В отличие от меня, девчонку жуткие истории всё-таки интересовали. Хотя она и относилась к ним довольно скептически, но слушать явно любила. Как тот зритель, который постоянно говорит всем, что его нисколько не пугают фильмы ужасов и вообще вгоняют в скуку, но всё равно не пропускает ни одной такой премьеры. Точнее, не пропускал...

— Ну... Не особо подробно... Мы всё-таки о делах больше... Говорят, там видели каких-то больших таких жор, как гориллы. Люди прям вот точно такими раньше не были, ну... Когда ещё взрослые все нормальные ходили. Уже потом изменились как-то что ли... И в отличие от обычных, таких же как у нас тут, эти гориллы не отходят далеко от больничных кварталов.

— Ну мало ли чего там издалека покажется... — Кира включила ожидаемый скепсис и дала понять, что пока не особо впечатлена. — А ещё?

— Ещё видели каких-то тварей, похожих сразу и на человека и на собаку. Ходит на четвереньках, низенько так... Морда вытянутая немного, но больше на человеческую похожа. Рычат и лают.

— Да тут некоторые здоровые с голодухи себя точно так же ведут! — Кира засмеялась собственной чёрной шутке. — Короч, ничё у них там особенного. Я такие байки и тут слышала. А по факту кругом только обычные бродяги. Про метро вот ещё говорят, что там есть что-то такое жуткое, кроме ночных...

Речь девчонки прервал заливистый лай где-то неподалёку. И к нему тут же прибавился ещё один злобный рык. Кажется, там завязалась драка.

Денчик резко вскочил с места, схватив свою биту. Даже не поморщившись от боли в ушибленной ноге, он испуганно повернулся в ту сторону, из которой слышалась собачья возня.

— Ты чё? Собак боишься? — Кира удивлённо подняла брови и пацан, кажется, немного застыдился своей внезапной реакции. — Да они давно уже сами людей стремаются. Для многих встретить собаку — это удача! Или ты думаешь, что это из Рязани сюда кто-то прибежал? Хе! Увязался за велосипедами!

Девчонка снова начала хихикать над собственными остротами.

— Да не... Ну а вдруг там стая большая... — Не смотря на смущение, Денчик не спешил расслабляться. — Нам-то как раз в ту сторону.

— Успокойся, боец. — Я тоже попробовал встать и немного пожалел об этом. Мышцы продолжало ломить. — Мы порохом пропахли так, что от нас сейчас даже носорог в панике убежит. Все зверушки ещё с зимы прекрасно знают, как пахнет человек с бум-палкой в руках.

— Ну не знаю... — Пацан поёжился. Похоже, нехорошие у него воспоминания с собаками связаны. — Без патронов даже бум-палка превращается просто в палку. А я так понимаю, их у вас больше нет...

— Ничёго, от парочки блохастых я тебя уж как-нибудь отобью. Пойдём лучше спугнём их. А то щас ещё кто-нибудь на лай прибежит, не ровен час. Кира-то правду говорит. Это ж для многих еда на пару дней. Сама, считай, на ножках пришла.

Пока мы не торопясь хромали по тропинке в сторону шумной собачьей свары, драка, кажется, окончилась победой одной из сторон. Истошный скулёж резко сместился в сторону и продолжил удаляться, шумно продираясь через молодую поросль и кустарник.

Когда тропинка вывела нас на небольшой пустой пятачок вокруг густой кроны старого дуба, мы заметили победителя. Здоровенный рыже-бежевый кобель не собирался отступать. Заметив нас, он взъерошил свалявшуюся грязную шерсть на загривке и припал к земле рядом со своей добычей. Вокруг оскаленной пасти ещё оставались следы крови поверженного оппонента.

Добыча представляла собой бледную человеческую руку, высовывающуюся из мелкой могилы, едва присыпанной сырой каменистой почвой. На рукаве разорванной грязной олимпийки виднелась полосатая лента.

— Труп... — Исполнив роль Капитана Очевидности, Денчик с опаской шагнул чуть назад, мне за спину. Всё-таки он почему-то очень боится собак

— Тут чё, шмелиное кладбище? — Кира наоборот не выказывала ни малейшего признака страха. Лишь медленно потянулась к рукоятке своей Викули.

— Ты когда-нибудь видела, чтобы они кого-нибудь хоронили? — Шагнув вперёд, я убедился, что пёс не желает сдавать позиции так легко. Хотя он уже должен был почуять порох и железо, которыми от нас несло на десяток метров вокруг. Рычащий лохмач лишь ещё ниже пригнул к земле оскаленную морду.

