Илья мог на это только молча кивнуть — он был в шоке! Ведь ещё на рассвете он думал, что должен увезти Костю подальше, в глушь, в деревню, в Тмутаракань! Приехал уговорить спрятаться от Старшего, от посева, неизвестно чем чреватого для будущей «лампочки», от расправы! Ну не мог же он позволить убить собственного сына? И тут вдруг — ба-бах! — беспомощный мальчик вдруг открылся с совершенно иной, поразительной стороны.

«Мне надо с Лявис встретиться и чем скорее, тем лучше, устрой мне это!» — потребовал Костя таким тоном, что за живое задело. Илья разозлился, ответил грубо, хотел от сына уважения! А тот, засранец, велел тогда выбирать: он или Кафтырёв, и как только посмел такое у отца спрашивать, вспоминать противно… Тем более что и сам всё в голове родителя видел, так нет же, ему надо, чтобы вслух, глядя в глаза, — садист мелкий!

В общем, с Анной Илья в тот же день договорился: она как раз в городе была и, заинтригованная его намёками, согласилась пересечься в кафе. Он сразу сыну эсэмэску послал, а тот минут через пятнадцать позвонил и попросил отца на улице, рядом с этим кафе, с ним встретиться. Заняли они незаметную позицию неподалёку от входной двери, дожидаясь, когда Лявис явится. И как только это случилось, сын издали уставился на неё и скоро расплылся в довольной улыбке: «Всё даже лучше, чем я думал!» И объяснил потом, что у Анны тоже есть возможность стать Старшей, и она знает, чувствует это. «Задача упрощается!» — заявил он и попросил отца только представить его Лявис и кратко обрисовать ситуацию, что он, мол, на стороне сына, а затем сразу же удалиться, хотел беседовать с ней наедине. И так побеседовал, что она, похоже, втрескалась в него, как девчонка малолетняя, и на всё стала согласная. Да, умел Костя людей убеждать, даже тех, у кого защита от прямого вмешательства. Всех на свой план подписаться заставил, бесконтактно влиял: на него, на Лявис, даже на Кафтырёва!

Илья сел в кресло и задумчиво уставился в окно, в голове по-прежнему гудело от недосыпа.

Ну, откуда вот всё это в Косте взялось, почему? Сказать бы: в отца пошёл, — горько усмехнулся Десятов-старший, — но тут ведь только если интеллектом, а людьми манипулировать и интриги плести отец никогда не умел, потому и в тюрьму чуть не угодил… ладно, что уж теперь!..

Он откинулся на спинку — то, что от него зависело, он уже сделал, теперь осталось только ждать, когда сын даст отмашку. Илья прикрыл глаза и постарался выровнять дыхание.

Ему было страшно.

Вера услышала приглушённый лязг замка и вскочила. Ещё кого-то привезли, только бы не Вику, о господи! Пристроившись к внешней стене, чтоб не упасть, она скользнула в свой светак и выметнулась в коридор: где?! Ага, в камере напротив!.. о нет! Это именно она, Вичка беременная, ох, ёлки-палки моталки! Обследовав светак подруги, Вера вернулась в своё физическое тело немного успокоенная: вреда, слава богу, будущей маме никакого не причинили, малыш в норме, она тоже в норме, хоть и нервничает сильно, но насилия никакого не было, и физически в организме — всё точно ОК! А кормят здесь, хоть и не картошко-мороженным, конечно, но вполне достойно. Уже легче…

Главное, чтоб её не потащили, как Веру, на допрос к Кафтырёву. Эта тварь чернопёрая её точно в дикий стресс загонит, а самое противное, никак не поймёшь, что у него на уме, светак защищён и замаскирован!.. Смотрел всё на Веру, смотрел, да так жутко, словно вычислял, в какой последовательности органы у неё вырезать, чтоб живой как можно дольше оставалась.

Потом выяснить пытался, на что способны «лампочки» и она как «суперлампочка», а Вера всё старалась отвечать как можно непонятнее. Говорила расплывчато, обтекаемо, изо всех сил прикидывалась бестолковой, и в итоге он вообще фигню какую-то понёс, типа: что она после смерти делать собирается, напугал этим до ужаса. А потом вдруг про Костю доставать стал, сыпал и сыпал вопросами, прежде чем в камеру обратно отправить.

