— Ну... Наверное, как в Отраде. — Пожал плечами Яр, и Кира молча согласилась с его версией коротким кивком головы. — Человек писят... Чё, больше? Ну сто... Ну плюс девчонки, конечно... Но они же у них не боевые, чего их было не отпускать-то... И все щас в городе же, на вылазках. Ты сам сказал.

Судя по тому, как Денчик покачал головой, он знал правильный ответ. И понимал, почему не стоило ворошить это гнездо до того, как мы сможем пробраться мимо. Я приглашающим жестом попросил его взять слово.

— Да там всегда было не меньше, чем полтыщщи! — Крюк усугубил свою информацию, широко расставив руки в стороны. — Даже если почти все сейчас по городу шарят, то сюда не меньше полусотни полезет! И будут каждый дом тут в округе прочёсывать. Осы же видели, что вас мало. Уж в больнице-то этой точно не отсидитесь. Они туда в первую очередь пойдут. И сначала ваш дозор порвали бы, а потом этой вашей «засаде» засадили бы по самые гланды!

— Блин... Ну чё... — Бес-командир переглянулся с корешами и снова невозмутимо пожал плечами. — Значит обратно в Зелик валить надо.

— Вам-то хорошо, «в Зелик»... А нам чё теперь делать? — Возмущённый вопрос Денчика был направлен, похоже, и к пацанам и ко мне одновременно. — Тоже назад теперь переться?

— Если только в Зеленоград. Или ещё дальше. Митино и окрестности теперь будут обыскивать и опрашивать до посинения. И с утра завтра ещё партия припрётся. Сотня-другая. — Я обернулся к бесятам — Тогда и до вас тоже доберутся.

— Блин... Ну кто ж знал...

— Вот именно, «кто ж знал»... Разведка и долгая тщательная подготовка в нашем деле — это половина успеха. А вот без них — сразу кранты.

— Ну... — Яр заозирался в поисках поддержки от приятелей. — Если на юге МКАД, то может тогда на север пока срулить в сторону? Чё там, Шам?

— Планерная. — Глухо просипел Шамиль из-под маски. — И всякие дачи. Но там, наверное, тоже шмели промышляют? Это тут в деревнях уже брать нечего, а там-то новые высотки есть. Плотно.

— Кажется, я вижу, кто у вас мозг операции... Только с севера сейчас обратно в Мегу поисковые партии пойдут, ближе к вечеру. И ещё легче нарвёмся. Да и там тоже могут вас сегодня искать.

— Блин... И чё ж теперь делать... Под землю уходить? Там ночные...

— Импровизировать, комедианты... Импровизация в нашем нелёгком деле — это вторая половина успеха. И третьего не дано. — Достав карту из кармана, я поманил их поближе. — Вот тут единственное место, куда никто сейчас не сунется. Ни шмели, ни случайные свидетели-одиночки.

— Это же те склады и таможня, о которых ты говорил? — Кира тоже склонилась над картой. — Думаешь, всё-таки проскочим туда через кладбище?

— Про эти склады... — Начал было Шам.

Но я его перебил:

— Ходят жуткие слухи, да. Я знаю. Именно поэтому там нет шмелиных патрулей.

— А на кладбище?

— И на кладбище не было бы, если бы не ваша грабительская инициатива. Но теперь по тихой проскочить не получится... Да ещё и вдевятером... Кстати, сбегайте кто-нибудь за вашими корешами. Пусть вылазят уже со своего дозора и сюда идут, пока не поздно.

Серый быстро кивнул и побежал вдоль небольших могилок с портретами котов и собак к зданию ветеринарной клиники, старясь держаться ближе к тени посадок.

— А как тогда, если не по тихой? Вдевятером против сотни? — Денчик, кажется, начинал сильно нервничать. Перспектива оказаться обратно в шмелином плену его отнюдь не прельщала. В этот раз участия в ритуале в качестве жертвы ему точно не избежать.

Все остальные тоже подняли на меня взгляды. Две разукрашенные маски, скорее всего, скрывали глаза, полные надежды. А во взгляде Киры читалась холодная уверенность в том, что я точно знаю, что делать.

— Да у тебя, наверное, тут тоже куча всяких ловушек понатыкана, да? — Сделала она вполне логичное предположение.

