Как только я сажусь напротив него за стол, он пододвигает ко мне недоеденную корзинку с картошкой фри. Я снова качаю головой. Я не хочу, чтобы у меня во рту было что-то, к чему он уже прикасался.

– Итак, – говорит Шульц, делая глоток газировки. – Что ты выяснила?

– Прошлой ночью я ходила на уличные гонки. Леви был там. Я сказала ему, что мой брат больше не будет торговать для него. Так что он заставил меня заплатить за продукт, который он взял, и сказал, что вместо этого я буду работать на него.

– Хорошо.

– Я не видела, с кем Леви общался в ту ночь. Приехали копы и всех разогнали, прежде чем что-то еще произошло.

Я вижу небольшой блеск в глазах Шульца.

– Я знаю, – говорит он. – Один из участников участвовал в погоне с парой патрульных машин. Ты знаешь Неро Галло?

Даже от звука его имени у меня по затылку пробегает волна жара.

Я стараюсь сохранять нейтральное выражение лица.

– Мы учились в одной старшей школе.

– Офицеры думают, что с ним в машине была брюнетка. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? Я заметил там твой Trans Am. Кстати, я помешал им конфисковать его.

– Спасибо, – говорю ему с нейтральным лицом.

Он доедает последний кусок своего гамбургера, вытирая рот салфеткой. Все это время пялясь на меня.

– Так это была ты? Ты гоняла с Неро?

Я импульсивно хватаю одну из его картошек фри, чтобы дать себе секунду на размышление. Она уже теплая и влажная. На вкус как жир и соль.

Тщательно пережевываю, а затем глотаю.

– Нет, – лгу я.

– Камилла, – мурлычет Шульц, сверля меня своими голубыми глазами. – Ничего не получится, если ты будешь мне лгать.

– Я едва знаю Неро.

– Тем не менее, ты его знаешь.

Я колеблюсь.

– Да.

– Ты когда-нибудь спала с ним?

– НЕТ!

Теперь жар поднялся до моих щек. Шульц ухмыляется. Ему нравится нервировать меня. Он думает, что таким образом читает меня.

– Ни разу? Я слышал, у него какой-то золотой член. Он настоящий Казанова, верно? Девушки швыряют в него свои трусики, как будто он Джастин Тимберлейк?

Шульц усмехается, но в его словах слышна нотка зависти. Он красивый, подтянутый. Он считает, что сам заслуживает такого женского внимания.

– Может, тебе стоит встречаться с ним, – бормочу я.

Шульц пристально смотрит на меня, а затем громко, фальшиво смеется.

– Хорошая шутка, – говорит он.

– Вот что тебе нужно понять, – говорю я ему. – Я была неудачницей в старшей школе. Я знаю этих людей, потому что мы все выросли в Старом городе. Большую часть жизни мы прожили в одном и том же радиусе двадцати кварталов. Но мы едва знакомы. Я им не нравлюсь, и они мне не доверяют. Я могу попытаться сблизиться с ними, но никто не раскроет мне свои секреты в ближайшее время. Особенно Неро Галло.

– Ты знаешь, чем занимается его семья? – спрашивает Шульц.

– Ага. Они – традиционная итальянская мафия.

– Не только мафия. Его отец Энцо – главный дон в Чикаго.

Я пожимаю плечами.

– И что?

Шульц наклоняется вперед, его лицо светится от возбуждения. В глазах горит целеустремленность.

– Можешь себе представить, какое повышение мне дадут, если я уничтожу Галло?

– Ага,- я закатываю глаза. – Не верю, что никто не пытался сделать этого раньше.

Шульц игнорирует мой сарказм.

– Ключ к Энцо Галло – это его сыновья. Не Данте – он слишком осторожен. Не Себастьян – он даже не гангстер. А Неро. Этот безрассудный, мстительный маленький засранец. Он – слабое место семьи.

Шульц забыл об Аиде. Или он считает, что ее слишком хорошо защищают Гриффины.

– Я бы не назвала Неро «слабым местом», – говорю ему.

– Почему?

– Он умнее, чем ты думаешь. Он получил один из самых высоких баллов в школе по тесту ACT(стандартизированный тест для поступления в колледжи и университеты США). Его оценки были дерьмовыми, потому что он никогда не сдавал домашку.

– Видишь, – тихо говорит Шульц. – Ты действительно его знаешь.