Вера обхватила себя руками — от воспоминаний об этом допросе её бил озноб, и, сколько ни старалась она отодвинуть от себя мысль, что всех их скоро убьют, она лезла и лезла в голову… Сначала они привезли Андрея, потом Вадика Пряхова, и вот сегодня — Вику. Теперь все московские «лампочки», оставшиеся в живых после нашествия аватаров, томились здесь: четыре человека, каждый — в своей камере. При этом ребята друг про друга даже не знали. Вера пыталась с Вадиком перестукиваться, но из этого совсем ничего не вышло. А ещё до этого она, когда обнаружила, что Андрей здесь, закричала ему в голос, когда окошко открыли, и тогда разносчица — такая чернопёрая, что белый халат насмешкой кажется, — оставила парня без обеда. Не Веру, а Андрея! И предупредила, что в следующий раз наказание будет гораздо жёстче. Охота вопить сразу пропала, и всё, что оставалось, это молча присматривать за друзьями через бессловесный светак, а они об этом даже и не догадывались. Ребята были обычными «лампочками» и не умели переносить восприятие в свою светотень, стало быть, светак человека увидеть могли только через физическое тело.

Все, кроме Константина Десятова. Чем больше Вера о нём думала, тем больше убеждалась: то, что она видела в его светаке, не соответствовало действительности. Кручение потоков, вихри странные, сумасшедшие, умение уходить от контакта, и то, как этот парень влиял на неё!.. как усыпил там, в своём подъезде, на лестнице! — всё это говорило о каких-то особенных способностях, наличие которых никак в светаке не отражается. Почему? Маскировка? Вполне возможно, если вспомнить светотени чернопёрых — яркий пример подобной маскировки, да и у самой Веры тоже, благодаря впитавшемуся браслету, светак выглядит, словно она — обычная слабенькая «лампочка»! Вот и Костя может скрывать свои способности, и тогда об их силе можно только гадать!..

Однако гадать долго не пришлось: Константин вдруг объявился в тюрьме сам, причём именно в тот момент, когда Вера как раз о нём думала! Его светак заплыл прямо к ней в камеру и устроил плотный контакт, показав истинные масштабы своих способностей.

Нет, это не было общение с помощью речи, но Вера понимала, что он хотел до неё донести, и видела, что Костя, при желании, мог просто заставить делать всё, что ему нужно, но он настоял на объяснении, и увернуться от этого объяснения не было никакой возможности. Он передал всё единым информационным пакетом, словно за долю секунды прямо в мозг записал.

Если бы Вера захотела представить всё это в форме диалога, то получилось бы примерно следующее:

«Вера, это я!»

«Уходи! Проваливай! Не желаю тебя видеть!!»

«Прости меня, Вер!»

«Убирайся!»

«Я должен был упрятать тебя сюда без объяснений, чтобы, когда Кафтырёв станет тебя сканировать и допрашивать, всё выглядело естественно. Он не должен был ничего заподозрить!»

«Плевала я на твои мерзкие дела с чернопёрыми, предатель! Использовал меня втёмную, ключ праотцов украл, неужели ты думаешь, я стану тебя после этого слушать?!»

«Ключ праотцов прилетел ко мне сам! Через окно. Когда я тебе от Кафтырёвских бандитов отбиться помог. Ты помнишь? Это ведь я! Я перестроил твои потоки, чтобы бойца из тебя сделать».

«Ты?.. Но зачем? Зачем, если в итоге мы с Викой всё равно здесь?!»

«Да я не понимал тогда ещё ничего! Включился месяц назад — знание обрушилось, а что с ним делать?! Сначала вообще ни спать, ни есть, ни работать нормально не мог, из пекарни уволился — с людьми целая проблема была сталкиваться! Потом уж приспособился как-то, приноровился… Даже использовать научился: выбирал богатых и заставлял мне деньги на жизнь отдавать, вот чем промышлял даже… но ладно, суть не в этом, я думал, что вообще один такой существую. Хотя всё равно маскировался! Инстинктивно… ну знаешь, это как вот — ну, ты же не будешь, скажем, голой ходить, даже если тепло и вокруг одни слепые?.. Так и я ходил, типа, прикрывшись. А потом вдруг отец ко мне заявляется с удивительным таким светаком, как вы их называете. Контакт невозможен, только инфу считать можно, да и то не всю. Опция «чтение первого слоя», в глубину не заглянешь, исправления не внесёшь. Не разобрался толком — к чему он там готовится, что за Крылатая Тьма, может секта какая, но вижу — сильно за меня боится, это прям на поверхности… а через неделю я встретил тебя! Вот тогда только и уразумел я всё про «лампочек», чернокровых, про ваше противостояние, прикинь?! Ты мне понравилась, но открыться я сразу побоялся, ведь «лампочки» — враги чернокровых, стало быть, и предка моего! А он всё-таки мне отец, пусть и хреновый, но родной!.. Короче, разобраться сперва надо было, понять, а чего же я сам-то хочу? Вот и стал за тобой следить, увидел, как ты с Белкиной встретилась, потом к Вике поехала, я — рядом, на другой машине. Запустил свой светак в подъезд, а там эти трое подружку твою тащат, ты в ужасе, я помочь решил. К парням в светаки не пробиться, вот я тогда из тебя бойца и сделал, чтоб самому не палиться. А кулон-рыбка на меня отреагировал! Почуял мой истинный уровень силы и лёг прямо в руки!»