Вскоре сцена расправы скрылась из вида за жирными клубами дыма. Пожар охватил весь холл и побежал дальше в супермаркет, окончательно уничтожая это гнездо шмелей. Если на крыше сейчас ещё кто-то и оставался, то теперь их ждала участь не на много лучше, чем у этих бандитов. Стремясь сделать свою цитадель неприступной снаружи, они, точно также как и в Отраде, отпилили все пожарные лестницы. И на выбор у этих бойцов теперь было только три пути: задохнуться в поднимающихся клубах дыма, спуститься вниз в жаркие объятья жор или попрыгать на асфальт с пятнадцатиметровой высоты.

А вот путь к нашему отступлению теперь был совершенно свободен.

— Уходим. — Я тронул завороженно глядевшую на огненную расправу блондинку за плечо.

Она вздрогнула и обернулась:

— А куда мы теперь? Сюда... Сюда же другие шмели придут... Может уже скоро... Из Тушино. Или Красногорска...

Её вопрос услышали и многие другие, прячущиеся рядом с нами девчонки. И точно также вопросительно посмотрели на меня, явно ожидая от мифического пугала какого-то волшебного решения.

— После такого они не будут искать вас далеко. Скорее всего, подумают, что вы тоже сгорели. А пойдёте вы на запад отсюда. Будете учиться жить сами по себе. Они вам помогут. — Я оглянулся на бесенят, засевших за соседней тачкой. — А если вдруг будут плохо себя вести, я их из могилы достану. Мне не впервой.

Девчонки переглянулись и начали с любопытством разглядывать бравых парней. Те, заметив такое пристальное внимание, тут же перестали съёживаться в укрытии, поднялись на ноги вслед за остальными и гордо выпрямились.

— Мы пойдём в Олимпийскую деревню! — Помня наш план, Яр проявил лидерские качества и взял слово. — Там стена хорошая вокруг посёлка... Пруд рядом, родники... Дома норм.

— А они... Они тоже Шутники? — Озадаченная блондинка разглядывала пацанов с некоторым сомнением.

— Нет. Это бесы. Но шмелей ненавидят также, как и я. И, как видите, могут за себя постоять. И вас научат. Пойдёмте.

— А ты с нами? — Девчонки вылезли из укрытий и торопливо обступили меня со всех сторон, прижимая к себе свои драгоценные сумки и рюкзаки.

— Нет.

— Здесь останешься?! Ты что! Пойдём с нами!

— Нам в другую сторону! — Кира встряла, словно пыталась меня от них защитить. — Пора уже самим выживать, тетери! Не маленькие!

— Ой, смотрите! — Кто-то из девчонок указал в сторону шоссе. — Юлька с Анечкой! И Кешка! Живые!

Подбежав к нам, близняшки первым делом принялись обниматься со своими подружками. И мелкую Кешку тоже немедленно задушили в объятьях со всех сторон. Ох, детский сад...

Юля, освободившись от радостной встречи первой, подбежала ко мне.

— Всё сделали, как ты сказал!

— Молодцы. Пойдём. Нам пока что немного по пути.

Обойдя разгорающийся супермаркет, прежде чем разделиться, мы пожали руки бесам и помахали нагруженной ватаге девчонок.

— Пока Шутник! Спасибо!!!

— Спасибо, Шутник!!!

— Пока!!!

Поднимающееся из-за города солнце осветило высокий столб белого дыма, поднимающийся от торгового центра. Это пожарище сейчас видно не только из Тушино, как предположила оса-блондинка. Но и из Митино. Там, где должны были заночевать эти загадочные моряки после обыска моей бывшей квартиры.

А на фасаде здания фармацевтической компании первые утренние лучи высветили большую красную вывеску «apteka.ru». Прямо над ней, на краю крыши, близняшки поставили два больших чёрных косых креста, сколоченные вчера из обломков офисных шкафов. На таком расстоянии вместе с вывеской эти кресты были очень похожи на моё лицо.

И теперь те, кто меня искал, могли найти там следующую подсказку.

От северной границы Химок до Долгопрудного раньше быстрее всего можно было добраться через платный участок трассы М-11, проходящей через Химкинский лес. Но сейчас этот вариант не годился — мост, по которому трасса пересекала канал имени Москвы, был разрушен ещё зимой. А чтобы пройти по югу, нужно было спускаться вниз до МКАДа через весь город — в тушинском направлении. Навстречу отрядам шмелей, которые рано или поздно должны были подтянуться в Химки, как и предполагала оса-блондинка.

