В кабинете Кэсс мы действительно смогли подключиться к центральному каналу, на котором опять вместо традиционных передач про чью-то семейную жизнь, кулинарию и ремонт показывали церковников. Но вовсе не они заставили меня сперва ощутить, как воздух словно бы отказывается поступать мне в грудь, а затем с огромным трудом устоять на ногах, когда сила земного притяжения внезапно стала почти неодолимой. Кажется, я выматерилась, но не могу поручиться — воздух вдруг стал слишком плотным, а мой голос слишком слабым.

— Кто это? — нахмурилась Нора, явно не понимая причин моей столь бурной реакции. — Что за чудики?

— Я их знаю, — только и смогла ответить я, неотрывно глядя на пару бестий, держащихся за руки. — Они… как они… какого хрена вообще происходит…

Поппи, которая явно понимала в происходящем не больше младшей омеги, сделала звук погромче, как раз удачно попав на начало речи девушки в голубом платье, которая заняла место отошедшего в сторону отца Евгения перед камерами. Глядя на то, как она буквально лучится счастьем и восторгом изнутри, я ощутила подкативший к горлу рвотный позыв.

— Здравствуйте, — произнесла девушка с экрана. — Я выступаю от лица тех носителей метки, кто искренне верит в наше божественное призвание. Великий Зверь ничего не делает просто так, он полон мудрости и благости, которые не всем из нас доступно понять и осознать. И те, кто не верит его ставленникам на Земле, не верит Церкви нашей, тот отворачивается от божественной любви, не давая ей пролиться на себя. — Она улыбнулась настолько вдохновленной и полной безграничной веры улыбкой, что у меня от нее пошел мороз по коже. — Отец Евгений отмечен благословением Великого Зверя и творит его чудеса своими руками. Он обещал нам, что мы с моим мужем сможем иметь столько детей, сколько захотим, и что лишь истинно верующие способны совершить чудо возрождения.

— Что она несет? — совершенно ошалело пробормотала я, не веря своим ушам. — Какое чудо возрождения? Что он ей… Какого Зверя она туда…

У меня снова зазвонил телефон, и мне даже не понадобилось смотреть на дисплей, чтобы понять, кто это.

— Видела? — мрачно поинтересовался Йон.

— Я сейчас же еду в Общество, — отозвалась я. — Как они смогли оттуда выбраться? Как Меркурио вообще такое допустил?

— Думаю, сейчас куда важнее понять, как много наша пташка успела напеть этому фанатику, — проворчал альфа. — Все это дерьмо нам совсем не в кассу.

— Да. Это точно, — коротко согласилась я, все еще отчасти пребывая в каком-то оцепенелом состоянии.

— Что такое? — обеспокоенно спросила Поппи, когда я убрала телефон обратно в карман. — Кто эти двое?

— Это… знакомые, — уклончиво отозвалась я, решив не погружать девочек во все сложные подробности происходящего. — Эта… девушка мне с самого начала казалась немного не от мира сего, но я и представить не могла, что она додумается до того, чтобы сдаться этим уродам!

— Она знает о тебе? Я имею в виду, она сможет вывести церковников на вас с Йоном? — перебила меня Нора.

— Если бы только на нас, — пробормотала я, отчаянно пытаясь удержать в голове разбегающиеся в разные стороны мысли. — Мне… мне нужно ехать. Как закончите здесь, скажите ребятам внизу, они все закроют. Я… я потом с вами созвонюсь.

— Хорошо, — понятливо кивнула Поппи. — Документы я тогда тут оставлю?

— Да, оставляй где хочешь, — отмахнулась я, понимая, что при всем желании не могу сейчас думать ни о чем кроме того, что произошло в Обществе. Ладно Анни, но Карл? Как он мог на это согласиться? Он же сам говорил, что вообще не верит во все это и Церковь для него ничего особо не значит. Как же он мог…

«Ты знаешь как, — шепнул мне мой внутренний голос. — Вспомни, как он смотрел на нее. Вспомни, как Йон смотрит на тебя. Она наверняка сказала, что это сделает ее счастливой, что она хочет этого, что он должен довериться ей. И он доверился. Потому что перед зовом метки отступает всякая другая логика и мотивация».

