В отличие от Советского комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом обществу «Родина» удалось довольно быстро наладить дружеские связи с эмигрантскими организациями, был составлен алфавитный список почти всех эмигрантов, подсчитано их количество — сотни тысяч имён. Сначала переписка велась только с организациями, но постепенно члены «Родины» стали переписываться и с отдельными эмигрантами. Благодаря качественно новому составу исполкома с «Родиной» охотно работали многие заметные фигуры российской зарубежной диаспоры. Например, сын Александра Бенуа Николай, в то время работавший в Милане директором постановочной части театра «Ла Скала», переписываясь с митрополитом Алексием, согласился приезжать в СССР и оформлять спектакли в Большом театре. Такие же контакты удалось наладить с родственниками художника Юрия Анненкова, детьми Шаляпина, Рериха и многими другими.

В 1976 году за многолетнюю миротворческую деятельность митрополит Таллинский и Эстонский удостоился медали Всемирного совета мира, тогда ещё весьма авторитетной организации со штаб-квартирой в Хельсинки, возглавляемой индийским журналистом Ромешом Чандрой.

В конце 1977 года исполнилось шестьдесят лет со дня восстановления патриаршества. Как и десять лет назад, торжественные празднования этого события оказались перенесены на следующий год, дабы не «путаться под ногами» у главного праздника Советской державы — шестидесятилетия «Великого Октября».

26 мая митрополит Алексий в присутствии Патриарха Пимена возглавил панихиду у гробницы Патриарха Тихона в Донском монастыре. Затем были отслужены панихиды у гробниц Патриархов Сергия в Елоховском соборе и Алексия в Троице-Сергиевой лавре.

28 мая состоялось торжественное заседание. В президиуме восседали девять человек — Патриарх, митрополит Ленинградский и экзарх всея Европы Никодим, митрополиты Киевский и Галицкий Филарет, Крутицкий и Коломенский Ювеналий, Таллинский и Эстонский Алексий, Минский и Белорусский Антоний, архиепископы Харьковский и Богодуховский Никодим и Ташкентский и Среднеазиатский Варфоломей, а также единственное лицо не духовного звания — председатель Совета по делам религий при Совете министров СССР Владимир Алексеевич Куроедов. Здесь всё же пришлось упоминать про «Великую Октябрьскую», говорить о том, что «Святейший Патриарх Тихон со временем понял значение происшедших в стране исторических перемен». Но сия дань кесарю была уже не столь велика, как в хрущёвские и сталинские времена.

По заказу Патриарха Пимена и при содействии управляющего делами Московской Патриархии Алексия (Ридигера) был даже снят документальный фильм «60 лет восстановленного Патриаршества», замечательная, глубокая и проникновенная работа выдающегося советского и российского режиссёра-документалиста Бориса Леонидовича Карпова. За десять лет до того он же снял фильм «Русская Православная Церковь сегодня». Примечательно, что в его фильме 1978 года звучат речи Предстоятелей Церкви, а доклад Куроедова лишь упоминается. «Сокровища православной церковной культуры в наше время становятся общенациональным достоянием», — звучало в конце фильма Карпова. Хоровая капелла имени Юрлова исполняла «Ангел вопияше Благодатней: Чистая Лево, радуйся, и паки реку, радуйся: Твой Сын воскресе тридневен от гроба, и мертвыя воздвигнувый; людие веселитеся!» Ничего не было сказано о советской власти, строительстве коммунизма, «родной» коммунистической партии и её вождях. Финальные слова фильма: «На шестьдесят первом году своего существования обновлённая Русская Православная Церковь засвидетельствовала всем верующим мира, что она свято хранит чистоту веры, апостольское и святоотеческое предание и церковные традиции — надёжный источник её будущего».

