окончил ее с отличием. Теперь надо выбрать из ста пятидесяти предложений работодателей. Надо же! А четыре года назад вообще ничего не хотел. Не хотел, потому что давило прошлое. Мешало жить то, что никому никогда не скажешь. Я уверен, у каждого есть тайны, о которых либо хочется рассказать, но не кому, либо вообще не хочется посвящать кого-либо, даже близких. Но эта недоговоренность, невысказанность часто мешает жить. Лари, – Радислав взял мои руки, – не знаю, почему я тебе это говорю, но сердце подсказывает, что есть у тебя в прошлом то, что давно пора выбросить. Я слишком хорошо тебя знаю и верю твоим словам: «Я боюсь привязаться к тебе, Радислав. Не вижу будущего наших отношений». Что? Что мешает тебе быть со мной? Ответь не мне, ответь честно себе, что мешает.