— Да я как-то не следила...

Я исполнил жест, который до этого заставлял всех встречавшихся мне собак отбежать на приличное расстояние — резко присел и сделал вид, что собираюсь поднять что-то с земли. Но и сейчас пёс отреагировал точно так же, как и раньше — чуть дёрнулся и продолжил злобно глядеть из-под нависших над глазами слипшихся косм.

Упрямый. И раз дожил до лета — сильный, ловкий и хитрый. Его недавний противник не дал бы соврать. Но раз готов закусить даже падалью — должен быть невероятно голоден.

— Денчик, раз уж ты всё равно где-то там позади... — Я тоже на всякий случай не отводил взгляд от свирепого пса. — Глянь у меня в рюкзаке... В главном отделении... Среди сегодняшних трофеев такая жёлтая банка...

— Ты чё его кормить собрался?! — Кира явно не сочувствовала братьям нашим меньшим, в отличие от многих сентиментальных девчонок. — Самим мало!

— Я думаю, что вы ещё не готовы жрать то, что в этой банке...

— Чё-то не найду... — Денчик расстегнул рюкзак и начал ворошить мою долю трофеев.

— Ближе ко дну раскопай. Такая... С Пёсиками.

— Фу-у-у... Шмели чё, собачий корм у себя на складе держали? Чё-то я не заметила в суматохе...

— Да ничего страшного, не до разборчивости было... Хотя есть мнение, что в нём белка и витаминов побольше, чем в тушёнке. Собаку вкусовыми добавками обмануть труднее... Ну нашёл что ли?

— Ага, вот... — Из за спины высунулась рука с банкой собачьего корма.

— Так, лохмач... Давай меняться. Мы тебе деликатес... — Начав диалог с собакой, я забрал банку и коротко покосился на название. — Пишут, что с бараниной... А ты мне тогда — этого неудачника.

— Только не говори мне, что ты тоже из тех придурков, которые думают, что собаки их понимают... — Кира хоть и не горела желанием есть собачий корм, но всё ещё на автомате ворчала, подсознательно выражая недовольство такой расточительностью.

— Конечно же, он не понимает ни слова, ты права. Но собаки с нами в симбиозе уже около десяти тысяч лет. И прекрасно умеют чувствовать настроение и слышать интонации. — Открыв ключ на банке, я снял крышку и, протянув угощение вперёд, осторожно сделал шаг.

Пёс снова дёрнулся и выдал особенно зловещий рык. Я продолжил медленно приближаться к нему с банкой на вытянутой руке и говорить примиряющим тоном:

— Этот шельмец уже понял, что ты, к примеру, на него злишься. И ещё он почуял, что Денчик его боится.

— Ничё я не боюсь!

Игнорируя обиженное восклицание из-за спины, я сделал ещё шаг вперёд:

— Эти две эмоции в сумме он воспринимает как однозначный признак слабости. Страх и ненависть по отношению к нему может испытывать только враг, который слабее. Поэтому он не собирается отступать.

— А в тебе он что чует?

— То, что я спокоен. Не испытываю злобы, стресса или страха. От меня не пахнет ни адреналином, ни кортизолом, ни свежим потом. Я ему не враг. И не добыча. Я такой же как он. Одиночка, который просто пытается выжить. — Сделав ещё шаг, я медленно поставил банку на землю, выпрямился и немного отступил. — Одиночка, который потерял свою стаю... Да?

В ответ на моё предположение, пёс не сразу, но всё-таки перестал скалить зубы. Рык стал тише и более утробный. Сделав осторожный шаг вперёд, он понаблюдал за нашей реакцией на такой поступок.

— Не шевелитесь. — Я снова начал говорить с дружелюбными интонациями. — Поверь мне, приятель, это гораздо вкуснее и питательней, чем протухший дохлый шмель. Давай, не стесняйся. Приятного аппетита.

— Отойди дальше, чёты там встал-то? Он же боится! — Голос Киры всё ещё звучал раздражённо. И от него пёс снова напрягся и задёргал верхней губой.

— Нет. Он не боится. — Я продолжал стоять на месте и говорить спокойно. — Он проверяет — действительно ли я такой, каким кажусь. Действительно ли я такой же, как он. Или просто размазня, которая пытается казаться чем-то большим, подняв шерсть на загривке.