— Этот её бывший, походу бухущий был… Вообще, их общение нельзя было назвать приятным, и в каком бы ракурсе я не фоткал, это бы выглядело только как насилие.

— И что, ты помешал?

— Нет, Давид пришёл и уделал его, как следует.

Кладу трубку. Олег. Придурок. Сегодня утром мы встречались, я отдала ему таблетку, подкидывать самой было опасно. Я вообще должна остаться вне подозрения. Все же объяснила, все должно было сработать… Придурок, нажрался и всё испортил. А Давид теперь рыцарь на белом коне? Ну, такой же хороший план был. Нельзя ни на кого положиться.

Встряхнула головой. Ладно, я на том же месте. Олега навряд ли кто-то будет слушать, а про парнишку никто не знает. Так что, я в безопасности.

ДАВИД

Дорога домой прошла в молчании, не знаю, о чём думала, Лина, но меня до сих пор трясло от злости, от того, что я мог опоздать.

Я помог Лине снять пальто, и стал раздеваться сам.

— И долго ты собираешься хмуриться? — спрашивает Лина, снимая обувь.

— А ты предлагаешь улыбаться? Я мог опоздать, понимаешь?

— Но ты успел, так что, хватит, — она провела большим пальцем мне между бровей. — Расслабься.

Потом Лина разворачивается и идёт в сторону спальни, на ходу она стягивает с плеч платье, останавливается на мгновение и стягивает его с бедер. Оставшись в трусиках и чулках, она продолжает свой путь, даже не взглянула на меня. Я срываю свой галстук. Возбуждение уже несётся по венам. Чертовка решила меня подразнить. Иду за ней на ходу, так же, как и Лина, избавляюсь от одежды. Бросаю ее на пол, потом подниму. Нахожу свою невесту в ванной, она уже избавилась от трусиков и, поставив одну ногу на бортик ванной, стягивала чулок.

— Ты понимаешь, с чем играешь? — подхожу сзади кладу руки ей на бедра, и упираюсь в её попку уже готовым на подвиги членом. Лина закончила снимать чулок и сменила ногу.

— А мне стоит бояться таких игр? — снимая второй чулок, спрашивает она.

— Ты меня с ума сведешь, — шепчу я, покрывая поцелуями ее спину. Она выпрямляется и оборачивается ко мне.

— Я в душ, ты со мной? — с соблазнительной улыбкой спрашивает Лина.

— Ты ещё спрашиваешь, — ухмыляюсь я, и быстро избавляюсь от брюк и белья с носками.

Лина мастерски перевела все мои мысли, только на неё. И вскоре в моей голове осталась только одна мысль — доставить удовольствие самой прекрасной женщине. Женщине, которая в скором будущем станет моей женой. Я ловил каждый вздох, каждый стон, целовал жадно, и вбивался в желанное тело, желая слиться в единое целое, навсегда. Быть единственным, кто может к ней прикоснуться, целовать, и даже смотреть. Паранойя — понимаю, и все же в такие моменты мне хочется её спрятать. Она ведь даже не подозревает насколько прекрасна, сексуальна, желанна. Хочу присвоить её себе, чтоб душой и телом принадлежала мне, сегодня, завтра, всегда.

— Роди нам дочку, — прошу ее и заливаю её лоно спермой. Не спешу покидать желанное тело. Прижимаю к себе свою девочку. Лина, как обезьянка, обвила меня ногами и руками, её дыхание ещё неровное, она не пришла в себя после оргазма, но после моих слов посмотрела мне в глаза.

— Ты правда этого хочешь? — слегка осипшим голосом спрашивает, словно сомневается.

— Очень, Ангел мой, очень хочу, — её лицо озаряет счастливая улыбка. — Хочу маленькую принцессу, такого же ангела как ты.

— А если будет мальчик?

— Тогда потом будет девочка! — она улыбается.

— Отпусти меня, — просит Лина и я с неохотой, но все же опускаю ее. — Ноги дрожат, — хихикнула она.

— Это от удовольствия, — прикусываю кожу на ее плече.

— Не кусайся, — шлёпает она меня по груди. — Лучше спинку потри.

— Я всё могу потереть.

— То, что ты всё можешь, я не сомневаюсь, — Лина целует меня в нос и поворачивается спиной. — Но, пожалуй, начнём со спины.

Пока я намыливал, и мыл Лину мое возбуждение вернулось с новой силой. Кое-как помывшись сам, я утащил Лину в спальню. Тигрёнка нет, никто не решит нам сообщить о том, что солнце встало. А это значит, что любить друг друга мы можем долго.

