— А с какой ветки? — поддержал беседу парень в зелёной толстовке.

— С синей.

— А я с оранжевой. — В его глазах промелькнуло что-то вроде глубинного разочарования. Я позволила дёрнуться уголкам губ. Хорошо, что он пока не понял, с кем связался.

— А ты уже что-то знаешь по артефактике? — не унималась блондиночка, совершенно не понимая, почему я так хладнокровно вызвалась пойти на испытание первой.

— Да нет. Вступительную программу. — Я покосилась на правую руку, с которой удалось свести остатки шрамов прямо перед выпускным.

Пока мы ждали начала конкурса, вокруг фоном летали трясущиеся от напряжения фразы:

— А вы видели, что вопросы слили в Инфранет?

— Блин, я из Йорса летела сюда, я не могу не пройти.

— Так страшно. Меня трясёт.

— Давайте друг на друге потренируемся?

— Как думаете, нас заставят плетения делать?

— Только не плетения, они у меня вообще не получаются.

— Ой да, эти линии дурацкие, вечно рвутся!

Я спокойно просматривала ленту новостей. Спустя бесконечно тянувшиеся минуты ожидания открылась дверь, перед нами показался мужчина в сером костюме.

— Кто из вас первый? Заходите.

Прозвучало довольно пренебрежительно.

Я неохотно поднялась и под застывшие в ужасе взгляды абитуриентов прошла в кабинет. Никакого кресла внутри не было. Так, обычный стул и стол. Меня пригласили на место напротив экзаменатора.

Мужчина долго ковырялся в компьютере, пытаясь найти нужную информацию обо мне и моих успехах. Рядом сидела женщина, видимо, помощница, или какое-то независимое лицо. Она уловила заминку и принялась объяснять процедуру проведения экзамена, а также возможность обжалования. Все наши слова записывались на диктофон, чтобы на апелляции комиссия смогла составить объективное мнение.

— Так. Вам двадцать два, — хрюкнул мистер Фрай, сконфузился немного и попытался объяснить: — Просто к нам обычно приходят после школы.

Я медленно кинула.

— Понимаю, что это выглядит странно, но я не сразу смогла найти дело, которое мне нравится. Я отучилась в колледже на швею и не считаю, что теперь я не конкурентно способна. Кто как не швея сможет работать с плетениями.

Патрик Фрай и незнакомая мне женщина переглянулись.

— Почему вы выбрали артефактику?

— Я её не выбирала, — улыбнулась слабо, — это артефактика выбрала меня.

— Вы знаете историю этой молодой науки? Что можете нам рассказать?

Тут меня хлебом не корми — только дайте рот открыть, и заткнуть уже не получится, пока не выговорюсь. Я рассказывала про Берлингера и Юргеса, про их общее дело, про зарождение магии и плетений, про виды магии…

— Вижу, вы подготовились, — хмыкнул мужчина, перебивая, — если бы я сказал вам, что мне не хватает в жизни радости, что бы вы мне ответили?

— Я бы заложила магию счастья в часы. Или ожерелье. И предложила бы вам.

— А если бы я сказал, что сломал ногу, но мне срочно завтра нужно быть на работе?

— Артефакт заживления приведёт вас в форму за пару дней.

— А если бы я сказал, что расследую убийство, и мне нужна помощь артефактника?

— Я бы предложила артефакт чтения мыслей от рациомага. Думаю, поможет.

— А если бы я сказал, что у моей бабушки деменция, и мне срочно нужна помощь?

Непроизвольно вздрогнула.

— Я бы создала для неё артефакт, который излечил бы её.

Патрик Фрай и незнакомая мне женщина вновь переглянулись. Слово решила взять помощница:

— Создали бы артефакт? Думаете, это так просто?

— Нет. Конечно, это не просто…

Я набрала побольше воздуха, чтобы красноречиво излить все свои мысли, но меня внезапно прервал стук в дверь. Без какого-либо одобрения незнакомец сунулся внутрь и тихо спросил:

— А тут собеседование проходит?

Я во все глаза уставилась на кучерявую голову Николаса Юргеса. Мой злейший враг заметил, что экзаменаторы тут не одни, подмигнул и быстро сказал:

— Ой, понял. Простите.

И скрылся за дверью так же неожиданно, как и появился.

