В голосе девчонки слышалось восхищение, но я не витал в фантазиях. Семён дрался не в полную силу, не использовал дар. Как, впрочем, и я. Только он умеет им пользоваться, а я что? Лишь смутные представления, что я способен поглощать энергию. Раздражённо вонзив вилку в последний сырник, я стал поглощать его.

Ждать дуэли, или подстроить несчастный случай? Нет, никто не поверит, что я не причём. Вроде бы, мне недолго осталось в Академии, не стоит дразнить их лишний раз. Не дам им повода задержать меня хоть на один лишний день, потому что свободу я люблю даже больше чем кофе.

Покончив с завтраком, я немного размялся, привыкая к новому телу. Мне было тесно в нём, движения стали более резкими, лёгкими. Неожиданный подарок от судьбы, снова стать подростком, но адаптация требует практики. Много практики.

К прибытию "большого начальства", я чувствовал себя прекрасно. Мысли собраны, слабости в движениях не осталось, свежая одежда пахнет стиральным порошком, а не… Не важно, это мы забываем. В общем, я чувствовал себя здоровым подростком, которого пора выпустить из больничной палаты.

Магистерский представитель приехал точно к назначенному времени. Я как раз изучал пациентов лечебницы, гулявших в таком же сером тряпье, как и на мне. Черный костюм начальника ярким пятном выделялся в царстве спокойствия. На него глядели украдкой, предпочитая не входить в контакт. За ним следовала совсем молодая девушка в таком же черном, элегантном брючном костюме. Она прижимала к груди охапку документов, а стук её каблуков звучно разносился по территории.

Для беседы, меня пригласили в свободный кабинет. Проводив до двери, Иришка тихо шепнула «удачи» и скрылась за поворотом белоснежного коридора. Что ж…

— А, господин Аронов! — скрипучий голос магистерского представителя неприятно резал слух. — Проходите.

Он расположился за письменным столом. Собранный, строгий. Его пышные бакенбарды больше подошли бы боярину из старых фильмов, а не официальному лицу Академии. Крутя перстень на пальце, он взглядом указал на стул.

Рядом сидела его помощница, скрестив ноги под стулом и держа на коленях тетрадь. Она показалась мне слишком напряжённой: губы сжаты, на худых скулах играют желваки, а руки застыли, будто сделаны из камня. Моего взгляда она избегала, изображая из себя каменное изваяние.

Скрипнув кожаным креслом, я принял расслабленную позу и кивнул представителю.

— Представитесь?

— Александр Михайлов, Страж второй степени Магистерия Фатума, — сообщил он, демонстративно повернув перстень печатью вверх. Девушка тут же принялась чирикать в тетради. — Я уполномочен поздравить Вас с успешным исцелением, Магистерий был глубоко обеспокоен последствием произошедшего инцидента…

— Вернее тем, что покушение произошло в ваших стенах? — перебил я. Михайлов даже бровью не повёл.

— Мы склонны классифицировать инцидент как "несчастный случай", — рутинно продолжал он, — но готовы пойти навстречу, если Вы захотите предъявить официальное обвинение.

— Вот как? — с трудом скрыв изумление, я сохранил безмятежность на лице.

— Официальная позиция Академии зависит от результатов нашей беседы, — вкрадчиво сообщил Михайлов, продолжая крутить перстень. — И судьба младшего графа Куропатова волнует нас в меньшей степени.

— В таком случае, переходите сразу к главному блюду.

— Рубите сгоряча? — усмехнулся он. — Это я уважаю. Магистерий интересует Ваше чудесное исцеление, господин Аронов.

— А что с ним?

— Вам известно, чем мы здесь занимаемся?

Вопрос поставил меня в тупик. В новой памяти не нашлось ответа на этот вопрос.

— Все дети благородных семей, кроме первенца мужского пола, обязаны провести год в Академии, взамен службы на границе, — выдал я единственное, что удалось вспомнить.

— Верно. Однако причина кроется в названии нашей организации. Фатум, предопределённая судьба. Мы верим, что каждому человеку выделена определённая роль в мировой истории, и сегодня, в эру Вихря, задача Магистерия — разыскать Мессию и помочь ему принять своё предназначение.

— И какое же?

