— ты рождена и воспитана по древним законам первых Охотников. Ведь ты, созданная для того, чтобы очищать этот мир от грязи, от гадости. Беречь мир людей от оборотней, ты должна охранять порядок.

Я всхлипнула.

— Чарли, ты была единственной, кто мог остановить нечистых. Ты последняя и единственная, — хрипел Колин, с трудом выговаривая слова. - Наша Асури.

— Колин, что ты такое говоришь? — я трясущимися руками удерживала его голову и сквозь пелену слез, что от жалости к нему застилала мои глаза, пыталась всмотреться в его лицо, искаженное гримассой боли.

— П-правду, Чарли...

Я молчала, стараясь осознать все, что рассказал Колин.

— И ещё...не дай ей захватить твой разум. Не дай Ей взять верх над тобой... Ты чиста, а она нет...

— Кому?

— Асури, — хрипло произнес Колин и закашлялся.

— Откуда ты знаешь о ней, Колин?

Мое сердце терзалось от безысходности и беспомощности. Я ничем и никак не могла ему помочь, как бы ни хотела этого.

Колин хрипло задышал и с уголков его губ заструилась кровь... Глаза закатились и его тело обмякло, испустив последний утробный стон боли.

Я стиснула крепче зубы, до боли, и зажмурила глаза, чтобы пережить этот момент. Моя моральная боль была ничто, по сравнению с тем, что чувствовал Колин в последние минуты жизни.

Я окинула окрестности туманным взглядом. Тело Ирвина и тела ещё шестерых охотников лежали в радиусе пятидесяти метров. От запаха крови меня начало вновь тошнить.

Зрелище не для слабонервных. Сырая земля насквозь пропитанная кровью и болью.

По моим щекам катились крупные слезы горечи утраты. В моей душе бурлил океан ненависти и гнева ко всем обитателям этой антиутопии.

Колин был моим якорем, который создавал пускай и иллюзию, но весомую, что смогла перевесить мое неверие в собственные силы и в то, что этот мир нельзя спасти.

Вот только... При чём здесь Асури?

- Кто ты? - одними губами произнесла, прислушиваясь к себе.

" - Какая недогадливая. Я часть тебя, глупышка. Я - Асури" - нежно произнесла Она.

Я нервно сглотнула. Этого не может быть. Прикрыла глаза, пытаясь уложить в голове всё, что узнала. Я ведь не такая! Я добрая!

Мне было страшно, хотелось кричать, плакать, но слез не было.

Я лежала на кровати и смотрела в выбеленный потолок. Потянувшись за стаканом, что стоял на тумбочке возле кровати, я вновь выпила снотворное. Хотелось забыться. Телефон периодически разрывался от звонков и приходящих сообщений. Кажется, во входную дверь неоднократно кто-то стучал, и, даже звал меня.

Есть ли смысл продолжать вести игру?

Я слишком долго держалась, стараясь быть сильной. Но, внутреннее напряжение выросло до тех размеров, когда это сложно не замечать и прятать.

Я не могла рассказать Рику, иначе разрушила бы зародившуюся добрую дружбу. Я не могла рассказать Лин, иначе подвергла бы ее опасности. Я не могла никому рассказать... Самое тоскливое, я не могла тяжестью, что свалилась на мои плечи, поделиться даже с тем, кому, казалось, я не безразлична.

Инквизиции, ее основателей больше нет.

Но самое страшное, что я - та самая Асури, вернее, её частица души сейчас во мне, и наши души скреплены вместе, скованы. И я та, кто лишил Рика, Лукаса и Джо их родителей.

Спустя несколько часов, я сидела в комнате обхватив себя за плечи и покачивалась, повторяя :

- Это все сон...это все неправда...надо просто уехать...

Мой поток мыслей прервал настойчивый стук в дверь.

- Чарли, это я, - встревоженный голос Лукаса раздался с улицы. - Ты в порядке? Чарли, я чую тебя, открой.

Нехотя поплелась по коридору и, дойдя до закрытой двери, остановилась. Слезы застилали глаза.

- Прости, Лукас, не могу, - прошептала.

Сквозь пелену слёз смутно видела обстановку. Легонько, тихо выдохнув, прислонилась лбом ко входной двери.

- Чарли, открой! Что происходит? - я слышала обеспокоенный голос Лукаса за дверью. -Малыш, я сейчас выломаю дверь.

Я шумно вздохнула. Как я могу ему смотреть в глаза? Он ведь даже не знает, о том, кто я...что я сотворила в прошлом. По вине Асури, что была частицей души прикреплена к моей душе ритуалом, Лукас с братьями лишился родителей.

