Раздражительная паучиха сделала к троице друзей ещё несколько шагов, возвышаясь над ними, как величественный зверь над низменными муравьями. Под этим взглядом красных глаз стало одинаково неуютно и странно всем троим, а у Джейкла ещё обострилась головная боль, преследовавшая его на протяжении всего путешествия. Чувство опасности за себя и своих друзей буквально вопило так, как никогда прежде.
— Вы как дети: не можете наиграться, вечно всё хотите повоевать друг с другом, поспорить, в очередной раз выяснить кто сильнее, кто прав, кто богаче, кто умнее, кто влиятельнее… Вы мне все одинаково противны. И пусть вы занимаетесь этим между собой сколько угодно. Но вы лезете со своими устоями в наши логова, наши шахты, наши убежища. И даже разоряете наши дома, наши обители. Вы тревожите меня и моё потомство… Впрочем, я отвлеклась. Мной на эту тему было сказано достаточно ещё давно. Но мне по-прежнему смешно с одного факта…
Она подвинулась к Джейклу, Францу и Фидель на ещё несколько шагов, заставив их отступить перед своим гигантским силуэтом тела и припасть к стенке. Это не могло не заставить королеву усмехнуться.
— Ваши судьбы действительно были связаны. Вы родились с предначертанием встретить равного себе. И вы встретились. Но даже несмотря на это вы продолжаете меня удивлять, потому что грызётесь друг с другом там, где не должны были этого делать. Если бы не я — вы бы даже не встретились возле офиса. Никто бы не сказал одному ждать, а двум другим никто бы не передал координаты. С моей стороны это было лишним, моей задачей было дать вам ультиматум, с которым вы не справились. Но я понадеялась и подумала, что лишь встретившись напрямую вы прекратите тревожить меня. Я ошиблась. Вы неисправимы. Вы, творения моего отца, ничем не отличаетесь от других людей. По крайней мере, пока сами являетесь такими…
— Ты нас вытащила сюда, чтобы поразглагольствовать на тему какие люди плохие? На себя посмотри, монстр, — неожиданно выступил вперёд Джейкл, наставив клинки на паучиху. Та даже не увидела этого, — превращаешь людей в своих гибридных рабов, убиваешь живых существ, уничтожаешь то, что мы выстраивали веками.
— Монстр! Ха-ха-ха! Одна убивает живых существ ради забавы, второй манипулирует существами, как пешками, ради забавы, а третий готов идти по жизням низших слоёв населения, чтобы достичь своего. Прелестно! Вы и так справляетесь с уничтожением мира гораздо лучше меня по отношению друг к другу. Наоборот: мне и моим паукам ещё предстоит поучиться вашей жестокости. Или лучше не стоит, сохраним в себе хоть что-то паучье, — надавила она. Его красные глаза заблестели, заставив Джейкла и его друзей неожиданно сесть на колени. — А знаете, кто во всём этом виноват? Вы сами. Вечно хотите для себя и для других не такую, как у остальных, жизнь, но забываете спросить у этих других, а хотят ли они такую жизнь в принципе? Вы не хотите и не можете договариваться, вы хотите лишь воевать каждый за свои интересы, пока не отдадите душу на небеса. Я — лишь следствие ваших поступков, вызванное вашей агрессией и примитивным желанием доминировать над остальными. Вы сами обрекли и обрекаете на смерть тысячи граждан своей страны. Да будет для каждого из вас это невыносимым грузом ответственности.
Наконец, паучиха замолчала и отошла на несколько метров от Джейкла и его друзей, отпустив их. Арканцев от неожиданности упал на землю, но ему помогли встать Шенер и Випридак, заботливо отряхнув от пыли. Почувствовав поддержку родных друзей агент собрался с силами, чтобы наконец-то ответить Шарни, но… он понимал, что именно от Шарни и её дальнейших действий зависит судьба не только его самого, и не только Франца с Фидель, но и судьба всех его знакомых, приятелей, всей страны в целом. Ему не стоит провоцировать паучиху. В противном случае это обернётся катастрофой.
И, как бы ему не хотелось этого признавать, но Шарни была права в своих речах. Да, она монстр и чудовище, превращает людей в своих прислуг и грозит устроить апокалипсис всему миру. Но с другой стороны чем Джейкл и его друзья лучше? Ведь именно их тройственный конфликт пробудил гигантскую паучиху и вынудил её пойти на чрезмерно жестокие методы, чтобы принудить стороны к перемирию. К тому же именно она свела Джейкла, Франца и Фидель в одном здании, чтобы те смогли договориться о мире, хотя, что ожидаемо, могла этого и не делать. Но троица решила поступить по-своему и выявить в своём противостоянии окончательного победителя.