— Служение, — одними губами улыбнулся Михайлов. — Для любой угрозы есть решение, и задача Мессии — навсегда освободить человечество от угрозы Вихря.

Про местную религию я не помнил почти ничего. В памяти Фёдора, Магистерий маркирован словом "фанатики", но парень не особо интересовался их деятельностью. И всё-таки, намёки Михайлова были вполне очевидны. Тревожные знамения.

— И при чём здесь я?

— С Вами произошёл любопытный инцидент… Можно по имени?

— Валяйте.

— С момента, как Вы оказались в лечебнице, Фёдор, Магистерий не спускал с Вас глаз. У нас очень много вопросов…

Против воли, я принялся трясти ногой. Может я бредил во сне? Если они узнают, что в шкуре Фёдора прячется другой человек, это "служение" нацепят на меня как смирительную рубашку.

— Ну так спрашивайте, чего ждать?

— Не всё так просто. Слухи о Вашем исцелении быстро распространяются, и мы допускаем, что граф Аронов захочет забрать Вас домой, используя произошедший инцидент как рычаг. — Михайлов подался вперёд, заглядывая мне в глаза. — Понимаете, к чему я веду?

— Вы не хотите меня отпускать.

— В точку. Вы подпишете договор, дающий нам право исследовать связанную с Вами аномалию столько, сколько потребуется.

— Что-то не горю желанием.

Откинувшись на спинку кресла, Михайлов разглядывал меня с возрастающим интересом.

— Осторожно, Фёдор. Категоричный отказ только распаляет наш интерес. В случае необходимости, мы используем все возможные рычаги, и тогда ни Ваш титул, ни деньги Рода Ароновых не помешают продлить Ваше пребывание в Академии.

Михайлов даже не скрывал своих намерений, он открыто угрожал! Судорожно пытаясь выкопать в памяти хоть какую-нибудь подсказку, я спросил:

— И на сколько это удовольствие может растянуться?

— Если мы найдём нечто любопытное? — Михайлов недобро усмехнулся. — Годы, Фёдор. Годы.

Прекрасное начало дня, лучше не придумаешь. На завтрак сырники, а на обед сраный ультиматум! Проклятая Ириша, я совсем не готовился к такому разговору! Слушая скрип ручки о тетрадь, я пытался уложить новые вводные в формулу. Провести долгие годы в лаборатории, едва получив новое тело… И ведь это ещё не известно, не захотят ли они вскрыть мою черепную коробку.

— Ваше предложение похоже на пожизненное рабство, — хмыкнул я. — И я должен добровольно на это подписаться? Стать Мессией?

— Об этом речи пока не идёт, — успокаивающе произнёс Михайлов. — Столь длительный союз с Магистерием Вам предложит лишь в том случае, если Вы окажетесь исключительной личностью.

— Если найдёте во мне… что? Особую магию? Таланты?

— Необычные свойства.

Его туманный ответ ни о чём не говорил, и всё же, я считал себя достаточно необычным для тревоги.

— Поясните, я не понимаю. Что вы ищете?

— Никто не знает, что из себя представляет Мессия, мы действуем наугад, Фёдор. Однако, Ваше чудесное исцеление подходит под пункт "необычный случай".

Щёлкнув пальцами, он вытянул руку, и помощница передала ему документ с моей фотографией. Досье собрали, значит. Для вида пробежав взглядом по тексту, Михайлов опустил лист и постучал по нему пальцем.

— Насколько нам известно, род Ароновых не обладает даром регенерации или повышенной выносливости. Поглощение энергии никак не могло бы помочь Вам в этой ситуации.

— Какой?

— В отчёте главного лекаря черным по белому написано, что травма мозга должна была серьёзно повредить Ваш рассудок, однако вот Вы, сидите предо мной. Здравомыслящий юноша. На провалы в памяти не жалуетесь?

— Есть немного.

— Немного… — он фыркнул. — И что же это за чудесное воскрешение, Фёдор? Есть идеи?

Идей у меня целая прорва, но я не собирался обсуждать их с этим типом. Травма Фёдора и моё последующее появление в его теле выходит за рамки "нормальных" вещей. К несчастью, предсказать последствия категорического отказа я не могу. Значит, будем тянуть время.