— Кройте! — Пока где-то там в тёмном проходе тлели петарды, я натянул единственную газовую маску и отдал арбалет Денчику. Засев за массивный прилавок, он нацелился в сторону прохода вместе с Кирой. Которая, по такому случаю, вытащила свой трофейный обрез.

Все мы были готовы к следующему этапу нашего плана. В рамках которого мне предстояла сольная импровизация. Великий Пальячи ещё заставит вас как следует просраться, ублюдки полосатые...

Мой выход был сразу после того, как раздался тройной хлопок мощных петард — прямо под ногами у бегущих стрелков. Разорванные лягушки выпустили наружу газ, от которого у шмелей после первого же вдоха мгновенно невыносимо зачесались глаза, забило нос, а лёгкие наполнились густой мокротой.

Задыхаясь от кашля и ослепнув от слёз, старшие шмели перестали светить в сторону холла — лучи их фонариков судорожно заметались в разные стороны. И вскоре один из них поймал в голубоватый круг меня.

— Привет... — Выхватив из слабеющих рук ружьё, я одним движением перевернул его в сторону источника света и выстрелил. Фонарик резко отнесло назад вместе с владельцем. А на стекло маски упали первые мелкие брызги.

Пытаться стрелять из ружья во второй раз нельзя. Если оно уже пустое, то лишь выдам своё положение хрустом помпы. Поэтому — мгновенный прыжок в сторону. Несколько слепых выстрелов отрикошелтило от пола в том месте, где я только что был.

Удар прикладом чуть выше второго фонарика, который метался совсем рядом со мной. Хруст ломающейся переносицы. И ещё пара капель шлёпнулась на пластиковое стекло маски.

Кувырок в другую сторону. Снова панические выстрелы в темноту. Кажется, кто-то даже попал. Но не по мне, а по шмелю со сломанным носом.

Перехватив ружьё за ствол, я наотмашь рубанул им как дубиной чуть ниже света ближайшего фонаря. Лишившись опоры, шмель выронил фонарь с оружием и шлёпнулся мордой в пол.

Одной рукой бросаю ружьё, другой — хватаю его винтовку и перекатываюсь назад во тьму. Вскидываю приклад, стреляю вместе со всеми остальными. И ещё один фонарь покатился по полу.

Бросаю оружие и, пригнувшись, убегаю обратно в холл. Произведённого эффекта было достаточно для того, чтобы за моей спиной поднялась паника. Слепые выстрелы, мечущиеся источники света, кашель и агония. Конечно, ведь Митинский призрак сейчас где-то здесь, среди вас.

За это время в баррикаде образовался достаточно широкой проход. Небо, видневшееся сквозь прореженные завалы, уже подёрнулось предрассветным заревом.

— Осы! Туда! За машины!

Девчонки без лишних слов полезли по одной в проход наружу, пока бесы пытались его ещё хоть немного расширить.

Пока я бежал до укрытия, Денчик высунулся из-за прилавка и выпустил мне за спину болт. Перескочив через поваленный стол, я обернулся и увидел, как на полу рядом с тёмным проходом скорчился выбежавший оттуда шмель. Выронив ружьё и фонарь, он рефлекторно схватился за торчащий из живота болт.

Теперь в сторону загазованного коридора смотрел не только арбалет с обрезом, но и мой трофейный револьвер. Паника в тёмном проходе затихала. Сейчас газ рассеется и сюда доберутся стрелки с крыш. Их, если верить близняшкам, не меньше трёх десятков. Нужно прижать их всего на пару минут...

В противоположном проходе — том, где уже почти затихли искалеченные гранатами шмелиные пехотинцы — показались первые языки пламени, быстро распространявшегося по пластиковым и деревянным витринам.

Первые лучи фонарей, принадлежащие постовым с крыши, показались в проходе со стороны «Ашана». Кольт грохнул в первый раз. И стрелки, только что готовые смело выбежать в холл, тут же передумали. Фонари перестали светить из прохода — похоже, что все расселись по укрытиям. Пройдёт не меньше минуты, пока кого-нибудь не отправят приказами и пинками вперёд. Разведать обстановку в холле.

За эту минуту наружу выбрался ещё десяток девчонок. Последний выстрел револьвера подарил нам ещё не меньше половины минуты.

— Бесы — наружу! — Следом за последними осами в проход полезли пацаны в масках. — Кира, Денчик, приготовиться!

