Теперь мой взгляд прикован к нему, как будто я вижу его впервые.

Это слишком.

Он заполняет мой мозг.

Может быть, все из-за адреналина момента, но я никогда не видела ничего прекраснее.

Его челюсть представляет собой прямую, резкую линию под этими нелепо полными губами. Его рот идеальной формы – жестокий, подвижный, саркастичный, с пухлыми губами. И в то же время мягкий и бесконечно соблазнительный. Из всех его братьев он больше всех похож на итальянца, его кожа почти такая же смуглая, как у меня. Она гладкая и чистая. У него крепкий, широкий нос, который уравновешивает эти губы. А его глаза...

Господь Всемогущий, зачем ты дал человеку с самой черной душой самые небесные глаза?

Они продолговатые, узкие, светло-серого цвета. Светлее, чем его кожа. Серый цвет выглядит почти серебристым, пронизанным более темными полосами, которые расходятся от зрачка подобно вспышке звезды.

Он переводит эти глаза на меня, отводя взгляд от дороги. Такое ощущение, что мне в грудь вонзается шип. На секунду мне хочется быть красивой, чтобы он захотел смотреть на меня так, как я смотрю на него.

Он снова устремляет взгляд на дорогу.

Вой сирен теперь немного отдаленнее. Может быть, через две улицы отсюда.

Неро еще раз смотрит в зеркало заднего вида, затем резко поворачивает руль вправо и сворачивает на подземную парковку. Он едет вниз, на подземный уровень, втискиваясь в узкое место между фургоном и грузовиком, и выключает фары.

– Мы подождем здесь минутку, – говорит он.

Только во внезапно наступившей тишине я слышу, как кровь стучит у меня в ушах, и понимаю, как быстро билось мое сердце все это время.

Я откидываюсь на спинку сиденья, хватая ртом воздух.

Закрываю глаза руками, пытаясь отгородиться от машины, парковки и парня, сидящего рядом, чтобы восстановить дыхание.

Тяжесть всех проблем, в которых я оказалась, давит на меня, как каменная глыба. Виктор, мой отец, Шульц, Леви... Я вижу, как они все кружат вокруг меня, всем что-то нужно. Теперь у меня даже нет машины, и я застряла здесь с Неро. И меня могут арестовать в любую секунду.

Мое сердце сжимается в груди, дыхание учащается и становится более прерывистым. Я чувствую себя так, словно умираю.

Неро хватает меня за руку и убирает ее с моего лица. Он сильно давит на плоть между моим большим и указательным пальцами.

Толчок давления прерывает мои бегущие мысли. Он фокусирует все ощущения на этой единственной точке на моей руке.

Неро продолжает нажимать, его сильные пальцы безжалостны, как тиски.

Как раз в тот момент, когда давление превращается в боль, он начинает разминать большим пальцем мою ладонь. Он держит ее обеими руками, массируя измученные мышцы пальцев и ладони.

Я никогда не осознавала, как устают мои руки, работая весь день напролет. Массаж – это и агония, и экстаз. Он приносит мне такое сильное облегчение, что я едва могу это вынести.

Мое дыхание замедляется. Я сажусь прямее, сосредоточив внимание только на своей руке.

Неро опускает левую руку и поднимает правую. Он делает то же самое, стирая все напряжение с моей плоти.

Кажется, он точно знает, к чему прикоснуться, как будто может счесть мою боль кончиками пальцев.

Я и представить себе не могла, что у Неро такие нежные прикосновения. Я видела, как он участвовал в большем количестве боев, чем можно сосчитать. Он как ходячее оружие – жестокое, непредсказуемое, разрушающее все, к чему прикасается.

Я видела его с девушками. Даже с ними он всегда был грубым и агрессивным.

Но сейчас все иначе.

Может быть, потому, что он не видит во мне девушку.

Он прикасается ко мне так, как прикасался бы к двигателю автомобиля – с желанием починить его. Он провел диагностику и теперь пытается снова заставить меня плавно работать.

Я отдергиваю руку.

– Спасибо, теперь я в порядке.

– Хорошо, – кивает Неро.

Он снова смотрит вперед, прокручивая свой телефон и включает музыку, тихо, на случай, если копы будут рыскать по парковке в поисках нас.

– Вот, – говорит он.

Затем передает мне бутылку пива, уже выпитую примерно на треть.

