- Одного эрари Джориша оказалось мало? – после короткой паузы, в течение которой внимательно смотрел на меня, несколько отстраненно уточнил он.

- Боюсь, что в этом вопросе эрари Джориш мне не помощник, - засмеялась я, не пропустив, как после моих слов довольно осклабился Дарфин. – Хочу провести через погружение связку супертяжей.

- Демоны тебя… - сипло выдохнул Дарил, оценив предложенное «кардинально».

Стас неверяще качнул головой. Аронов посмотрел, как на божество. И только Кирьен…

Кирьен выглядел столь же невозмутимо, как и сидевший с той стороны экрана Дарфин.

- «Ирхачи» и «Нарото»? - словно это не казалось полным сумасшествием, равнодушно уточнил он.

- Да, - кивнула я, отстучав по краю стола что-то неопознаваемое. – Затем закрепить «Нарото» и «Зестой», закончив повтором с имитацией условий боя.

История с погружением для крейсеров классов «тяжелые» и «супертяжелые» началась с интереса Джориша к маневру, благодаря которому тогда еще группа «Ворош» заимела залетный СиЭс. Потом…

На симуляторах разработали и отработали несколько вариантов погружения, включая тот самый, с имитацией условий боя, а вот в реальности…

Насколько мне было известно, единственным, кто неоднократно выполнял этот маневр, был капитан Дарфин. Ягомо повторил дважды, но оба под контролем ИР «Ирхачи». Сандерс, заполучив «Зесту», решился на тренировочный заход, однако в последний момент откатил назад. Сказал, что сдали нервы.

У домона! Бывшего ашкера ардона! Сдали нервы!

Впрочем, я его понимала. Вбитые в подкорку рефлексы прыжка требовали другихпоказателей на панелях управления.

- Эрари Джориш, - решил напомнить мне о возможной проблеме Дарфин.

- Эклис Ильдар, - аккуратно перебила я наставника, - подтвердил ваше участие в обучающих программах учебного центра.

- Адмирал Соболев, - зашел он с другой стороны, намекая, что своего окончательного слова глава Коалиционного Штаба еще не сказал.

- Прошу меня извинить, - вписался в наш диалог будущий ректор Академии, - но у капитана Дарфина несколько устаревшие сведения. Адмирал Соболев согласовал программу. Включая погружение тяжелых и супертяжей.

И ведь не доложил…

И опять я была вынуждена с ним согласиться. Главными последние сутки стояли другие задачи. Все остальное могло и подождать.

- Тогда у меня нет возражений, - уже вроде как, потеряв интерес к разговору, произнес Дарфин. – Я определю время и…

- Командор-капитан, - с экстренно поднявшейся внешки посмотрел на меня Слайдер. – У нас ЧП. Жестоко избит каптри Хэнриш. Я…

- Суки…! – рывком поднялась я, с трудом удерживая себя на грани. Подалась вперед, буквально вцепившись скрюченными пальцами в край столешницы.

А перед глазами «стояла» Самри.

И уходившие один за другим эвакуационные транспорты…

И прорвавшиеся СиЭс…

И зарево пожаров под музыкальное сопровождение тревожных сирен…

И Ривейн, ставший опорой в том хаосе. И…

Больше полугода под землей, спасая их детей…

И эти твари…

- Капитан! – подойдя, Стас жестко положил руку мне на плечо.

Дарил дернулся к двери, но был вынужден остановиться, когда Кирьен встал у него на пути.

Возможно, так было лучше…

Возможно…

Судорожный вздох заставил сердце забиться вновь. Войти в ритм, вытягивая из прошлого.

Марево перед глазами расползлось, уступив место уже другой ярости.

Они хотели войны…

- Капитан Дарфин, - не спокойно, но с той убежденностью в собственном праве, столкнувшись с которой впору думать не о милости, а о милосердии, вернулась я к разговору, - через четыре часа «Ирхачи» должен выйти в сектор главной прыжковой зоны. «Нарото» и «Зесте» - двухчасовая готовность.

Дожидаться ответа я не стала.

Когда есть силы приказывать…

У меня они были.

Построение, поднятие флага корпуса «Ворош», развод на занятия…

Внешне все выглядело, как обычно, но это если не видеть, насколько сдержанными, втиснутыми в явно демонстрируемое спокойствие, были мои парни.

