— А? Нет, что вы, роува Саволайна! — сотрудник поднялся со своего места. — Вы как раз вовремя: нами получена полусекретная информация касаемо Дэспертара. Полусекретная, поскольку она, возможно, обнародуется через несколько дней.

Несмотря на такие сложности Хейккинен достойно справлялась с обязанностями руководителя СОБР. Это было не всегда успешно, но Мариэтта никогда не унывала и не падала духом, сохраняя лёгкую, тёплую и искреннюю улыбку. Контраст на лицо, учитывая, что суперагент пережила столько трудностей в своё время, что по сравнению с этим ними контракты Джейкла покажутся лёгкой прогулкой: Мариэтте однажды пришлось ликвидировать одного из ближайших заместителей Горбаля де Летта, оставив последнего в очень уязвимом положении.

— Могу прочитать?

— Конечно! Присаживайтесь.

Девушка села за рабочее место и пододвинулась к компьютеру, на котором была раздобыта важная информация. Итак, согласно отсчёту, Дэспертар договорился с руководителями нескольких крупных фирм и убедил их на добровольных правах войти в сферу влияния Халлинтоеллина; в основном это были благотворительные компании и предприятия по производству техники, но в состав также вошло несколько фирм по выработке сырья, несколько металлургических заводов и даже фабрики по производству пищевой продукции.

Сейчас Халлинтоеллин — вполне существующая, задокументированная организация, о которой население Нирнвики пока не знает. Кроме того, к документу прилагалась информация, согласно которой, Дэспертар потратил двадцать пять миллиардов вичервикийских крон в разные благотворительные и медицинские фонды, а также в ещё совсем молодые предприятия по разработке новых технологий. Откуда у него такие деньги? Самым богатым человеком в нынешней Нирнвики считается Шенер с его капиталом в сто сорок пять миллиардов!

Если про это всё узнает широкая масса, а она про это узнает, как бы СОБР не пыталось это скрыть, то у Дэспертара появится неожиданно сильная опора. Нужно учитывать, что широкое население знает о Дэспертаре, как о благонамеренном бунтаре, который взломал Базы Данных ПГК и СОБР, предоставив простым людям всю ту секретную информацию. А сейчас Шаклз занимается самым обыкновенным, но действенным накручиванием собственной репутации. Он хочет выйти на свет?

— Роува Саволайна! Роува Саволайна! — восклицал сотрудник.

— Что? — оторвалась Мариэтта.

— Вы побледнели, роува Саволайна, а ещё у вас жар. Вы заболели? Или перенервничали? — Кайзер был встревожен переменами в своём руководителе.

— Не обращай внимания, просто задумалась. Спасибо тебе за информацию, Кайзер, — улыбнулась Хейккинен.

Девушка переслала всю прочитанную информацию себе на компьютер и медленными шагами ушла в сторону своего кабинета. Ей нужно было посоветоваться с Шенером: ситуация выходила за рамки, поскольку Дэспертар больше не планирует скрываться, а хочет обнародовать себя и свою личность. Что в этой ситуации делать СОБР не совсем ясно. Попытаться помешать пожертвованиям Шаклза? Нет, это вызовет снова народное недовольство. Утаить этот факт? Ликвидировать лидеров тех фирм? Это не принесёт никакой выгоды, потому что на их место встанут новые.

Суперагент заняла своё рабочее кресло, выбрала номер мужа и попыталась с ним связаться. В последнее время Шенер не выходил на связь, поскольку был занят восстановлением утерянной информации о своей организации, но не рассказать ему о том, что планирует Дэспертар, было, по меньшей мере, предательством.

— Мариэтти? Что-то случилось? Нужна помощь? — нежный и в то же время уставший голос Франца поприветствовал Хейккинен. Сердце девушки потеплело, когда она услышала своего мужа.

— Да… слушай, Шени, здесь очень важная информация о Шаклзе — то, что он хочет сделать… Сейчас тебе прочитаю, — вздохнула суперагент

Это будет нелёгкая неделя…

***

Жизнь в западном полицейском отделении претерпела некоторые крупные изменения за последние несколько дней. Новый глава Правоохранительного Комитета, Элиас Лехтонен, сделал, казалось, абсолютно всё, чтобы попытаться восстановить работоспособность полиции: он согласовался с лидером Отделения Безопасности, Мариэттой Хейккинен, вместе с ней стараясь следовать новой политике, которая, согласно их общему мнению, должна остановить действия Дэспертара и его помощника Виндиго.