Переправиться через канал вплавь сейчас было, конечно, можно. Вода, не смотря на холодное лето, была вполне терпимой. И пиротехнику можно упаковать в герметичный пакет. Но только пока бесы держали оборону в Меге, Кира и Денчик успели набить провиантом и свои рюкзаки тоже. И чтобы переплыть канал с таким весом, пришлось бы искать какое-нибудь не гнилое полено или свежий валежник. Да и тот всё-равно нечем рубить.

Поэтому ещё вчера мы договорились, что Денчик поведёт нас на другой берег по тому же маршруту, по которому он сам со своими приятелями пробирался в Химки пару дней назад. Через Химкинский лес какими-то козьими тропами мы не торопясь шли на северо-восток, чтобы попасть на большую лодочную станцию около посёлка Водники. По словам Денчика, там у крюков было что-то вроде дальней торговой фактории, куда регулярно наведывались как продавцы, так и клиенты. И там он был бы уже почти как дома. А переправиться к станции можно было на припрятанной на нашем берегу лодке.

В течение всего утреннего штурма наш юный барыга держался стойко и не выказывал признаков усталости. Особенно, когда попадал в поле зрения Киры. Но сейчас, когда мы сначала обошли жилые с массивы, а потом углубились в лес всего на пару сотен метров, он начал заметно прихрамывать. Видимо, давали себя знать вчерашние ранения из рогаток. Хотя, плотно сжимая зубы на каждом шаге, паренёк всё-таки старался не подавать вида. Ведь он снова шёл первым, у всех на виду.

Поэтому, когда мы зашли в лес достаточно далеко, то всё-таки решили сделать небольшой привал и перекусить чем-нибудь из трофеев. После всей беготни и душной гари свежий лесной воздух разжигал просто зверский аппетит. В дело пошла тушёнка и пара упаковок лапши быстрого приготовления. Запивали настоем шиповника, который я прихватил с собой ещё со своего кладбища.

— Водники, говоришь... Символично. — Убедившись в том, что в кустах нигде не шебуршатся случайные жоры, я вскрыл тушёнку ножом и отдал её подросткам. В вышине сосен и берёз вокруг птицы начинали свои утренние трели, как только поняли, что мы не представляем опасности. Рядом явно не было ни одного живого человека или заражённой твари. И можно было есть не торопясь. А не так, как обычно где-нибудь в городе — поскорее глотая недожёванные куски, словно собака.

— Слушай, Шутник... — Кира не поняла каламбур про Водники, что, опять-таки, скорее делало ей честь. — А ты точно уверен, что в этой деревне девчонок и бесов не достанут? Она же, я так понимаю, совсем рядом с той шмелиной тропой, по которой мы к Меге шли.

Подхватив своим мультитулом щедрый говяжий навильничек, девчонка умяла тушёнку прямо с жиром. Дети давно перестали брезговать и быть слишком разборчивыми в еде, как раньше. Банка ушла дальше по кругу к Денчику.

— Именно поэтому их там ещё долго никто не побеспокоит. Скорее всего, до осени.

— Как так? — Кира разломила лапшичный брекет и азартно захрустела своей половиной.

— Не торопись, жуй тщательнее. По этой тропе шмели ходили между Мегой и Отрадой. Больше ходить, как понимаешь, некуда. А все остальные будут ещё долго по привычке огибать этот путь стороной. И больших подвалов там рядом нет. Ночные твари не будут сильно беспокоить.

— И что, там действительно так хорошо, как Яр говорил? — Денчик тоже ничего не имел против жирной тушёнки и сухой лапши. В качестве приборов он сломал себе две тонких веточки и ловко ел ими всё подряд, как заправский китаец. Выковыривая только горошины чёрного перца.

Конечно, если бы такой вопрос сейчас задал любой другой пацан, я бы напрягся. Но крюки, насколько мне было известно, попросту брезговали силовыми методами добычи продовольствия. Считали, что это не особо рентабельное предприятие. Чёрная работа, которая является уделом менее талантливых и менее трудолюбивых выживших. За это их многие недолюбливали, но сделать ничего не могли. Если не хотели навсегда лишиться поставщика почти единственной нехитрой радости.