И он действительно отошел шагов на двадцать, и, стоя спиной, все так же скрестив на груди руки, стал насвистывать какую-то песенку. Я повернулся к своим.

Иван бесцельно ковырял песок носком сапога, Сафра была столь же спокойна, сколь и непроницаема.

— Ну что, бойцы, вы все слышали. Какие будут добавления?

— Так и ты все слышал, малохольный. Выбора у меня нет, я выхожу с тобой.

— Почему у тебя нет выбора?

— Да какая разница, — поморщился "дядька", — не забивай себе голову. Так вышло. Но я не ругаю в том тебя, парень, только себя если и обвинять. Господим маг человек ученый, да только мне хватает и того, что вы действительно многое не понимаете. Так что я не могу с ним согласиться полностью. И не нужно мне это сейчас.

— Ну а ты, слуга моя верная, — слова Ивана прозвучали как поддержка, и я, немного приободрясь, обратился к эльфийке, — что скажешь? В принципе, я чувствую правоту Михаила, но чувствую и его злость, так что… Как ты скажешь, так и будет.

— Скажу что, мой благороднейший господин? — Захлопала глазами девушка. — Мой повелитель желает, чтобы его верная слуга решала вместо него?

— Я не так выразился, прости, голова идет кругом. Я хочу знать в каком ты сейчас положении. Есть ли у тебя выбор, вариант избежать участия во всем этом? Если да, то я готов помочь.

— Выбор есть всегда, мой добрейший повелитель, — Сафра нежно и печально улыбнулась, — но, если я останусь зрителем и в живых, то мне будет хуже чем умереть. Но вы не должны спрашивать, мой благородный господин Кровавый Гарри, вам достаточно приказать.

— А что ты хочешь, чтобы я приказал? Смотри, вон стоит маг посильнее меня. И высказался он вполне недвусмысленно. Хочешь к нему?

— Мой господин спрашивает хочу ли я стать слугой господина мага Михаила?

— Да. Господин спрашивает именно это.

— Нет, мой добрый повелитель, ваша послушная слуга не хочет этого.

— Почему? — С трудом я скрыл внутреннее ликование.

— Потому что служить магу, пусть даже такому могущественному, для эльфа нестерпимо. Это наибольшее унижение, которое только возможно представить. То что пожелаешь далеко не всякому врагу. Служить магу — впасть в полное, совершенное ничтожество. Любой эльф предпочтет смерть служению.

Мне показалось, что песок Арены уходит из под ног.

— Но бывает ли такое, — слова подбирались медленно и с трудом, — что эльф все же оказывается в услужении магу, предпочтя жизнь смерти?

— Бывает, мой благороднейший господин, случается и такое. Когда эльф в чем-то провинился столь сильно, что его требуется наказать самым суровым, как сказали бы у вас, бесчеловечным образом. И когда эльф сам понимает, что смерть для него, сколь угодно мучительная и долгая — недостаточное наказание.

Казалось, что я понимаю рыб выброшенных на берег. Это был разгром. На какое-то время я даже потерялся, и осознал себя в комнате, стрящим посредине и нервно сжимаюшим посох. Сейчас я видел убогое помещение, чрезмерно заваленное всяческим хламом, еще недавно служившим доказательством… чего-то там. Ничего из этого мне не было нужно, да и просто видеть все это было неприятно. Я вышел. На Арене ничего не поменялось. Маг все стоял и насвистывал что-то веселое, Иван же с эльфийкой продолжали молча ждать. Ждать. Чего? Что их поубивают?

Все было не так. Повеяло чем-то забытым, знакомым чувством. Прислушавшись к себе, я узнал его. Это было отвращение. Не хотелось ни к кому прикасаться и ни с кем не говорить, особенно с самим собой. Я и встал сам по себе, поодаль. Будь что будет. И посох я не отдам. Опершись на него, я нечаяно коснулся головой камня навершия, и резко отдернулся, едва не выронив посох. Камень оказался наэлектризован и будто "ударил током". Удивительно, но в голове как посвежело. Мне понравилось. Я дотронулся до камня рукой — никакого эффекта. Притянув к себе посох, я еще раз прикоснулся к камню головой. Ударило действительно словно током. Интересно. Но какая разница? Мне очень бы не помешало встряхнуться, подумал я, устанавливая посох прямо перед собой и всем лбом прижимаясь к магическому камню. Больно не было, но мир вокруг померк.

