Шакрон глубоко вдохнул. Великан Ицкоатль, несомненно, производил впечатление, но дело есть дело. Капитан двинулся навстречу правителю.

Вблизи Ицкоатль казался еще больше, горой нависая над людьми. Тихо позвякивали многочисленные украшения из золота и камней, которыми был увешан правитель и которые, наверняка, были наполнены магией. Под тяжелым взглядом черных глаз Шакрон согнулся в поклоне.

– Лунный Охотник Шакрон приветствует тебя, о Ицкоатль, хозяин мира! – начал Шакрон, стараясь унять слабую дрожь в голосе. – С великой радостью в сердце я прибыл на день рождения наследника столь могучего рода и принес подарок, коий, несомненно, окажется полезен будущему воину…

Теперь Шакрон понимал, зачем Бадра требовала от него выучить приветственную речь так, чтобы от зубов отлетало. В присутствии Ицкоатля слова забывались, оставляя лишь немой язык, неспособный сказать что-то осмысленное. А заученная речь текла своим чередом, до тех пор, пока, вдруг, Ицкоатль не перебил капитана:

– Шакрон? До меня дошли слухи, что вся твоя команда мертва. Где это произошло и из-за чего?

– Это… это были технократы, повелитель, – сбитый с толку, Шакрон не сразу опомнился, но придумывать верную ложь было уже поздно. – Я доставил им партию рабов, которыми они остались недовольны. Их капитан приказал сжечь мой корабль с экипажем, а меня забрать к себе, не знаю уж, зачем. Однако вмешательство кораблей капитана Уруло помогло мне спастись.

– Уруло? Да, я помню его… – протянул уэй-тлатоани. – Но где это произошло?

– В дне пути от полуострова Покцукабы, повелитель. Мы вышли в плавание из Налькипатки.

– То есть подобный беспредел произошел в водах, подвластных мне?! – воскликнул Ицкоатль, – о, будь проклята Технократия! Но ничего, скоро они ответят за свои преступления! А ты, Шакрон, заслуживаешь компенсации за свою потерю. Советники говорят мне, что ты всегда был верен роду Акамапичтли и всегда приумножал богатство Городов! Поэтому я награжу тебя!

Гости стали оборачиваться, громкий голос Ицкоатля привлекал внимание. Шакрон затравленно оглянулся, ища подвох, и, собравшись с духом, расправил плечи, окинул гордым взглядом гостей, после чего сконцентрировался на Ицкоатле, продолжавшем говорить.

– …Я принимаю тебя в семью Акамапичтли и называю своим братом!

На мгновение в зале воцарилась гробовая тишина, взорвавшаяся радостными криками. Гости угодливо радовались новоявленному «брату» в надежде, что тот обратит на них внимание. А Шакрон молчал. Он вспоминал Груколцкана Гроб-Школптана, контракт Технократии и последствия своего отказа.

…Что же им всем нужно?!

Нергал стоял у зала, где продолжалось собрание Синедриона. Внутри, кажется, происходило что-то нехорошее.

Когда прошел шок от заявления Иуды бен Пандиры, мнения разошлись. Как оказалось, даже среди владетелей не было единогласия относительно будущего и заявление Судьи Синедриона о том, что все уже решено оказалось неверно. Против бегства выступал РадаментЯсуда, умерший и воскрешенный как вампир владетель Аль Удуна.

Абсолютно белое лицо мага, прекрасное и холодное, как мраморная статуя, в обрамлении длинных черных волос, кривила торжествующая усмешка. Он представлял всех сторонников активного вмешательства магов и некромантов в войну, однако до недавнего времени почти не имел сторонников. Сообщение же о надвигающейся катастрофе подвигло магов к более активным действиям, вследствие чего позиция Аль-Удуна, чьим владетелем был Ясуда, значительно усилилась. А когда Радамента Каркемиш, алхимический центр магов, и Фатима О`сули, владетель Абу Соломина, блок сторонников войны стал одним из самых влиятельных в Синедрионе. Напротив, сторонниками бегства в иной мир были, в основном, некроманты, возглавляемые Иудой бен Пандирой. Люди Свободных городов во главе с Чику Ицокли хранили нейтралитет, однако, насколько было известно Нергалу, они поддерживали Империю Света, и на этом собрании их целью было заключить союз между магами и светоносцами, или, как минимум, договориться о сотрудничестве.

