– А вы всегда действуете в соответствии со снами? – спросила я, заинтригованная его словами. В конце концов, в этой области я разбиралась достаточно хорошо.

– Только после размышления. И только если подходящая пляска или песня создает гармонию в соединенных мирах. Я всегда был склонен к духовному.

Он принялся аккуратно счищать грязь с красивых весел, вырезанных из твердого дерева; изгиб говорил о том, что их можно было использовать и как боевые топоры. Лук и колчан со стрелами он уже закрепил в каноэ. Айанаватта помолчал немного.

– Белая Буйволица, я совершаю долгое духовное путешествие. Я начал его много лет назад в родных лесах, тебе они известны как верхний Нью-Йорк. Я связан судьбой с другими и должен совершить великие дела, но не стану говорить об этой части своей судьбы. Когда же дело свершится, я наконец обрету мудрость и силу, чтобы говорить с советом народов, и тогда начнется последняя часть моей судьбы.

– А как же какатанава? Они тоже войдут в совет?

– Они не являются нашими братьями. У них свой совет.

Мне показалось, что за чрезмерной политической наивностью он пытается скрыть смятение.

– Почему вы называете меня Белой Буйволицей? И зачем мне идти с вами, если я ищу мужа?

– Из-за легенды. Ее необходимо воплотить. Она все еще не стала реальностью. Думаю, что наши истории слились. Должны были слиться. Иначе произойдет диссонанс. Твое имя, одно из многих, прозвучало в пророчестве. Хочешь, чтобы я называл тебя по-другому?

– Если у меня есть выбор, я бы предпочла, чтобы меня называли графиней фон Бек, – сказала я. На языке, на котором мы говорили, это звучало гораздо длиннее, чем то имя, которым называл меня он.

Он улыбнулся, приняв мои слова за шутку.

– Надеюсь, графиня, ты все-таки пойдешь со мной, потому что только вдвоем мы сможем найти твоего мужа. Умеешь плавать на каноэ? Мы переплывем Сияющую воду и за день доберемся до устья Ревущей реки, – сказал он, определенно с некоторой насмешкой.

Во второй раз за последние сутки я сидела в лодке. Каноэ Айанаватты двигалось очень ловко, словно разумное существо, судя по его реакции. Иногда оно едва касалось воды. Пока мы гребли, я спросила индейца, как далеко находится селение какатанава.

– Я бы не назвал это селением. Их общинный дом находится на северо-западе, довольно далеко отсюда.

– Почему они похитили моего мужа? Неужели на их территории нет полиции?

– Я мало знаю о племени какатанава. Их обычаи отличаются от наших.

– И что это за таинственное племя? Они демоны? Людоеды?

Он смущенно рассмеялся и продолжал грести в кристально чистой воде. Невозможно было не восхититься его хорошо сложенным телом.

– Может, я демонизирую их. Ты же знаешь, народные сказки иногда преувеличивают. Но раньше они не похищали смертных. Так что их намерения могут быть и добрыми. Говорю это не для того, чтобы успокоить тебя, просто хочу, чтобы ты знала: раньше они никогда не причиняли нам зла.

Я подумала, что, возможно, делаю слишком много предположений, но все равно спросила:

– А мы еще в Америке?

– Я называю этот континент по-другому. Но если ты живешь во времена после Лонгфелло, то твое время далеко в будущем.

Подобные временные скачки – обычное дело в мирах грез.

– Выходит, по христианскому календарю сейчас примерно 1550 год?

Он покачал головой, ветер взъерошил орлиные перья. Я вдруг поняла, что прежде никогда не видела таких ярких красок. Свет искрился и плясал на них. Может быть, перья тоже магические?

Айанаватта перестал грести. Каноэ продолжало скользить по ярко-голубой воде. Запах сосен и влажной травы доносился с дальнего берега.

– Вообще-то, согласно календарю, сейчас 1135 год от рождества Христова. Норманнское завоевание Англии началось шестьдесят девять лет назад. Думаю, что его специально собирались приурочить к затмению. Что ж, они выбрали не то затмение. Пытались потом доказать, что мы позаимствовали идею демократической федерации у них. – Он засмеялся и покачал головой. – А до этого был еще Лейф Эрикссон. Ребенком я случайно встретил норманна, чья колония появилась всего лишь сто лет назад. Можно назвать его Последним Викингом. Бедное, примитивное существо, почти все его племя истребили алгонкины. Если честно, сначала я принял его за исхудавшего медведя… Они называли это место Винландом, землей вина. Он был ожесточен, как и его отец и дед. Эрикссоны обманули его предков, рассказывая истории о винограде и безбрежных пшеничных полях. А на деле им достались плохая погода, смерть без отпущения грехов и злобные туземцы, что превосходили их числом. Они называли нас «крикунами» или «скрелингами». Я слышал, племя каюга, что выжило после эпидемии, приняло нескольких норманнских женщин и детей. Но они были последними из викингов.

