— Она права, — мрачно буркнул Вася. — Наш дар проявляется в пузырях.

— Я не вижу повода для насмешек, — вмешался Лев. — Между прочим, его отец в одиночку победил в битве при Старом болоте, и получил высшую награду от императора! Медаль Величия!

— Да он её для понта купил, — презрительно усмехнулся Семён. — Они же на золотых приисках сидят, сколотили огромное состояние.

— Осторожно. Это звучит как оскорбление государя, — предупредил Лев.

— Вовсе нет, я оскорблял лишь его, — палец парня направился в сторону Васи.

Анна Игоревна не спешила успокаивать разгорячённую молодёжь. Она лишь предложила бедолаге.

— Будешь требовать ответа за оскорбление?

— Давай! — Семён аж запрыгал на стуле. — Я готов!

— Нет, не буду, — вздохнул Вася.

Парень струсил, но кто я такой, чтобы его осуждать? Вот уже несколько минут я отчаянно борюсь с желанием обратиться в камень, стать незримым и незаметным. Инстинкт требовал не отсвечивать, но эту заразу нужно выжигать, пока она не срослась с моей личностью.

— Почему мне кажется, Анна Игоревна, что Вы организуете травлю студента?

Я ждал, что она предложит занять его место. Переданный по наследству от Фёдора страх требовал прививки, но преподавательница лишь удивлённо вздёрнула бровь.

— Мне нужно напомнить о значении ярких эмоций в процедуре пробуждения?

Щелчок, и на меня обрушилась лавина воспоминаний об унизительной драке, в которой я впервые коснулся своего дара. Страх поражения, ярость… Она действительно не просто так выставляла Васю как мишень. Она помогала ему пробудиться.

— Ладно, думаю, что достаточно, — жестом велев классу молчать, она повернулась к Васе. — Я буду напоминать теорию, пусть мой голос станет для тебя проводником.

— Я готов.

— Представь в воображении символику своего рода на чёрном фоне. Я конечно нарушаю пятую поправку к соглашению с Ассамблеей, но, если тебе так будет проще, в этот раз можешь выбрать любой предмет, лишь бы его образ чётко представлялся.

Зажмурившись, я, как и Вася, следовал за её голосом. Мой родовой символ, закрученная спираль, ярко засияла в густой черноте.

— Сосредоточься на этом символе. Это источник твоей силы. Позволь теплу от него разлиться по телу, почувствуй потоки и направь тепло к руке.

Я ощущал это тепло так, будто прижал ладони к горячей батарее, но не понимал, как его направить. Анна Игоревна велела "разлить" тепло по телу, и уже потом направить к руке, но у меня всё получалось наоборот. И когда я уже отчаялся, пытаясь начать всё с начала, ко мне пришло понимание.

Я не мог вовлечь его в слова, но я точно знал, что нужно делать. Я владел даром ещё до поступления в Академию, я умел пробуждать его машинально. Ведь я Фёдор Аронов, единственный наследник именитого рода. Но я… Я не только Фёдор. И эта мысль разрушила начавшую выстраиваться структуру потоков. Я увидел больше.

Дар не только внутри меня, это нить, которой я привязан к этому миру. Я видел её основание, осознавал, как далеко она простирается, но стоило попытаться проследить её маршрут, как дышать стало невозможно. Мышцы шеи обратились в камень, отзываясь головной болью.

Я потерял человечность, стал всего лишь сторонним наблюдателем. Не я шёл за нитью, она тащила меня. Я отчаянно пытался вырваться из этого видения, но попытки оставались незримыми, я всё отдалялся от себя. Покидал тело, становясь чем-то другим. Духом, или…

Звонкая пощёчина вернула мне рассудок. Встрепенувшись, я уставился на разъярённую соседку по парте, заносившую руку для второго удара. Весь класс, вместе с Анной Игоревной, изумлённо смотрели на меня.

С трудом возвращаясь в реальность, я осознал, что вцепился в руку Насти Самсоновой. С трудом расцепив пальцы, я замер.

Видение ещё не развеялось, едва различимые нити мерещились возле каждого присутствующего в комнате человека. Жуткое зрелище, будто марионетки незримого кукловода… Но куда больше меня пугало вновь проявившееся ощущение "чужого тела", будто мне было тесно в шкуре Фёдора.

— Аронов, а ну отвечай! — выкрикнула Настя, пихнув меня в плечо. — Как ты посмел касаться меня Даром?