Я – видела и понимала, что именно за этим стоит.

Их доверие.

Мне.

- Думаю, вам это будет интересно, - перебросила я дариху файл с личным делом Ривейна.

- Что это? – стоя напротив моего стола, безразлично уточнил он.

Черная форма не делала его врагом, но отгораживала, выставляя за грань, за которой находились не друзья.

А ведь уже казалось…

У скайлов в моей жизни был особый статус.

Мне стоило с этим смириться.

- Посмотрите, - неторопливо поднялась я. Отошла к окну, повернувшись к скайлу спиной.

Состояние Ривейна Марк оценивал, как серьезное, но обещал, что обойдется без последствий.

Слайдер тоже обещал. Перерыть всю базу, но найти этих тварей.

Искать нужды не было. Насколько успела убедиться, дисциплина в корпусе «Эджар» была железной, так что без дариха в этой истории не обошлось.

Тишина в кабинете воспринималось относительной. Там, за окном, «гудела» жизнью база, успокаивая привычными звуками. Здесь…

Использовать командный, чтобы наблюдать за дарихом, не стала. Свой шаг ему навстречу я сделала. Следующий ход был за ним.

- Вы участвовали в эвакуации Самри?

- С первого дня, - не обернувшись, ровно ответила я. – Последними кораблями, покинувшими планету, были «Рэйкам» и «Дальнир». Уходили в сопровождении остатков корпуса «Миджари».

- Здесь сказано…

- Когда стало понятно, что домоны прорвутся раньше, чем предполагали, - перебила я дариха, - было принято решение о расконсервации военных баз и тайных убежищ Храмов. Двое суток по максимуму загружали их продовольствием и водой. Заканчивали уже под бомбежкой с прорвавшихся сквозь заслон доргов.

Я замолчала, заново переживая то, о чем говорила.

Переживая и понимая, что доведись вернуться в те дни, могла и сломаться, настолько нечеловеческим было напряжение и безжалостной боль.

Страшное время.

Пережить такое…

- Прежде чем стало критично, общая численность размещенных перевалила за несколько миллионов. В основном, женщины и дети. Ривейн остался старшим на одной из баз, отказавшись передать ответственность кому-либо другому. Почти полгода под землей…

Фразу я не закончила – предал голос, но это было уже неважно. Сказать больше – обесценить сделанное.

- Это был его долг, - в своей холодно-равнодушной манере произнес дарих.

- Вы правы, это был его долг, и он его исполнил, - лишь теперь развернулась я, безразлично встретив чужую отстраненность. – После завершение повторной эвакуации, которую в рамках диверсионно-разведывательного рейда провел корпус «Ворош», нам удалось поднять с планеты более ста шестидесяти тысяч человек.

И опять память…

Счастливые улыбки на серых, забывших про настоящий, живой свет, лицах детей.

Тихая, какая-то усталая радость в глазах немногочисленных взрослых.

Смех… Яркий! Безудержный! От которого не просто щемило сердце – возникала потребность сдохнуть, но не дать ему оборваться.

А еще страх. Загнанный настолько глубоко, что и не разглядеть, но вдруг прорывавшийся лавиной и заставлявший их хвататься за нас. Цепляться ослабевшими от полуголодного существования ручонками. Даже не прижиматься – втискиваться в нас, укрепляя собственную веру…

И слезы. Слезы моих крепких, многое познавших в этой жизни парней.

И боль. Что не успели. Не всех!

О таком не рассказать, как бы ни пытался подобрать нужные слова. Через это можно только пройти, осознав в конце пути, что таким, как был, ты уже не будешь.

Впрочем, подобной задачи я перед собой и не ставила.

Не с ним.

- Шестьдесят две тысячи триста семьдесят три ребенка, вывезенных нами с Самри, - продолжила я сухо, как того требовали привычные скайлам схемы коммуникации, - подали официальное прошение о признании приемными. В списке кандидатов - офицеры корпуса и дакири Ривейн. Ни одному из детей не отказали.

Я не ждала реакции, ее и не было. Тот же пустой взгляд и отсутствующее выражение лица. И - несокрушимая стойка, в которой и проявлялась вся их суть.