Банка мягко светилась на столе, играя разноцветными отблесками по стенам и потолку. Схватив её, Вера закрыла глаза и попыталась сконцентрироваться, как тогда в лесу, чтобы в голове возникли мысли и чувства Антона, но ощутила лишь приятную, расслабляющую ласку, словно он тихонько погладил её по голове, уговаривая не нервничать.

«Всё хорошо, всё правильно, не волнуйся!» — вот и всё, что ей удалось считать, а потом сознание Антона куда-то исчезло. Может, это из-за того, подумала Вера, что там, в бассейне, считать получилось далеко не всё?..

«Ничего, я скоро ещё раз съезжу и восстановлю тебя, Антон, не волнуйся!»

Она обняла банку и прижалась к прозрачной стенке щекой: «Как же мне тебя, оказывается, не хватало! Вот уж воистину: что имеем, не ценим, а потерявши плачем!..»

До того, как ожил браслет, Вера, конечно, вспоминала Антона, скучала и могла даже порой всплакнуть, но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что творилось в душе теперь, когда отблеск его личности был здесь, у неё в руках.

Уму непостижимо, насколько разные чувства, оказывается, можно испытывать к одному и тому же человеку! Сначала Вера его боялась, потом ненавидела, а вскоре уже жалела и восхищалась мужеством, после тихо грустила… и вот сейчас! Сейчас ей хотелось только одного: чтобы — вопреки законам природы и всему, что ей известно об устранителях и лысорях, — Антон каким-то немыслимым образом остался жив и вернулся сюда, в Москву, вернулся бы к ней!

Вздохнув, Вера поставила сосуд обратно на стол, вспоминая странный, серо-розовый, тепловатый на ощупь… лабиринт? — где собирала память Антона. Что-то ей эти губчатые стены напоминали… картинку какую-то или ролик, может, видела? Вера зашла в интернет, набрала в поисковике «губчатая масса» и поражённо уставилась на одну из выскочивших подсказок: «губчатая масса мозга». Так вот, значит, на что похожи стены того лабиринта! Но ведь… господи! неужто она в самом деле попала внутрь мозга Антона?! Невероятно! Хотя, если вспомнить кисельные берега с обрывками душ суицидников, то почему бы и нет? В лабиринте, как и в том пузыре, они с Андреем, наверняка, были не в физических телах, а в виде чистого сознания, а эта банка — связующее звено, как и браслет. Вера посмотрела на расписную пластинку — Антон столько трудился над этим артефактом! Вкладывал частицу себя, наделял силой… Интересно, отчего браслет сработал только сейчас, когда прошло уже столько времени? Должна быть причина! И почему их с Андреем так внезапно выкинуло из лабиринта?.. Может быть, из-за сна?! Вера поёжилась, вспоминая кошмар про пернатых полулюдей — вдруг как раз для этого её и выкинуло? Чтобы она помогла тому парню?

Мысли прервал телефонный звонок: это оказался Васильков.

— Иван Игнатьевич? — удивлённо откликнулась Вера. — Здравствуйте!

— Добрый день, Вера! Как живёшь, учишься?

— Нормально, сессию вот недавно сдала…

— На отлично?

— Не совсем, — улыбнулась Вера такой убеждённости следователя в её способностях. — Но без троек, Иван Игнатьевич, всего с двумя четвёрками! А как вы?

— Да жив пока, спасибо, — судя по тону, Васильков решил, что вежливой болтовни уже достаточно, и перешёл к делу: — Вера, ты помнишь того мужика, про которого говорила, что он убил маленькую девочку?

— Конечно!

— Мы задержали его!

— Правда? — обрадовалась Вера. — Вот здорово!

— Да ты подожди ликовать-то раньше времени, — остудил её пыл Иван Игнатьевич. — Задержали его совсем по другому делу, и я долго вспоминал, почему лицо его мне вроде как знакомо, хотя в нашей базе его нет. И только сегодня я вдруг тот фоторобот вспомнил, который по твоему описанию составили. Посмотрел — похож вроде, но сейчас у него шрам и нос явно был сломан, может, конечно, травмы он получил уже после того, как ты его видела, но… в общем, давай я тебе фото его пришлю?

