— Соревнования начнутся завтра рано утром… — напомнил мне Глава, вырывая меня из хмурой задумчивости. — Селий Джайз по-прежнему под твоей ответственностью. Проследи, чтобы его противники в соревнованиях оказались адекватными: нам всем хватило магической воронки во дворе… Микаэлю Лоу даже пришлось взять длительный отпуск: настолько его тогда потрепало…

Я замер, а потом изумленно вскинул на Бишона лицо.

— Значит… этот рыжий покинул Академию? — поинтересовался я, чувствуя, что меня начинает наполнять радость.

— Да, — кивнул Глава. — Возможно, он вернется. Возможно, что нет. Так что…

Он что-то еще говорил, а я понял, что ликую. Ликую, потому что никакой рыжий больше не станет отвлекать внимание Селия на себя. Но как только понял природу своей радости, то тотчас же помрачнел.

СНОВА! Это происходит снова и опять!!!

Я падаю в бездну и совсем скоро достигну дна…

Селена

Чувство обреченности стремительно переросло в апатию.

Моя жизнь кончена, как ни крути.

Откровенного ГОЛОДА еще не было. Но признаки надвигающихся мук уже проскальзывали. Например, периодически набрасывалась слабость и дрожание конечностей. Иногда учащался пульс и начинала кружиться голова.

Вот только я оказалась в безвыходном положении: сбежать не могу (сейчас никого не выпускают за пределы Академии), вступать в отношения с вампиром категорически не собираюсь (это выше моих сил), а Джонаса я поклялась больше не трогать. И я не нарушу своей клятвы: у меня все еще есть совесть.

Джонас меня немного удивлял. Я ожидала, что он возненавидит меня до крайности после всего, что я с ним сделала, но он продолжал присматривать за мной и даже где-то заботиться, хотя и выказывал некоторое отвращение и держал дистанцию. Впрочем, даже это можно было объяснить довольно просто: Глава Бишон приказал Джонасу заниматься мною, иначе его лишат каких-то баллов. Все ясно и понятно!

В душе поселилась пустота.

Жизнь потеряла смысл.

А ожидание мук и страданий, которые были неизбежны в ближайшее время, заставляло меня изводиться и трепетать. Я потеряла аппетит и вторую ночь подряд не могла уснуть.

Джонас тоже почему-то не спал.

Но я больше не позволяла себе думать о нем.

Мне надо просто забыть обо всем на свете…

Если бы Джонас не заставлял меня хорошо питаться, я бы вряд ли смогла вообще что-нибудь съесть. Правда, это слегка отдаляло наступление мук ГОЛОДА, но совсем ненадолго. Цепляться за жизнь у меня больше не было смысла…

А сегодня ко всему прочему в Академии начались полномасштабные соревнования.

Я очень огорчилась. Меньше всего мне хотелось бы сейчас тратить энергию на бесполезные занятия. Но меня никто не спрашивал.

Говорят, инициатором этого безобразия стал новый преподаватель иллюзорного искусства Морфей Феофал. Я видела его пару раз в огромном подвальном зале, куда нас согнали на общее собрание, и выглядел он весьма довольным и даже радостным.

Ученики тоже воодушевились, ведь гибель одного из ребят очень тяжело отразилась на моральном духе учащихся. А соревнования заставили их вновь почувствовать себя живыми и сильными, так что большинство Хранителей приняли предложения Феофала «на ура».

Джонас притащил меня сюда почти волоком. Я не сопротивлялась, просто никаких сил к спешке и активности у меня не было.

Я чувствовала, что мой сосед сегодня очень недоволен мной. Я пару раз ловила его хмурые взгляды, а когда началось распределение пар для поединков, Джонас вмешался и потребовал, чтобы меня вписали в список «не совсем здоровых» учеников.

Я даже не оскорбилась. Я ведь действительно была почти больна. Более того, я даже была немного благодарна, если во мне в тот момент вообще были какие-либо чувства, ведь теперь я могла рассчитывать на легкий поединок с кем-то, кто тоже был сегодня совсем не в форме.

Однако до поединка так и не дошло.

Не знаю, почему, но в какой-то момент Джонас вернулся за мной, схватил меня под локоть и потащил в неизвестном направлении.