Забрав у крюка арбалет, я прикрыл их отход, выпустив болт темноту коридора. В кассете оставался ещё один. И ещё несколько секунд в запасе, прежде чем стрелки поймут, что больше здесь бояться некого.

Пожар уже вовсю гудел и трещал по киоскам и магазинчикам внутри круглого холла.

И когда в проход начал протискиваться я, Кира встретила меня у выхода, прижимая к боку обрез:

— Пригнись!

Как только я присел, она грохнула своим единственным патроном куда-то в холл. Судя по воплям долетевшим из полутьмы, освещённой огненными всполохами, выстрел даже кого-то задел. Во всяком случае, он обеспечил нам несколько драгоценных секунд на то, чтобы добраться от выхода до ближайшего ржавеющего остова.

Перескочив через капот брошенной машины, я прижался спиной к пыльному борту и поднял взгляд. Небо уже целиком раскрасилось в нежные рыже-голубые оттенки. Ни одного ночного жоры на поверхности быть не должно.

А за спиной в предрассветное небо уже начинали подниматься жирные серо-чёрные клубы дыма — пожар перекинулся на второй этаж.

Вооружённая охрана сейчас уже должна была убедиться в том, что последнее сопротивление внутри холла пропало. И стрелки наверняка занимают укрытия за полуразобранными баррикадами, готовясь расстреливать прижатых к машинам налётчиков и сбежавших предательниц.

— И что теперь? — Рядом со мной к машине жалась какая-то симпатичная блондинка в «Ашановской» униформе. Испуганно покосившись в сторону выхода, она покрепче обняла свой рюкзачок, полный разнообразной еды. — Они же сейчас по нам оттуда стрелять начнут... Мы в ловушке?

— Нет. — Я стянул с себя забрызганную кровью газовую маску и медленно покачал головой. — Это они в ловушке.

Истошные вопли, долетевшие из пожарища даже до нашего слуха, подтвердили мою правоту. И осторожно выглянув из-за капота блондинка, должно быть, увидела поистине инфернальную картинку. Тревожный прищур сменился широко распахнутыми от удивления глазами.

Засевшие в укрытиях стрелки тоже немедленно обернулись на эти крики. И увидели, как к ним несутся десятки ночных жор, размахивая объятыми пламенем рукавами истлевшей одежды.

Убежав от стен «Катрена» и укрывшись от рассветных лучей внутри подземной парковки, заражённые точно должны были расслышать всю эту канонаду, сопровождавшую наше отступление. И взорванная решётка больше не сдерживала привлечённых стрельбой агрессивных тварей. Проникнув на тёмный первый этаж, жоры ломанулись к источнику шума прямо через пожар.

Ни боль от ожогов, ни удушливый дым, ни свет от огня — ничего из этого не могло остановить их стремление во что бы то ни стало добраться до нарушителей спокойствия. Боли они просто не чувствовали. Дефицит кислорода и угарный газ не убивали их мгновенно — так же как и обычных людей. А лишённые ультрафиолета отблески пламени, в отличие от лучей солнца, совершенно не пугали этих существ.

Перескакивая через дохлую пехоту, первые агрессивные твари уже встретили отпор со стороны опешивших пацанов. Лихорадочная стрельба опрокинула нескольких существ, ещё с десяток — лишь дёрнулись от попаданий в корпус. И через пару секунд горящая волна заражённых обрушилась на шмелей всей своей хищной мощью.

Удлинённые зубы впились в вопящие от боли и страха лица. Мосластые лапы отшвыривали от себя выставленные в отчаянной попытке защититься приклады. И хотя пара слабых ударов всё-таки приземлилась на головы жор, они лишь немного дёрнулись, прежде чем вцепиться обидчикам в глотки.

Вонзив большие пальцы в глазницы подмятого под себя шмеля, какой-то особо крупный жора запустил ему зубы в скальп. И оторвав кусок кожи от черепа вопящего подростка, встретился со мной взглядом сквозь остатки баррикады.

На секунду заражённый замер. Продолжая держать в зубах оторванный скальп, он смотрел мне прямо в глаза. И вдруг, судорожно дёрнувшись, заорал — задрав голову и выпуская изо рта кусок лохматой кожи. Огонь с одежды перекинулся на его собственные волосы. И орущий жора начал напоминать летающие огненные черепа из игры «Doom».