Все завтра, с восходом солнца, а сейчас есть только мы.

ДАВИД

Сегодня мне нужно ехать с Евой на УЗИ. Как же не хочется. Настроение ещё с вечера какое-то подавленное.

— Тебе ехать пора, — напоминает мне Лина. Как она держится, я не понимаю. Прижимаю её к себе.

— Сама доберёшься?

— Конечно.

— Пока такси не приедет, из здания не выходи.

— Милый, не надо паники. Сомневаюсь, что Олег настолько глуп, чтобы заявиться сюда.

— И все же, пообещай.

— Слушаюсь, шеф, — улыбается она и дарит лёгкий поцелуй.

— Я вернусь и за Тигрёнком съездим, — Лина улыбается.

— Боюсь, ему у твоих родителей слишком нравится. За три дня даже ни разу не спросил, когда мы его заберём.

— Ну да, мама наконец-то получила внука, — уже сам не сдерживаю улыбки.

— Как бы боком все не вышло, — вздыхает Лина. — Твоя мама балует его, а я потом плохой буду, потому что позволять делать все, что придет в его замечательную голову, не буду.

— Справимся, — обещаю ей, целую ещё раз, и ухожу.

Сегодня последний рабочий день этого года, задержаться может и стоило, но нужно ехать. Лина закончит с делами и будет ждать меня дома. А завтра на праздник к родителям домой приедут родители Лины. Встретим Новый год всей семьёй.

Я заехал за Евой, и мы отправились в клинику. Нас пригласили в кабинет УЗИ. В помещении был полумрак, на стене висел большой телевизор для удобства пациентов.

Ева легла на кушетку, её живот по-прежнему был ещё небольшой, но уже заметный. Она улыбалась в предвкушении. Стоило датчику коснуться ее живота, как на экране телевизора, появилась чёрно-белое изображение.

Я не знаю, как описать мои чувства. Я вдруг осознал, что вот он, мой ребенок, не что-то неизвестное, как в детстве, не видишь — значит его нет, а реальный человечек, у которого бьётся сердце. Он спал, сложив ручки под щёчкой, и это было так реально… Я сглотнул ком, застрявший в горле. Я не ожидал, что это так…

— Ну вот, — тем временем слышу голос врача. — А вот здесь, — она двигает датчиком, изображение меняется, сначала нечеткое, но врач находит нужный ракурс, — Тут, думаю, и без моих комментариев все очевидно, — с улыбкой произносит она. — Мальчик.

Я смотрю на экран, и там действительно между ножек есть маленький отросток, что намекает на его принадлежность к мужскому полу. Я никогда не интересовался, ничем подобным, и испытал настоящий, пусть и лёгкий, шок. Настоящий человек, крохотный, но человек. С руками, ногами и даже маленькими причиндалами. Мы вышли из кабинета, а у меня в ушах по-прежнему звучит его сердцебиение.

— Я же говорила, будет мальчик, — довольная Ева, не переставая улыбалась. — Через двадцать минут у меня прием. Подождем на улице или тут?

— Тут, — говорю я. И присаживаюсь на диванчик в коридоре.

— Эй, ты чего? — Ева садится рядом, и встревоженно на меня смотрит.

— Нормально все, — отмахиваюсь я.

В кабинет гинеколога, Ева заходит одна, а через минут пятнадцать выходит со слезами.

— Что случилось? — подскакиваю я с места.

— Здравствуйте, — здоровается со мной Евина врач, что вышла из кабинета. — Зайдите, — просит она, и я иду в кабинет. — Я предложила Вашей жене, — это слово больно режет слух, но я сдерживаю себя, чтоб не поправить женщину. — Лечь в больницу для наблюдения.

— Зачем? Что не так?

— У нее гестоз. Он не выражен, но белок в моче держится. Давление пока в норме, но стали появляться отеки.

— Это очень плохо?

— Если пустить на самотёк — да. Впереди праздники, и оставлять ее без наблюдения я не хочу. Объясните Еве, что это необходимо. Направление я сейчас выпишу, подождите в коридоре. И убедите жену.

Выхожу. Ева стирает со щек слезы:

— И что она тебе сказала?

— Что тебе необходимо лечь в больницу.

— Завтра Новый год, что я там буду делать? Я могу лечь и после праздников, — как капризный ребенок заявляет она.