Начало осени того года оказалось омрачено смертью одного из ярчайших представителей высшего российского духовенства. Не вполне приятными были и сами обстоятельства кончины. 5 сентября на приёме в Ватикане или, как сразу стали злословить, «у ног папы римского» умер митрополит Никодим (Ротов). Обычно в таких случаях принято говорить: «Сгорел на работе». В отношении владыки Никодима это вполне применимо. Этот грузный человек, страдающий тяжким сердечным недугом, в буквальном смысле слова горел, как пылкая свеча, не жалея себя. Будучи далеко не старым, он в течение шести лет перенёс пять инфарктов, но не желал беречься. Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин) писал: «О том, что митрополит Никодим может внезапно умереть в любой момент, было известно уже давно. Об этом меня предупреждали близкие ему люди в Ленинграде в 1974 году, указывая при этом, что он себя не бережёт, служит ежедневно литургию, хотя и по сокращённому типикону, чрезмерно работает. Архиепископ Кирилл (Гундяев) за несколько месяцев до его смерти говорил мне в Брюсселе: “Если бы митрополит Никодим слушался врачей и берёг себя, он мог бы прожить хоть до ста лет. Но он этого не делает и может каждый день умереть”. Тем не менее настигшая его в Риме внезапная смерть поразила нас всех. Не только потому, что он после всех своих инфарктов поправлялся и мы привыкли к этому, но больше от скорбной обстановки, в которой смерть настигла его. Это случилось в Ватикане, в присутствии папы, вдали от своей епархии и вообще от православных. Конечно, всякая смерть есть тайна Божия, и является дерзновением судить, почему она случается в тот или иной момент и что она означает, но лично я (и, думаю, большинство православных) восприняли её как знамение Божие. Может быть, даже как вмешательство Божие, как неодобрение той спешки и увлечения, с которыми проводилось митрополитом дело сближения с Римом. Все его поездки на поклон к папе, причащения католиков и даже сослужения с ними, и всё это в атмосфере скрытости и демонстративности одновременно. Правы мы были или не правы, — один Бог это может знать. Но таково было наше непосредственное подавляющее православное переживание. Меня всё это наполняло скорбью, тем более что я так долго знал покойного, общался с ним, любил его и ценил его труды на благо Церкви».

В годовщину восьмидесятилетия со дня рождения митрополита Никодима Святейший Патриарх Кирилл, совершив литию на его могиле, произнёс: «Тот факт, что приснопамятный митрополит Никодим скончался на сорок восьмом году жизни от шестого инфаркта, лучше всего свидетельствует о том, что он всецело посвятил свою жизнь служению Церкви, ничего не оставляя для себя. Если бы он жил по-другому, то, возможно, годы жизни митрополита Никодима были бы более продолжительными. Про владыку говорили, что он “сгорает”, исполняя своё служение. Когда ему говорили об этом откровенно, он всегда с улыбкой отвечал: “Лучше гореть, чем тлеть”. Никакие аргументы не могли остановить его стремление вперёд, его пламенный порыв служить Богу и людям.

Доныне ясно различим и значим след, оставленный им. В те времена, когда по стране бушевали хрущёвские гонения на веру Христову, он заложил основу того епископата, который в настоящее время является ядром, сердцевиной иерархии Русской Православной Церкви. И потому мы не вправе рассматривать нынешний период новейшей истории нашей Церкви в отрыве от деяний, вклада и самой личности владыки Никодима. Ибо значительную роль в жизни Русского Православия наших дней играют те люди, которых владыка Никодим в своё время благословил и поставил на путь иерархического служения. И первым среди таких людей мы должны вспомнить Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II».

Председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион так определил значение деятельности владыки Никодима: «По сути, он играл решающую роль в определении позиции нашей Церкви по отношению к государству, которое при Хрущёве организовало очередную волну гонений на Церковь. Митрополит Никодим всей мощью своего интеллекта и церковного сознания встал на защиту Церкви... Ему удалось создать целую систему защиты вокруг Церкви и, используя опять же внешний фактор — вовлечённость Церкви в международную жизнь, межхристианский диалог, — создать такие условия, чтобы в эпоху гонений она не только не умерла, но ещё и продолжала развиваться».