— У этих поступающих вообще уже никакой совести нет, — проворчал мистер Фрай, прокашлялся и вновь посмотрел на меня: — Так что насчёт артефакта?

— Да, артефакт. — Я моргнула и постаралась собраться с мыслями. — Я бы создала новый артефакт. Приложила бы все силы, чтобы придумать, как научиться излечивать болезни. Даже те, от которых на сегодняшний день у человечества нет лекарства.

— Я бы подумал, что это всё пафосные сказки, — хмыкнул мужчина, — но вижу, что в вашем личном деле есть рекомендация от самого Руперта Берлингера.

Я чуть не поперхнулась воздухом, хорошо, что экзаменатор не дал мне и слова вставить:

— Мистер Берлингер отзывается о вас, как об очень способной девушке. Он пишет, что вы уникальна, и он оценил ваши идеи по созданию нового артефакта. Не прислушаться к словам такого уважаемого человека было бы очень глупо с нашей стороны.

— А… он… кхм… он написал про Эрин Шэдли?

Мужчина непонимающе уставился на меня.

— Ну да. Это же ваше имя и фамилия?

— Да. — Я сконфужено улыбнулась.

Моё собеседование длилось около двадцати минут. Из кабинета я выползла на негнущихся ногах и шокировано уставилась на Ника, Шэйна и Джул, нервно топтавшихся среди абитуриентов.

— НУ КАК?! — Мажорчик бросился ко мне и схватил за плечи. — Ты прошла?!

— Я не знаю. — Аккуратно отступила на шаг, выпутываясь из тисков.

— Как это не знаешь? — Ник хмуро постукивал пальцами по подоконнику. — А результаты не сразу объявляют?

— Нет, через пару часов.

— Ну а ты сама как думаешь? — вклинилась Джул. — Ты прошла? Что у тебя спрашивали?

— А вы все что тут вообще делаете?! — разъярённо перебила поток вопросов.

— Мы пришли тебя поддержать, — и глазом не моргнул Шэйн.

— Мы за тебя переживаем, — мягко улыбнулась Джул.

— Ага, — отгавкнулся Юргес, начиная расхаживать туда-сюда. — Так и сколько теперь ждать?! А вдруг ты не поступила?!

— Не поступила, значит, не поступила, — тупо пояснила я.

— Но мы всё равно принесли тебе цветы! — объявила Джул и сунула мне в нос охапку роз.

— Надо же… это так мило.

— Ты же дочь Берлингера! Тебе должны сразу всё сказать! Тебе вообще не должны никаких испытаний устраивать!

Я перевела взгляд на ошарашенно замерших абитуриентов. Они огромными глазами пялились на «дочь Берлингера», ещё немного — и пришлось бы подойти к каждому и захлопнуть разинутые рты.

— Ну, спасибо, Юргес, — зло прошипела я, — ты можешь хоть раз просто промолчать?!

Абитуриенты сменили парализующий фокус с «дочери Берлингера» на «сына Юргеса».

Интересно, как быстро меня выпрут отсюда? Можно начинать обратный отсчёт?

Глава 3

Солнце нещадно прожигало кожу, поэтому помимо «второй кожи» пришлось обвязать голову импровизированным тюрбаном, а поверх будничной одежды нацепить байкейрский эластичный костюм.

Шэйн неэстетично засовывал бургер в рот, листья салата и кусочки помидора сыпались ему на грудь, но парня это мало волновало.

— Только не чавкай, ок? — скривился Ник, прикладывая к губам горлышко экобутылки с живительной водой.

— Ты уверен, что всех позвал? — пробухтел Шэйн.

— Само собой.

— Их двадцать минут уже нет.

— Ну и? Я виноват в этом?

— Может они посмотрели на твою недружелюбную рожу и решили не приходить.

— Очень смешно.

Шэйн заржал и кусочки бургера начали вываливаться у него изо рта. Юргес с отвращением закатил глаза.

— А что это за царапина? Я думал, у тебя новый байк, — заметил вдруг Шэйн, вытирая рукавом остатки майонеза с уголков губ.

— Я на нём погонял в Акамаре. Ну и… навернулся.

— Нехило так. — Шэйн перестал жевать и начал вглядываться в глубокую борозду на прежде идеальном серебристом корпусе.

— Ага.

— Это после этого ты хромал?

— Ага.

— Придавило, наверное? Или ты успел слететь?