И все же, как бы ни было интересно наблюдать за людьми под ногами, пришел сюда Мел не за этим.

Розетт все так же молчала, и все же казалась не столь сосредоточенной как все прошедшие сутки. Она чуть била ножкой по ножке диванчика, да, казалось, вот-вот начнет в нетерпении елозить. Если бы не те слова мага из Подниверского управления, Мел и не подумал бы усомниться в ее нормальности. Словно бы почувствовав взгляд Мела, она подняла на него свои темные глаза, но тут же вновь опустила. Прошла еще пара минут.

— Я… дедушка водил меня в «Сливочный айсберг», — словно бы решив объяснить свое поведение, наконец произнесла Розетт.

— Так далеко от дома?

— Нет. Другой. На улице Элинаса.

— Ого… — только и смог пробормотать Мел.

Ведь и правда, на вывеске было написано «Сливочный айсберг. На мосту», а значит, был и другой «Сливочный айсберг», вот только Мел как-то не предполагал, что его брат близнец обитает не где-нибудь, а на самой престижной улице города.

— А куда еще водил тебя твой дед? — как-то освоившись с мыслью, что оставшуюся декаду ему придется питаться собственными сапогами, продолжил расспрос Мел.

— Мало…

— А что с твоими родителями?

— Умерли, — как-то слишком просто, как заученный ответ, отозвалась Розетт, — я не помню их.

— А твой дедушка… — Мел облизал губы, он не был уверен, что стоит продолжать, но нельзя ведь так ждать, пока еще кто-то умрет, когда разгадка, быть может, на расстоянии протянутой руки, — можешь сказать, как он умер?

— Нет… иначе ты тоже умрешь.

— Розетт, ты…

Дверь раскрылась. Вместо давешнего дворецкого на пороге стояла милая девушка в передничке платье да чепчике — костюме далеко не столь экстравагантном как форма «Горшочка ведьмы».

— Ваше ледяное парфе Гранд Сузаль, госпожа, — отрекомендовалась девушка.

Перед Розетт она поставила хрустальную вазочку с конструкцией из пяти шариков золотистого и сливочного мороженого под сливочным кремом из рожка с дольками лимона и апельсина. Хвала богам, все это богатство не были присыпано золотой пудрой. Мел уже было хотел было возразить, что не заказывал ничего столь шикарного, но одного взгляда на Розетт хватило на то, чтобы у него просто не поднялась рука отбирать у этого брошенного ребенка сие великолепие. Конечно, девочка не улыбалась от уха да уха, но эти сосредоточенные на Гранд парфе глаза, чуть приоткрытый ротик говорили куда больше.

— Пожалуйста, принесите счет, — замогильным голосом пробормотал капитан.

— Пора.

— Мам… в школу ведь не надо…

— Я вам и не мать, госпожа. Библиотека закрывается.

В сладкий сон Кетрин ворвался скрипучий, как петли фамильного склепа, женский голос. Девушка оторвала щеку от влипшего в нее карандаша, огляделась. Приглушенный абажурами свет лился от лампы на ее столе равно как и еще на десятке таких же столиков по правую руку от девушки, в то время как слева их уже погасили. Чуть дальше, в три яруса уходя в полутьму сводчатого потолка, сходились ряды полок с книгами, главным образом связанных с магией, ее историей и особенностями. За спиной студентки стояла причина ее пробуждения — сухонькая женщина лет пятидесяти в платье до пола, собранными на затылке волосами да очках с цепочкой.

— Прошу прощения, — все еще не до конца очнувшись, пробормотала Кет, — который сейчас час?

— Без пяти минут полночь, хотите взять что-нибудь с собой? — и все же голос библиотекаря оказался не так уж и ужасен, как показалось Кетрин сквозь сон.

— Да, точно… Вот эту, и еще эту… А книги я поставлю…

— Не стоит, пройдемте к стойке. Не забудьте свою шляпу.