– …Таким образом, позиция досточтимого Иуды кажется мне сомнительной, – донесся до Нергала, погруженного в свои мысли, голос Ясуды. – Вне всякого сомнения, я понимаю, с чем связана его осторожность. Нас слишком мало, чтобы вступать в открытый конфликт; даже при поддержке братьев-некромантов нас едва ли наберется более двухсот семидесяти тысяч. Этой проблеме я посвятил все свое свободное время и, в конце концов, нашел решение! Это титаны!

Пространство вокруг владетелей потекло, начало изменяться, превращаясь в объемное изображение пустыни.

– Это восьмой сектор, друзья, – голос Радамента стал мягким и вкрадчивым, – как вы знаете, это ближайшая к Пустоши часть пустыни, ближайшая и самая опасная. Разумеется, проводить испытания за границами пустыни – преступление, поэтому Мушериф абу-Сотон, уважаемый владетель Шахибдийи, предоставил нам возможность экспериментировать рядом с его городом. И, кажется, он был впечатлен!

Мушериф абу-Сотон, нестарый еще мужчина, лет сорока, бритый налысо, поднялся с места. Сложив руки на животе, выпирающем из-под оранжевой туники, перехваченной алым с золотом кушаком, он начал говорить, энергично и быстро:

– Эти титаны… о! Воистину, мэтр Ясуда превзошел себя. Казалось, будто сами Древние пришли к стенам моего города! Их было лишь двое…

Изображение пустыни сменилось. Теперь по ней, величественно шагая, шли две огромнейших, мускулистых, отливающих бюрюзовым фигуры. Одна, одетая в тяжелый ламинарный доспех, сделанный из больших стальных полос, сжимала в руке чудовищных размеров гладиус. Вторая шла вовсе без доспеха, лишь в набедренной повязке, с богатым поясом, на котором висел длинный кинжал. На руках второго титана были закреплены наручи, искрящиеся от переполнявшей их магии. Раздался голос Ясуды:

– Рост каждой боевой единицы составляет сто метров, материал – глина, наполненная эфирной эссенцией. Этот материал крайне сложен в анимировании и требует постоянного контроля, поэтому вместо кристалла контроля, устанавливаемого в большинство големов, я поместил в титана душу мага. Временно конечно! – поспешил добавить Радамент, заметив неодобрительный гул аудитории. – И это принесло неожиданные результаты. Сила мага многократно возросла! Буквально, находясь в теле титана, хозяин обладает поистине божественными силами! Смотрите!

Две фигуры также неторопливо и величественно плыли по пустыне. Навстречу им, под песком двигалось огромное нечто. Бездоспешный титан поднял руку к небу, в котором начали собираться тучи; вспыхнула молния, за ней раскатисто прогремел гром. Нечто, двигавшееся в сторону титанов, наконец, показало себя. Из под барханов выстрелили щупальца, покрытые грубыми волосками; песок осел, вслед за ними открывая взору пасть, раскрывшуюся, подобно бутону цветка, полного зубов. Существо оказалось гораздо выше титанов, несмотря даже на то, что большая его часть была скрыта под песком.

– Пустынный архитеутис, или, иначе говоря, кальмар, – произнес Радамент. – Вы помните этот эксперимент, коллеги? К сожалению, эти твари сумели размножиться и заселить Пустошь… как и многие другие. Крайне опасны, к тому же их конечности обладают стрекательными железами…

Щупальца разлетелись в стороны, отсеченные мечом бронированного титана. На небе образовался самый настоящий грозовой фронт, свинцово серое нагромождение облаков, готовое разразиться бурей. И буря грянула, в тот самый момент, когда бронированный титан начал отступать, отсекая все новые и новые щупальца, которые уже оплетали его.

– …Но, к счастью, титаны не живые существа, поэтому им нестрашны подобные мелочи, – как ни в чем не бывало, продолжил Радамент. – К тому же, в отличие от имперских шагоходов Шиб-Йоггурама, титаны весьма подвижны и имеют возможность быстро подняться в случае падения. А теперь…

В пустынного кальмара ударили молнии. Первая, вторая, третья… под шквалом электрических разрядов монстр, начавший обугливаться, попытался зарыться в песок и отступить, однако не смог из-за того что титан, держащий гладиус, метнул в кальмара самую обычную стрелу энергии, простейшее заклинание, известное даже новичкам. Но ни один новичок не смог бы сотворить стрелу такой мощности, чтобы прошить насквозь твердую шкуру песчаной твари. Кальмар задергался, пытаясь то ли зарыться, то ли отвернуться от угрозы, однако под непрекращающимся потоком молний очень быстро затих. Тучи тут же начали расходиться, тая буквально на глазах.