— Что происходит? — изумилась я. На нас оглядывались другие ученики и недоуменно переглядывались.

— Ты себя в зеркале видел? — почти прорычал Джонас. — Ты же выглядишь хуже покойника! Я добился твоего отстранения от соревнований!

Шокированная, я открыла рот, но так ничего и не смогла ответить, поспешно перебирая ослабевшими ногами вслед за торопливым парнем.

Вот не понимаю я его! Почему он возится со мной? Для простого выполнения задания он слишком щепетилен…

— И куда мы идем? — тихо поинтересовалась я, когда мы свернули в очередной поворот и оказались в довольно безлюдном коридоре (все ученики были в подвальных помещениях, распределяясь по разным тренировочным аудиториям, которых в Академии оказалось большое множество).

— В лазарет, — буркнул Джонас, — пичкать тебя зельями. Я уже договорился…

Парень выглядел раздраженным, и я почувствовала себя обузой.

— Ты бы просто сказал мне о своем решении, и я бы сходил сам… — попыталась пробормотать я с неловкостью, но Джонас вдруг остановился и резко развернулся ко мне.

— Я не доверяю тебе, Селий! — процедил он, сузив глаза. — Ты же абсолютно непредсказуем! А вдруг ты снова решишь плюнуть на все академические правила и попробуешь сбежать?

Мне стало неловко под его обжигающим взглядом, и я опустила голову. Да, он имеет право и сердиться, и не доверять мне. Я полностью заслужила.

— Ты мог бы заставить меня поклясться. Все свои обещания я выполняю… — прошептала я в последней попытке оправдаться, а Джонас вдруг хмыкнул.

— Значит, тебя можно поймать на клятве? — проговорил он насмешливо. — А ведь правда! Почему я раньше об этом не подумал!

Я посмотрела на него испуганно. Он что-то задумал?

Но вдруг обнаружила, что Джонас откровенно потешается надо мной. Это засквозило в его глазах, вдруг ставших теплыми, искрящимися, и я поняла, что начинаю млеть от этого тепла.

Его вечно хмурое лицо преобразилось и стало настолько потрясающе красивым, что я невольно залюбовалась. А когда мой взгляд опустился на его губы, я вспомнила, какими они могут быть мягкими и ласковыми, и начала стремительно краснеть, потому что непотребные воспоминания впрыснули в кровь уже очень знакомое волнительное чувство влечения.

Я почувствовала, как мои щеки заливаются румянцем, и поспешно опустила глаза. От Джонаса вдруг полыхнуло напряжением, и я прямо-таки ощутила, как улыбка сползла с его лица. Он снова схватил меня за руку, но на сей раз в районе запястья, и потащил дальше, а я мне вдруг подумалось, как приятно было бы держать его ладонь, переплетя пальцы…

Сердце затрепетало.

Джонас заставил меня ожить, и острое чувство боли тут же пронзило мою грудь.

У меня нет шансов даже выжить! О какой романтике я сейчас вообще думаю???

Когда до лекарского крыла оставалось всего пара поворотов, пол под нашими ногами вздрогнул, а мы замерли.

Через пару мгновений еще один толчок сотряс здание.

— Землетрясение! — прошептал испуганно Джонас, а потом рванул вперед, сжав мое запястье до боли. — Скорее! На лестницу! Здесь очень старое крыло. Стены могут не выдержать!!!

Меня затопило ужасом, а адреналин, заигравший в крови, придал мне сил. Когда мы уже почти достигли первого этажа, последовал еще один мощнейший толчок, и пол под нами начал проваливаться.

«Это конец!» — с ужасом подумала я, и больше всего на свете мне стало страшно, что Джонас тоже может пострадать. Моя жизнь уже и так почти кончена. А вот он… у него эта жизнь еще впереди!

Острая боль пронзила все тело, когда я приземлилась на твердый пол, усеянный обломками. Этот пол продолжал подрагивать.

Меня оглушило болью и грохотом обваливающихся стен, но вдруг сильные руки подхватили меня и потащили в сторону. Еще через пару мгновений я оказалась в крепких, немного удушливых объятиях, спрятанная от падающих обломков широкой спиной.