В первую очередь Элиас довёл до конца запланированную проверку всех действующих полицейских и агентов на территории Шэйлоккейнской области, придя к интересным результатам: чистых предателей и шпионов в Полиции было не очень много, после проверки на детекторе их моментально вычислили и посадили в тюрьму на неопределённый срок, пока ситуация в Нирнвики не наладится, а вот количество сотрудников, которые негласно сочувствовали Сайдикатт-Вебу или были солидарны с действиями Дэспертара, удивило Килобайта, поскольку под эту категорию подпадала одна четвёртая часть от всего количества сотрудников Комитета в Шэйлоккейне.

Стала сразу ясна тактика Серого Маклера: он практически не засылал в Комитет своих шпионов, а воздействовал уже на работающих в нём людей, тонко манипулируя их чувствами, подтасовывая факты и оперируя самыми базовыми понятиями, в результате чего человек, на которого оказывается влияние, исполняет волю Маклера и не видит в действиях Шаклза ничего противоестественного, но при этом продолжает искренне верить в идеалы полиции, государства, и выполнять свой долг перед страной дальше, как ни в чём не бывало. Самым горьким в этой ситуации было то, что такие люди не могли считаться предателями: ими банально воспользовались.

И это было ещё опаснее, чем если бы в Комитете появились настоящие предатели.

Килобайт обсудил эту ситуацию с Корсар, в результате чего лидеры государственных организаций договорились между собой тщательно проверять контакты и личные устройства каждого сотрудника отделения; созданы специальные комиссии, обрабатывающие самые подозрительные сигналы и адреса, с которых приходят сообщения. Было также уведомлено, что работник, на которого воздействуют через странные послания, может донести об этом комиссии или самому Элиасу — те предпримут меры, а сотруднику выдадут крупную премию.

Ценой бесчисленного количества убитых нервных клеток Лехтонена эта тактика пока что оправдывала себя и численность потенциальных невольных предателей начала стремительно падать.

Другим изменением стало проведение крупных операций со стороны Комитета. При Сафари полиция вела себя несколько пассивно, стараясь аккуратно регулировать нарастающую войну банд и не провоцируя со своей стороны новые столкновения; учитывая, кем являлся Сафари, неудивительно, почему он не решался действовать в открытую. Но совсем недавно Элиас, переговоривший с премьер-министром Нирнвики и согласовав все необходимые вопросы с сенатором Шэйлоккейна, решил изменить тактику: отныне Комитет, получивший разрешение на использование бронетранспортёров и даже военизированных вертолётов, будет всеми силами и любой кровью бороться с Сайдикатт-Вебом.

Можно сказать, что здесь Дэспертар недооценил Лехтонена: он ожидал, что Килобайт, получивший в своё распоряжение информацию о планируемых миссиях, захочет помешать их исполнению, но новый глава полиции пошёл ещё дальше: он намерен не просто помешать этим заданиям — он намерен полностью искоренить организацию Виндиго, как таковую.

— Как думаешь, брат — Килобайт сразу в ура-атаку пойдёт или предпримет ещё что-нибудь? — Клиффорд задумчиво покрутил пустую от лимонада чашку. — Схема рабочая, но вот народу потеряем столько, что из кризиса не выйдем ещё лет двадцать. Я бы на его месте сперва оцепил земли Сайдикатта со всех сторон, а дальше бы уже шёл по всем фронтам.

— Возможно, так он и сделает, — резонно отвечает Джейкл. — А если не догадается, сомневаюсь, что Фредли будет молчать и не скажет ему ничего.

Сейчас в комнате Джейкла царила атмосфера относительно спокойного времяпровождения: спецагенты Мэйнайо и Прент сидели за одним столом, переговариваясь, и обсуждая последние новости, связанные с действиями Килобайта; несомненно, они тесно общались и раньше — Клиффорд в Комитете выступал прямым посредником Шенера и Випридак, однако тесно сблизиться с ним Арканцеву удалось лишь в последнее время. Джейкл был полностью уверен в действиях своего шефа полиции, в то время Клиффорд ставился к нему с долей скепсиса.