Кет, нагрузившись книгами, как теми двумя, что сочла полезными, так и еще пятью, все же бросать, где читала, показалось студентке неправильным, направилась вслед за смотрительницей. Похоже, она, забившись едва ли не в самый дальний угол, оказалась и правда последней. Как не смотри — ночь перед выходными, да еще и не дождливая — повод прогуляться по городу да где-нибудь покутить. Так что, когда она пришла как есть, даже не заходя домой, компанию Кет на всю огромную библиотеку магического корпуса составляли может пара десятков человек, не больше. К двенадцати же, дело ясное, все они разбежались. Вот только кутить Кет было как-то не с кем. Да и говоря на чистоту, Ренс-младшая с самого детства находила книги куда как лучшими товарищами для вечерних посиделок, чем каких-то жалких людишек. Не говоря уж о том, что она еще покажет этому капитану чего стоит. В конце концов, она ведь не кто-нибудь, а Ренс.

— «Знаки, значки и грамарии» Ульрика Зельнеса и «Символика магии поздней Древней Империи в знаках и пиктограммах» Клауса Ларберг-Тиршеца… готовите реферат по грамарике? — осведомилась библиотекарь.

— Да… что-то в этом роде — слабо улыбнувшись, отозвалась не до конца проснувшаяся девушка, — скажите, а быть может, вы что-нибудь знаете о знаке черного четырехлистного клевера?

Библиотекарь смерила студентку взглядом с кончика шляпы до кончиков сапог, по крайней мере, насколько ей это позволяла стойка. Вид Кетрин, столь далекий от овеянной духом старины студенческой формы, не производил благоприятного впечатления.

— Что же вы, начитавшись газет, решили сами разгадать загадку, над которой бьются люди куда опытнее вас?

— Лишь академический интерес, — на этот раз куда шире, но лишь губами, улыбнулась Кетрин.

— Прошу ваш студенческий и читательский билет, — сухо потребовала библиотекарь.

Благо, билет читателя Кет носила в студенческом, так что даже костюм ведьмы из «Горшочка» не стал на пути ее расследования.

— И все ж с таким же рвением вам бы стоило заниматься учебой, госпожа Ренс, — записав номера книг, библиотекарь передала девушке билет на подпись.

— Но ведь мудрецы говорят, что каждый наш шаг — есть познание мира, — все так же улыбаясь, возразила Кет.

— Найдите время поменять билет. В вашем кончается место, — выдав книги, поставила точку в диалоге смотрительница.

Кет сочла за лучшее не злить эту женщину. В конце концов, ей ведь сюда еще ходить и ходить, и, распрощавшись, поспешила домой. Кажется, она на верном пути, но прежде чем следующим утром давать отчет капитану Мелу ей стоило еще кое-что проверить да составить конспект. Иными словами, эту пару часов сна пред бессонной ночью никак нельзя было назвать чем-то лишним.

1185 год эры людей. Осень. 4 декада. 538 день с начала года. Толто

Пожалуй, сложно было назвать положение капитана Керлендерского милицейского управление как либо иначе, кроме как «отчаянное», ведь за ледяное парфе Гранд Сузаль капитану пришлось выложить пару двойных Лендальских крон и перье. Чудо, что у него при себе оказались такие деньги, и не случилось скандала. А учитывая то, что по счетам за квартиру он не платил вот как четыре декады, а сапоги, давшие течь не далее как декадой ранее, заставили раскошелиться на рубленую крону и пару перье сверху за срочность. Правда, все это не значило, что следующий ужин его будет состоять из тех самых сапог, но заставляло всерьез задуматься об экономии средств, по крайней мере, в течение следующей декады до получения жалования за следующие две декады.

Конечно, у капитана были кое-какие сбережения. Кроме того, деньги, не сказать чтобы большие, которые он отсылал сестре, продолжавшей жить с отцом. Вот только ни то, ни другое трогать без особой надобности ему не хотелось.

И это ведь без учета Розетт. Ела она, конечно, всего ничего, и все же ела.

Иными словами, в целях экономии капитан решился пройти до университета пешком. Все одно появляться в управлении особой надобности не было, ведь с тех пор, как он стал ведущим офицером по делу «Лендальского убийцы», комиссар освободил новоиспеченного капитана от рутины. Ничего же существенного сообщить о деле по итогам вчерашнего похода к директору Мел не мог.

Что до Розетт, то последнюю он оставил хозяйничать дома. Девочка возражать не стала, всерьез вознамерившись сварить суп из обнаруженных за морозильной трубой холодильного шкафа ребрышек. Насколько понял капитан, таким образом Розетт хотела извиниться за излишние траты.