- Чарли, я слышу тебя. Кто тебя обидел? Я голову всем оторву, - прорычал Лукас. При чем рычал он уже практически по звериному и я вдруг испугалась, что он и правда выломает дверь.

Щёлкнула замком, делая над собой моральное усилие, распахнула дверь. Что ему говорить?

- Что с тобой? Я звонил тебе, Рик приезжал к тебе, ты не открыла, а он слишком порядочен, чтобы настойчиво ломиться к девушке в дом. Я был в отъезде и... Чарли, что случилось?

Я молчала. Он притянул меня к себе, крепко стискивая в объятьях. Я ощущала вкусный пряный запах его тела. Пьянящий и такой близкий.

- Маленькая моя, кто обидел?

Я ощущая, как его крепкие руки гладят меня по спине, прижимая меня, пока я стояла уткнувшись лбом Яв его мускулистую грудь. С Лукасом я почувствовала себя в безопасности. Или же это иллюзия безопасности, того долгожданного островка спокойствия, вдруг появилась перед моими глазами... Мужчина не спешил разбираться о том, кто я, увидев в момент близости мою боевую амуницию. Смутно догадывалась, что он вполне может всё знать, и при этом молчит.

- Мне было плохо, Лукас, — произнесла я отстраненно, прикрыв глаза и наслаждаясь объятиями.

Я отстранилась и чуть отступила назад, освобождая свое личное пространство от брюнета.

- Я так и понял, что что-то произошло с тобой, — тихо ответил брюнет и его хмурый встревоженный взгляд был красноречивее слов.

"Всё к лучшему" — успокоила я себя мысленно и вновь прижалась к Лукасу, обвивая его шею руками. Стало так тепло и хорошо в этих крепких руках.

Как давно я не была в отношениях, настоящих, полных заботы, любви, теплоты. И больше не чувствовала себя одинокой.

- Что произошло, Чарли? Что тебя так тревожит? - вопросил Лукас и аккуратно приподнял мое лицо нежными прикосновениями пальцев.

Я закусила губу. Как я могу признаться мужчине, который мне нравится, что я вроде как та самая убийца, лишившая его родителей жизни в прошлом... Под влиянием частицы души древнего Охотника Асури.

От этих мыслей мне стало невыносимо скверно на душе, стыдно, мучительно больно...

— Ты можешь не говорить ничего, если не хочешь, — тихо произнёс Лукас, не выпуская меня из объятий.

— Уходи, - попросила я, преодолевая внутреннее сопротивление, и отстранилась от мужчины, - Пожалуйста, уйди.

— Рик панику устроил, — усмехнулся брюнет и поспешил добавить, — Выдернул меня из совета, заставил срочно прилететь из другого города. Я вижу, как тебе плохо. Я не уйду. Хочешь, останусь с тобой в доме? Или буду сидеть здесь, на крыльце. Но, одну тебя я не оставлю.

Вот же ...настойчивый ирбис. Я не заслуживала его.

Видимо буря чувств отразилась на моем лице, Лукас, чуть выдохнув, серьезно проговорил:

— Чарли, всё это слишком сложно, непривычно и непонятно для меня. За несколько лет я отвык от проявления всех этих чувств, эмоций. Мой ирбис признает тебя своей, и я боюсь поспешить и испугать тебя своим напором, но я с тобой, маленькая моя.

- Не надо...

- Думаешь, я не знаю о тебе ничего? - хмыкнул Лукас, а у меня внутри всё оборвалось от его слов. - Знаю, что ты не так проста, как хочешь показаться. И, самое, удивительное, я не хочу копаться в том, кто ты есть на самом деле. Я хочу тебя такой, какая ты есть со мной.

— Что это значит? — уточнила я безучастно, витая мыслями совсем в безрадостных размышлениях. Я должна бы радоваться его словам, но ощущала лишь горечь.

— У нас гораздо всё сложнее и ярче. Если мы влюбляется, то это рвет нас изнутри, заставляет действовать, сносит крышу. Наш зверь выбирает себе пару, избранную, и желает владеть ей, оберегать. Он нетерпелив. И это иногда идёт вразрез с нашими принципами и воспитанием. С нашей человечностью. Если мы ненавидим, ненависть поглощает нас до безумия. И пара у нас на всю жизнь единственная. Может поэтому, у кого-то это называется и истинная, но мы зачастую однолюбы. А ещё наши традиции, не для всех.