Видения.

— Не спать, Соболев! Не спать! Тревога!

Кто-то тряс его, и Максим открыл глаза. Лицо человека его будившего показалось знакомым, мгновение спустя он узнал его, это был новый командир второй роты их сводного отряда, Дмитрий Собакин, рода древнего, но не знатного. Отношения между молодыми (Максим был старше всего на год) сложились неплохие. Собакин был идеалистом старины, и воспринимал его за старшего не только по возрасту, но и происхождению, несмотря на формальное равенство армейского положения.

— В чем дело, Дмитрий? — Спросил он вскакивая. — Какая, в задницу, тревога?! Кто, где, чего?

— Орки решились на ритуал. Нам всем конец. Прислушайся, ничего не чувствуешь?

Максим быстро огляделся. Бойцы его роты все были уже на ногах, суетливо выстраиваясь в подобие строя прямо в кустарнике, где спали. Люди зло ругались разбирая оружие. Его помощник, Андрей Земцов, лично держал ротный стяг, угрюмо дожидаясь конца построения.

— Ритуал? — Неверяще переспросил Максим.

— Да, да! Неужели не чувствуешь? Меня уже начинает "вести". Вот гады.

Максим сосредоточился. Дело и впрямь было неладно. Что-то тянуло из него магию, почти незаметно, тоненькой струйкой. Неужели ритуал? Он повторил это вслух.

— Конечно, конечно! — Дмитрий говорил быстро и возбужденно, стараясь при этом не слишком повышать голос, чтобы не нервировать людей. — Ритуал, однозначно. Все сходится. Я обходил посты когда почувствовал. Словно за сердце кто-то взял. Думал мерещится. А потом ноги заплетаться стали, что за дела? Проверил себя — магия уходит. И спокойно так, никакой тревоги. Точно он! Попали мы. Да и сам подумай, — быстро зашептал он, видя, что товарищ еще не верит до конца, — что бы ты делал на их месте? Эти леса для них священны, и никакие договора этого не отменят. Они и лезут.

Максим продолжал колебаться. Верить в ритуал не хотелось, хоть он и знал непримирость орков и их готовность идти до конца. Более того, он чувствовал всем своим существом, что товарищ прав, но хотелось оттянуть страшное признание хоть немного, хоть на несколько минут, пока он не поймет, что собрался с духом. Ритуал — это слишком серьезно, чтобы принять этот факт легко. Вероятнее всего они погибнут до единого. Надо что-то делать.

— Вот тебе и провели разведку! — Максим раздраженно сплюнул. Умирать не хотелось, но не это сейчас беспокоило. Избежать паники — вот задача. В конце-концов смерть неизбежна. А для боевого мага даже естественно встречать ее неожиданно. Не нравилось непонимание.

— Что же они прячут в этом лесу, если решились на такое?

Оркам тоже непоздоровится. Как только командование поймет что здесь произошло, так лес будет выжжен до последнего деревца. Жаль белочек. Но себя жальчее. Максима вызвали вечером в штаб и поручили силами двух рот переправиться через Хельгу, чтобы поверхностно прочесать лес. По слухам там появились орки старших типов, а поскольку лес относился к серой нейтральной зоне, то слухи следовало проверить. Вряд ли кто серьезно поверил в то, что донесли лазутчики, у страха глаза велики, да и что делать там оркам подобного ранга? Сигнал, однако же, был, и следовало отреагировать. Рутинная практика. Да и молодняк полезно выгуливать время от времени, а то засидятся. Дело было уже позднее, а потому Максим и не спешил, воображая, что неторопливость командира придает ему вес и вселяет в солдат уважение. Переправа завершилась уже затемно, отряд расположился на ночевку прямо у реки, взобравшись на довольно крутой и обрывистый берег, кое-как устроившись в густом кустарнике, который был здесь везде. В полусотне метрах начинался лес, и Максим решил отложить его изучение до утра. В опасность, то есть присутствие старших орков, он не верил, это как обнаружить в дозоре фельдмаршала, и просто лег спать, поручив первую вахту молодому магу, командиру приданной второй роты. И внезапно такое! Ритуал! В голове не укладывалось.