Встряхнув головой, отгоняя непрошенные видения, я честно ответил.

— Ненарочно.

— И тебе ещё хватает наглости врать?! Ты тянул из меня силы как пиявка, это больно, между прочим!

Ну и что мне ответить? Что её дар стал для меня спасительным канатом? Я ни в чём не уверен, но готов поклясться, что если бы не подпитка от Самсоновой и её пощёчина, со мной случилось бы что-то очень нехорошее…

— Это всё чарующий голос Анны Игоревны, я слишком легко ему поддался… — виновато разведя руками, я предложил: — что мне для тебя сделать, в качестве компенсации за неудобство?

— Ты готов на всё, Аронов?

— В разумных пределах.

Ярость на её лице сменилась лукавой улыбкой.

— Если ты пригласишь меня в гости, я забуду об этом инциденте.

— Нет проблем, — улыбнулся я.

Или есть? Почему она так лыбится? Тем временем, не всех порадовало столь скорое завершение инцидента. Лев поднялся из-за стола, громко возмущаясь:

— И мы это стерпим? Меньшее, что заслуживает Фёдор — дисциплинарное наказание!

— Заткнись, Лев! — испуганно взвилась Люда, вцепившись в его руку и пытаясь усадить. — Хочешь, чтобы ему запретили в Казерай участвовать?

— Да забудьте вы, смотрите на Васю!

Выкрик другого студента обратил общее внимание к доске, где из рук тощего очкарика материализовывался дрожащий, потрескивающий электрическими всполохами, прозрачный пузырь. Он держал его на вытянутых руках, крепко зажмурившись, и всё надувал, и надувал… Лишь когда пузырь превысил в ширину тело парня, Анна Игоревна осознала, что он не контролирует процесс, и в ужасе выкрикнула:

— Все назад, живо!

Преподавательница кошкой сиганула за учительский стол, студенты сорвались с мест, рванув к противоположной от Васи стене. Лишь Лев и ещё два парня выступили вперёд, зажигая свой Дар, чтобы стеной защитить остальных. Башенный щит и двое облачённых в энергетическую броню парней плотно перекрыли периметр.

Пузырь был уже в метр шириной, и продолжал надуваться. Такими темпами, Вася заполнит им всё помещение, и если эта штука способна взрываться… Дьявольщина!

После увиденного, я не хотел снова касаться дара. По крайней мере, до тех пор, пока не проконсультируюсь хоть с кем-нибудь, но… Я не мог предсказать, чем завершится Васин фокус, а умирать совсем не хочется.

Нырнув Льву под локоть, я вытянул руку, одновременно зажмуриваясь и представляя родовой знак на чёрном фоне. Едва коснувшись пузыря, я почувствовал адское жжение на ладони, но упорно вытягивал руку, концентрируясь лишь на одной мысли. Забрать энергию.

В этот раз обошлось без странных видений, лишь чертовски сильный ожог, волной поднимавшейся от ладони к плечу. Пузырь ощутимо давил на ладонь, и я переключился на другую идею. Мысленно, я пытался сдуть его. Не лопнуть, а лишь замедлить расширение, и жжение стало в сто крат сильнее.

Содержимое пузыря будто проходило сквозь меня, и, не находя выхода, оседало внутри. Тошнотворное головокружение угрожало лишить чувств в самый неподходящий момент, но всё закончилось громким хлопком.

Меня отбросило в сторону, Лев рухнул сверху, придавив тазом мою ногу. Разомкнув веки, я с облегчением отметил, что пузыря больше не было. К несчастью, распирающее чувство в ладони никуда не делось, пузырь будто продолжал толкать мою ладонь. Уже не так навязчиво, но, как и у любого другого мужчины, непонятный симптом вызывал острую панику. Жаль, что такое не загуглишь.

Лев поднялся, отряхнувшись, протянул мне руку. Хватаясь за него, я ждал чего угодно, что обожгу его или снова, невольно, начну тянуть энергию, но, слава богу, обошлось.

— Кто-нибудь ещё хочет посмеяться над пузырями Капустина? — осведомился он, оглядывая класс. Никто не ответил.

Сам виновник инцидента, потупив взгляд, безуспешно пытался спрятать улыбку. Анна Игоревна, выбравшись из-за укрытия, тоже пыталась спрятать эмоцию, только другую — страх. Она улыбалась, но глаза её были полны ужаса.