Я почти смеюсь.

– Это то, что ты пьешь?

– Я пью все, что под рукой, – говорит он без тени улыбки.

Я делаю большой глоток. Вкус у него пряный и пенистый, без горечи. Алкоголь обжигает на пути вниз, распространяя тепло по моей груди, помогая мне немного успокоиться. Я делаю еще один глоток.

– Это на самом деле… неплохо.

Неро берет бутылку и делает несколько больших глотков. Я вижу, как его горло двигается с каждым глотком. Он возвращает ее мне, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Я снова пью, стараясь не думать, что мы делимся чем-то большим, чем просто выпивкой, наши губы касались одного и того же края бутылки.

Мы молчим. Единственный шум – это плеск пива в бутылке и музыка, которую включил Неро.

Ровный ритм рэпа перемежается красивым припевом – меланхоличным и задумчивым. Я помню, как он переключил мою радиостанцию. Должно быть, ему нравится такая музыка. Это не то, что я обычно слушаю, но сейчас она мне тоже нравится. Тепло от пива разливается по моему телу, а темнота подземной парковки окутывает нас.

В машине парня приятно пахнет. Я имею в виду, что здесь действительно очень вкусно пахнет. Дорогой кожей, пряным пивом, моторным маслом и мужским ароматом самого Неро. Обычно я не сидела так близко к нему, чтобы почувствовать этот запах. От его кожи исходит теплый соблазнительный аромат: боярышник и мускатный орех, ни намека на сладость.

Этот запах опьяняет. Или это не запах. У меня кружится голова, и я чувствую прилив честности. Как будто мне просто нужно сказать то, что думаю. Обычно я никогда так не делаю. Я крепко держу свои мысли взаперти.

– Почему ты это сделал? – спрашиваю я Неро.

– Потому что к черту копов.

– Нет. Я имею в виду, почему ты взял меня с собой?

Он делает еще один глоток, давая себе время подумать.

– Не знаю, – наконец говорит он.

– Почему ты оставил деньги в моей мастерской?

– Потому что я использовал твои инструменты.

– Ты оставил слишком много.

– Какая разница? – он сердится. – Мне плевать на деньги.

Я не спрашиваю, что его вообще волнует в этой жизни. Ответ очевиден – ничто.

Я пытаюсь во всем разобраться.

Неро не добрый человек. Он не делает ничего, чтобы быть «милым». Особенно для женщин. У него за спиной вереница презренных сердец шириной в милю. В этом городе нет ни одной хорошенькой девушки, которая не была бы охвачена пламенем его обаяния только для того, чтобы сгореть, как бумажный цветок.

Единственная причина, которую я могу придумать, это то, что Неро не считает меня одной из этих женщин. Я ему не интересна, иначе он взял бы меня и использовал так же, как и других.

Нет, я как голодный щенок на улице. Он бросил мне кусочек, потому что это было легко, и ему это ничего не стоило.

– Мне не нужна твоя жалость, – говорю ему. Я свирепо смотрю на него, гнев сжигает меня изнутри. Может, я и не бушую вслух, как Неро, но внутри меня тоже есть злоба. Я могу быть опасной,если захочу.

Неро смотрит на меня своими холодными серыми глазами. Он разбирает меня на части, замечая каждый мой недостаток и изъян. Вьющиеся локоны, выбивающиеся из пучка, темные круги под глазами от недосыпа, грязь, въевшаяся под ногти и в морщинки на костяшках пальцев. Мои потрескавшиеся губы и дерьмовая одежда.

– Почему ты злишься? – спрашивает он. – Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Я хочу знать, почему ты ведешь себя не так, как обычно.

– Это то, чего ты хочешь?

Его голос низкий, а глаза прикованы к моему лицу. Его тело напрягается, как будто он собирается ударить меня.

Мои губы приоткрываются. Я не знаю, что сказать.

И у меня нет такой возможности.

Неро в одно мгновение сокращает расстояние между нами.

Его губы врезаются в мои. Они мягкие, но в то же время голодные. Он целует меня неистово, как будто это последний момент в нашей жизни. Его язык проникает в мой рот, и его вкус такой же опьяняющий, как алкоголь, насыщенный, теплый и головокружительный. Его руки стискивают мое лицо, словно в тиски. По радио все еще играет «Sober» G-Eazy.