– Я знаю, что он полный психопат. Просить меня сблизиться с ним – все равно, что просить меня подружиться с гремучей змеей. Он уловит хоть один намек на то, что что-то не так, и тут же нанесёт мне удар.

– Тогда тебе лучше не облажаться, – холодно говорит Шульц.

Ему насрать, что со мной будет. Я всего лишь инструмент. И даже не очень ценный. Не воздушный компрессор и не модный ударный ключ – я просто дешевая пластиковая воронка. Легкозаменяемая.

– Итак, – говорит он, прислонившись спиной к забору, ограждающему небольшую обеденную зону на открытом воздухе. – Расскажи мне больше о Леви.

Я делаю глубокий вдох, почти испытывая облегчение от того, что мы перестали говорить о Неро.

– Сегодня я ходила к нему домой, чтобы получить еще немного товара. Кстати, что ты хочешь, чтобы я с ним сделала?

– Дай посмотреть, – говорит Шульц.

Я протягиваю ему бумажный пакет. Он заглядывает внутрь и вытаскивает одну таблетку. Она маленькая и желтая, в форме школьного автобуса, точно такая же, как те, что он достал из рюкзака Вика.

Шульц улыбается. Судя по всему, он доволен тем, что поставки Леви такие однообразные.

– Я возьму это, – говорит Шульц. Он отсчитывает дюжину, кладет их в пластиковый пакет на молнии и возвращает мне. – Оставь себе несколько, чтобы продавать их на вечеринках, когда Леви будет наблюдать.

Я пристально смотрю на него.

– Разве это не незаконно?

– Очевидно.

– Но тебе насрать, что люди принимают наркотики. Совсем.

Шульц фыркает.

– Мне насрать на мелких рыбешек, когда я охочусь на акулу.

Я засовываю пакетик в карман.

– Мне нужны наличные для остальных, – говорю я ему. – Леви ожидает, что я принесу по десять баксов за таблетку.

– Он обдирает тебя, – смеется Шульц.

– Да ты что. Я связана по рукам и ногам из-за тебя.

– Звучит забавно, – ухмыляется Шульц. – Представил тебя связанной.

Боже, меня от него тошнит.

– У меня нет денег, чтобы заплатить за это, – настаиваю я.

– Ладно. – он достает зажим для купюр и отсчитывает деньги. – Заплати ему. Но убедитесь, что прошло достаточно времени, чтобы он подумал, что ты действительно продала наркотики.

Я беру сложенные банкноты. Странно, что полицейский носит с собой столько наличных.

Шульц снова в уличной одежде. Я видела его в форме только один раз, когда он остановил меня. Предполагаю, что он обычно так одевается, и в тот вечер он был одет в форму просто для пущего эффекта. Чтобы запугать меня.

Очевидно, он уже некоторое время наблюдает за Леви. Не думаю, что это было совпадением, что он остановил меня.

– Ты следовал за мной от дома Леви? – спрашиваю я его.

Шульц склоняет голову набок, улыбаясь.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ждал меня после вечеринки?

– Я ждал кого-то, – говорит он. – Кого я мог бы использовать.

Просто мое дерьмовое везение, что это оказалась я.

– Ты, наверное, знаешь столько же, сколько и я, о людях в доме Леви, – говорю ему я.

– Все равно расскажи мне.

Я делаю вдох, пытаясь вспомнить все в точности.

– Там был большой самоанский чувак, который вел себя как его телохранитель или что-то в этом роде. Это он пошел и достал наркотики.

Шульц кивает.

– Сионе, – говорит он.

– Затем в гостиной было еще пять или шесть человек.

– Так сколько в итоге? Пять? Или шесть?

Я закрываю глаза, пытаясь снова представить себе эту комнату.

– Пять. Девочка по имени Эли Браун – она ходила со мной в школу. Не думаю, что она работает на Леви или что-то в этом роде. Похоже, она была там только для того, чтобы накуриться. Или, может быть, они встречаются.

Шульц кивает. Возможно, он уже видел ее.

– Потом был Леви. И еще три чувака. Одного звали Поли.

Это был тот мудак, который говорил о моей маме. Мое лицо снова краснеет, когда я вспоминаю это. Я слышала о ней так много дерьма, когда училась в школе. Потом она исчезла пять лет назад. Мне потребовалось некоторое время, чтобы заметить это – учитывая, что она все равно редко мне звонила.