Я, конечно, готовил запасной вариант поимки Шершня и для этого гнезда тоже. Но сразу после вчерашнего, напуганные рассказами ос, второй раз они за мной в лес точно не побегут, даже если я запущу сотню провокационных фонарей вместо этого их «Великого Шмеля». А вот в осаду взять смогут. С учётом того, сколько их здесь. Или вообще просто спалят всю чащу около Машкинского ручья без всяких затей. Во всяком случае, я бы так и сделал.

— Нет. Действовать будем иначе. Раз по тихой проскочить теперь не получится — будем проскакивать по громкой. — Я похлопал стоящих рядом с нами бесят по пухлым рюкзакам. — Только придётся вам расчехлить награбленное, комедианты. И давайте-ка побыстрей.

Юные командиры и стратеги Зимней Войны не стеснялись использовали для победы любые доступные ресурсы и технологии. По крайней мере, те, которые могли освоить со своим неполным образованием — средним, средним специальным или высшим.

Тонны разнообразных боеприпасов и оружия — от мелкашечных патронов до гранат и мин, от карабинов, годившихся только для охоты на крыс, до ракетниц и миномётов. Танки и артиллерию тоже пытались освоить. Кажется, я даже пару раз слышал где-то вдалеке стрёкот вертолётов. Но, рано или поздно, всё это ломалось, уничтожалось противником или навсегда застревало где-нибудь на подступах к очередной цитадели без горючего и боекомплекта. Бесполезные танки пылились на МКАДе вместе с остальными брошенными машинами. Сгоревшие броневики то тут, то там встречались посреди высоток какого-нибудь спального района, располагавшегося неподалёку от гаража той или иной военной части. Рассыпающиеся ржавые орудия стояли на высотах в окружении пустых снарядных ящиков, мешков с песком и истлевших трупов расчёта.

Ведь если кто-то и соображал, как водить бронетехнику или перезаряжать гаубицы, то о том, как починить заглохший двигатель или сделать новый патрон из старой гильзы — не знал почти никто. Не говоря уж о том, как добыть нефть, переработать её в бензин, выточить снаряд или сконструировать гранату. Всезнайки и отличники, способные разобраться в наследии цивилизации и наладить хотя бы производство пороха, как верно заметила Кира, сдохли первыми. По крайней мере, в наших краях.

Вместе с боеприпасами, оружием, техникой и горючим стремительно редел и человеческий ресурс. Сотни тысяч московских школьников и первокурсников, способных держать оружие, быстро превратились в военизированные мегабанды, объединившиеся по географическому признаку. И крошили друг друга с усердием, достойным лучшего применения. Беспринципность, безалаберность и безответственность, в сочетании со звериной жестокостью и бесконечной глупостью, усыпали столичные улицы свежими трупами за считанные недели. Пленных не брал никто. Ведь их нужно было кормить. А многие из минутных победителей уже сами забыли, когда ели досыта. И когда все стороны точно поняли, что сдаваться в случае поражения бессмысленно — количество потерь возросло ещё выше.

И только один ресурс, который активно использовали все многочисленные стороны конфликта, можно было легко найти до сих пор. Этим ресурсом были миллионы бывших совершеннолетних москвичей. Отцы и матери, бабушки и дедушки, старшие братья и сёстры юных солдат Зимней Войны часто принимали в сражениях самое активное участие. Хоть и совершенно не осознавали этого факта.

Кто-то использовал их для перевозки обозов и артиллерии, когда прочая техника уже отказывала или останавливалась с пустым баком. Некоторые пытались сделать из жор эдаких шахидов, аккуратно приманивая увешанных взрывчаткой заражённых на вражеские укрепления. Часто применялась тактика живого щита, когда собравшаяся вокруг приманки бессмысленная толпа позволяла безопасно сменить позицию прямо под носом у вражеского пулемётчика или снайпера. А также никто не стеснялся создать очевидную проблему для врагов, выплеснув на их головы какое-нибудь консервированное рагу. Как минимум — потратят патроны, силы и время. Как максимум — полягут с обглоданными лицами и руками. Всяко хорошо!

И до сих пор среди выживших ходят истории о том, что кое-кто пытался использовать несчастных жор в качестве пищи или сексуальных партнёров. Чем чаще такая история передавалась из уст в уста, тем более грязными и отвратительными подробностями она обрастала. Острый дефицит таких привычных развлечений, как фильмы, сериалы и видеоигры, очень способствовал буйству фантазии уцелевших подростков.