Самое интересное здесь то, что и Спецслужбы, и Режим, и Халлинтоеллин хотят гармонии и блага для мирных людей. Однако каждая из этих сторон видит разный путь для достижения этого счастья для других. И в какой именно момент вчерашние благодетели, герои своих фракций, сегодня стали главным злом страны, сказать не может никто. Может ли быть так, что в погоне за счастьем для других людей, они стали ничуть не лучше самой Шарни, а то хуже её? Ведь паучья королева не была инициатором этого конфликта и честно предупреждала о своём вмешательстве. Но стороны отнеслись к этому скептически, за что дорого заплатили и по-прежнему расплачиваются жизнью каждого пострадавшего нирна.
— И это — эссенции моего отца. Понимающие друг друга с полуслова и чувствующие один одного с любого расстояния. Зря он сделал вас настолько человеческими, — недовольно заметила паучиха. — Ничего, я найду каждому из вас применение, если вы слишком ограничены, чтобы додуматься до этого самостоятельно.
— Что ты планируешь? — напрягся Шенер. Следом за ним пришли в боевую готовность и Джейкл, и Фидель. Арканцева снова пробил приступ головной боли.
— Вы так хотели подраться друг с другом? Выявить, кто же истинно достоин управлять жалким, опустошённым клочком земли на поверхности? Я могу предоставить вам такую возможность; могу даже сделать так, чтобы вам никто не помешал… Только будет ли вам интересно править в одиночку? Ведь победитель будет только один, для остальных это поездка в один конец — ко мне, — она рассмеялась, заставив троицу закрыть уши. — У вас был выбор договориться о мире друг с другом, но зачем? Это же ведь не интересно и скучно!.. Согласна, что может быть интереснее, чем наблюдать за боями без правил между теми, кто был связан друг с другом ещё до своего рождения.
Паучиха начала медленно, смакуя каждый момент, подходить к троице друзей. Джейкл угрожающе прокрутил клинки, Фидель начала высчитывать траекторию своего прыжка чтобы попасть паучихе точно в глаза своим мечом, а Шенер оснастил свой револьвер бронебойными пулями. Они понимали бессмысленность своих действий: их оружие не сделает паучихе такого божественного ранга ничего; скорее всего, даже Калеви, будь он рядом, оказался бы бессилен перед королевой.
Но они просто не могли так просто сдаться паучихе без боя. Это было нечто большее, чем просто банальная смелость — это была верность своим принципам и идеалам, полная готовность постоять за них и за себя, а также полная готовность примириться со своими бывшими противниками, чтобы вместе, плечом к плечу, выступить против одного, ещё большего зла. Можно ли считать Шарни стопроцентным злом вопрос по-прежнему интересен, но сейчас для Джейкла она таковым является.
Правда, иногда мало лишь одной готовности постоять за себя, мало одной решительности и смелости. Иногда требуется нечто большее, что поможет тебе отстоять свои интересы. К сожалению для героев в этой ситуации у них не было ничего…
Троица героев, не дожидаясь удара со стороны Шарни, решает напасть на паучиху первыми. Но их ждал провал: не успели они атаковать её, как в этот момент каждого из них обмотало липкой паутиной из-под земли. Оружие тут же выскользнуло из рук, а замотанные паутиной тела пригвоздило к земле. Две секунды — и вся троица, поверженная, лежит перед паучьей королевой, не в силах освободиться для дальнейшего сопротивления. Это был конец.
— Победит сильнейший! Трое, пятеро, семеро… неважно. Останется лишь один из вас, остальные, кто вмешается — трупы. А знаете, что самое интересное? До поры до времени вы не будете помнить ничего из сказанного мной. И когда это время придёт и одного из вас настигнет осознание — невыносимая, тяжкая душевная ноша обрушится на победителя и скуёт его на всю дальнейшую жизнь. Ведь между своими интересами и жизнями других людей он выбрал первое. У него был выбор и он его сделал. Он будет знать и помнить обо всём, будет жалеть об утраченных возможностях. Это будет его бремя. Бремя всеведущего, всезнающего человека.