— Иван Игнатьевич, фото — это ерунда! — выпалила Вера. — Дайте мне посмотреть на него вживую, и я вам точно скажу, он ли это, даже если он пластическую операцию сделал и полностью сменил внешность.

— Как так?

— Ну… это… — замямлила Вера, соображая, как бы ничего не объяснять и в то же время не обидеть Василькова. — Я…

— Ты просто видишь некоторые вещи, — процитировал он её обычную отговорку.

— Ага!

— Понял, — смирился следователь. — Тогда я спрошу тебя вот что: А сам мужик? Он тоже должен тебя в это время видеть?

— Нет-нет, это значения не имеет. Мне нужно только, чтобы он был от меня поблизости, желательно в нескольких метрах.

— Хорошо, я это организую. Ты сможешь подъехать в отделение прямо сегодня? Скажем, часа через полтора?

— Да легко!

— Вот и отлично. Жду.

Мужик и правда был очень похож на того жуткого типа из электрички, с которым Вера столкнулась в прошлом году сразу после того, как проявились её способности «лампочки». Тонкие, как нитки, губы, угловатый череп, холодный неприятный взгляд глубоко посаженных глаз.

— Ну что, он? — спросил Васильков.

— Думаю — да, — кивнула Вера, глядя на монитор. — Но, Иван Игнатьевич, если вы хотите, прям, стопроцентной гарантии, то вида через камеру мне недостаточно.

— В допросной нет ни окна, ни решётки, через которую можно глазами посмотреть. А запустить тебя внутрь я не могу!

— И не надо! Просто отведите меня к этой комнате, я пару минут снаружи, около закрытой двери, постою — этого будет достаточно.

— Ладно, пойдём, — посмотрев на неё с недоверием, согласился следователь.

Они прошли по коридору, свернули, и стали спускаться по лестнице. Вера отчего-то сильно разволновалась: грудь сдавило смутное предчувствие чего-то нехорошего, да и светаком манипулировать она уже отвыкла — вдруг не удержит контроль? «Раз-два-три-четыре-пять, вышел зайчик…» Сняв браслет, Вера сунула его в карман и сразу же, стараясь не лезть в глубину без спроса, бросила быстрый взгляд на светак Василькова — только проверить, нет ли чего ужасного и успокоиться. Все оказалось более-менее нормально, угрозы для жизни не наблюдалось.

— Пришли, — следователь остановился. — Вот дверь в допросную.

— Ясно, — кивнула Вера и встала, прислонившись к стене. — Если я падать вдруг начну, вы меня придержите, пожалуйста.

— Понял.

«Давненько не брал я в руки шашек…» Она вздохнула и, закрыв глаза, скользнула внутрь собственного светака, будто с горы вниз ухнула. Мир сразу поблёк, люди превратились в неясные тени, зато преграды вроде железной двери исчезли, позволив переместиться в допросную, где… о да! её встретил светак с жуткой дырой, сквозь которую глядела абсолютная тьма. Дыра, правда, была гораздо больше, чем тогда, в электричке, да и форма её тоже изменилась. Вера догадывалась, что это может значить, однако лучше было всё-таки проверить.

Светак мужика тем временем уже сам плыл ей навстречу — повреждённые или потерявшие много света двойники постоянно искали внешней подпитки и, учуяв собрата, способного отдавать энергию, пытались присосаться к нему, словно вампиры, унюхавшие запах свежей крови. Особенно остро Вера прочувствовала это ещё год назад, когда, по собственной дурости, открыла доступ к своим жизненным ресурсам, и светак каждого встречного, если тот был болен, рвался ими воспользоваться. Однако с той поры много воды утекло, «суперлампочка» теперь знала и умела гораздо больше, поэтому ей уже не грозило умереть прямо на улице, вылечив пару-тройку человек. И само собой, падать в обморок, как тогда, в электричке, Вера тоже не собиралась.

Было только одно обстоятельство, которое беспокоило. Никогда до этого она не вступала в контакт, находясь внутри собственного светака, и теперь побаивалась: вдруг в таком варианте не удастся контролировать ситуацию? Вера резко отступила назад и, вылетев обратно за железную дверь, спряталась в собственное физическое тело, словно нашкодивший ребёнок — за спину родителя. Светак мужика выплыл следом, но сразу за дверью допросной бессильно задёргался на своей ниточке, достигнув предельного удаления от хозяина.