— Зверь бы ее подрал, — сквозь зубы выдохнула я, зачем-то на мгновение стиснув пальцами собственное предплечье, покрытое рисунком татуировки. — Ее, судьбу и самого себя заодно.

До Кадо мне удалось дозвониться не сразу, и он с некоторым недоумением заметил, что не ждал, что я освобожусь так скоро — и что сейчас находится на другом конце города. Я даже дослушивать его не стала, просто сбросила и буквально в течение минуты после этого поймала такси. Если Сатэ или кому-то другому из зубцов придет в голову напасть на меня именно в этот конкретный момент, значит так тому и быть — но ждать и надумывать себе невесть что во время этого ожидания я не собиралась.

На Площади Фонтанов, как и всегда в это время года, было необыкновенно людно и шумно — туристы фотографировались на фоне брызжущих водяными струями каменных фигур, какие-то рабочие неохотно перекладывали плитку вдоль одного из бортов фонтана, машины, гудя и переругиваясь, нарезали круги по площади, выбирая одну из семи улиц, на которую им нужно было выехать. Выйдя из такси и вдруг оказавшись в пестрой яркой толчее, я на несколько секунд даже растерялась — вдруг поняла, что без молчаливого присутствия Кадо или Йона рядом ощущаю себя не в своей тарелке. Словно в тех дурацких снах, где оказываешься на публике без нижнего белья или вроде того. Не то чтобы я правда верила, что мне нужна была круглосуточная охрана, скорее это уже было вопросом привычки. А еще глубинной метафорой того, насколько «не в обществе» я ощущала себя сейчас. У меня не получалось просто влиться в толпу, как когда-то, я слишком ясно понимала, где проходит граница между их блаженным неведением и моей решимостью что-то изменить.

Стараясь не привлекать лишнего внимания, я добралась до того подземного коллектора, через который спускалась в убежище Общества в прошлый раз. Меня перехватили уже на входе и на этот раз даже не стали задавать лишних вопросов, просто попросили следовать за ними.

— Меркурио сказал, что вы можете прийти, — заметил провожавший меня караульный в форме муниципальных служб. — Сказал, кроме вас, никого больше не впускать и не выпускать.

— Я польщена, — пробормотала я. — Вы, значит, тоже видели трансляцию? Что тут вообще случилось?

— Говорят, они ушли рано утром. Карл вроде как вызвался пойти наверх за припасами, и мы только потом заметили, что Анни ушла с ним. Сперва просто удивились, но не придали этому особого значения, а потом… — Он развел руками. — Видимо, их выступление транслировалось в прямом эфире, иначе не представляю, как бы они успели все это провернуть. Разве что у Анни уже давно назрела эта мысль, и она каким-то образом… связывалась с церковниками. Пока никто ничего толком не знает.

— А Гвин говорит, что это у меня язык без костей, — устало заметил Меркурио, вышедший нам навстречу и перехвативший нас на полпути.

— Ну она же вроде наш союзник, да? — как-то вмиг растерялся караульный, неуверенно покосившись в мою сторону.

— Иди уже на свое место, — отмахнулся от него альфа, и тот, неуклюже поклонившись, поспешил обратно в сторону коллектора. — Я рад, что ты приехала, Хана. Я на это, признаться, очень рассчитывал. И не только из-за Анни.

— У тебя есть мой номер, — напомнила я. — Ты мог бы…

— Уже и так собирался, — перебил меня он. — Идем.

Следуя за подпольщиком по тускло освещенным коридорам подземного убежища, я ощущала витавшую в воздухе тревогу. Она выражалась даже не столько в запахах, хотя они определенно были сильнее, чем в прошлый раз, когда мы с Йоном здесь были, сколько в напряженной тишине, нарушаемой лишь механическим гудением ламп. И свет их казался каким-то мертвенным, призрачным. Не помню, было ли у меня подобное ощущение в прошлый раз, но сейчас эти стены и низкий потолок словно бы давили на меня, и я пару раз поймала себя на мысли, что мне не хватает воздуха.

В кабинете Меркурио, к моему удивлению, было достаточно много народа, но мне сразу бросилось в глаза, что в основном они все были моими ровесниками или моложе. Ни Гвин, ни членов совета Общества я не заметила.