Айанаватта не замолкал, возмещая долгие годы молчания, за которые у него скопилось немало интересных историй и рассуждений. Теперь, когда я знала, что мы ищем племя какатанава, мне хотелось как можно скорее отыскать Улрика.

Существовала вероятность, что мы прибудем до того, как появится он, такова уж природа времени. Бесконечные речи Айанаватты отчего-то успокаивали меня, и я больше не волновалась о том, что Улрик в опасности и ему причинят вред; вдобавок я больше не была так уверена, что за похищением стоит князь Гейнор. Тайна, разумеется, так и осталась тайной, но, по крайней мере, у меня появился союзник, знакомый с этим миром.

Везет же мне: уже в который раз меня занесло в чужой сон. На меня напал ветер, теперь я уже не сомневалась. Воздушный демон. Элементаль.

Айанаватта был абсолютно в этом уверен. Вне всяких сомнений, с тех пор как начался последний этап его духовного путешествия и он оказался в знакомом мире, индеец преодолел множество препятствий. Я даже представляла, что ему пришлось вытерпеть. Но он нес бремя своего опыта довольно легко.

Течение аккуратно вынесло наше каноэ к дальнему берегу озера. Отдыхая, Айанаватта достал из котомки тонкую костяную флейту. К моему удивлению, он заиграл негромкую сложную мелодию, пронзительную и завораживающую; она эхом разносилась по окружающим холмам и горам, и казалось, что ее подхватил целый оркестр. Стая цапель неожиданно взмыла ввысь из камышовых зарослей, словно решив станцевать под чарующую музыку воздушный балет.

Айанаватта перестал играть и, воспользовавшись возможностью, обратился к птицам с короткой вдохновенной речью. Я начинала привыкать, что он относится к животным как к равным и напрямую общается с ними, словно они понимают каждый нюанс каждой его фразы. Возможно, они и в самом деле понимали. Вопреки своим страхам я получала огромное удовольствие от столь необычного опыта. Меня переполняло яркое ощущение благополучия. Несмотря на присутствие Айанаватты, я уже много лет не ощущала такого одиночества, и я начала ценить его, уверенность моя росла, словно я заразилась от индейца его радостным уважением к окружающему миру.

К вечеру мы достигли устья реки на дальнем берегу озера. Мы вытащили каноэ на берег, и Айанаватта достал из котомки штаны и плед. Штаны я с благодарностью натянула, в накидку завернулась. Воздух стал холоднее, солнце изливало алые лучи на вершины гор и тенистые заросли тростника. Вождь осторожно развел огонь и приготовил очень вкусную кашу, извиняясь, что не наловил рыбы, поскольку был очень занят – вспоминал встречу с Готорном, которая его разочаровала. Он пообещал, что утром рыба будет.

Вскоре он уже рассказывал мне об извращенных религиозных традициях народа майя, который он посетил в самом начале своего путешествия. Их странные ереси приводили его, отшельника, воина и рассказчика, в смятение. Насколько я поняла, все сводилось к тому, что майяские священники отказывались принимать разные мнения. Все страхи насчет Улрика окончательно улеглись, и я погрузилась в глубокий сон без сновидений.

Утром верный своему слову благородный могавк насадил на копье двух жирных форелей, приправил их травами и приготовил вкусный завтрак. Он еще немного рассказал мне о своих путешествиях по снам, о разных физических и духовных испытаниях, которые ему пришлось вынести, чтобы достичь этого уровня силы. Мне сразу вспомнилась философия японских самураев, которые могли сочинить хокку во время поединка. Щеголеватая внешность Айанаватты в диких местах свидетельствовала о том, что у него имелся не только вкус. Он предупреждал потенциальных врагов о силе, с которой им предстоит столкнуться. Я путешествовала одна и понимала, насколько это опасно, – необходимо все время выглядеть хладнокровным и уверенным, иначе тебя убьют или ограбят в очередной заварушке. В любом случае, я с завистью смотрела на лук и стрелы Айанаватты и даже на его пару боевых дубинок.