— Нет, — чувствую себя неуютно, потому что Давид не соизволил меня пригласить к себе ни разу. Анаит Вардановна замечает моё смущение и ободряюще улыбается.

— Не стоит грустить, деточка, — переходит она на "ты". — Завтра в пять я жду тебя. Запиши адрес. И ещё, Давиду не говорите. Это будет наш маленький секрет, — женщина уходит, а я вскакиваю с кресла и совершаю некое подобие победного танца.

— Да-да-да! — от улыбки уже болят щеки, но я не могу прекратить улыбаться.

Мама Давида — моя союзница, а значит, победа в моём кармане.

К ужину с будущими родственниками я готовлюсь тщательно. Выбираю элегантный брючный костюм персикового цвета, делаю лёгкий макияж и ровно в пять въезжаю в ворота особняка.

Дом большой, но не слишком. Он не вычурный, а какой-то уютный. Видно, что строили для себя, а не для того, чтоб показать всем, как много у них денег. Дом окружает огромная ухоженная территория.

Анаит Вардановна сама вышла меня встречать. Мы устроились на кухне за небольшим чайным столиком. Она подала мне чай и выпечку.

— Я надеюсь, на диетах ты не сидишь? — ставя вазочку с печеньем и тарелку с пирогом, спрашивает женщина. — Я сама пекла. Ужин в пол восьмого, так что, можно съесть по кусочку.

На диетах я сидела периодически, но говорить об этом не стала. А с удовольствием положила себе кусочек пирога с вишней.

Анаит Вардановна расспрашивала обо всем. Про мою семью, про салон и, конечно, про наши с Давидом отношения. Я была максимально честной и открытой. Почему-то была уверена, что ложь женщина распознает сразу.

— Мам, я дома, — услышали мы Давида, прежде чем он зашёл на кухню.

— Ева, что ты тут делаешь? — забыв поздороваться, спросил он.

— Ева моя гостья, ты же не спешишь нас знакомить. — вступилась Анаит Вардановна. Давид перевёл недовольный взгляд на свою маму:

— Майрик, инче на анум айстех? * — задал он вопрос на армянском. Видимо, чтобы я не была свидетелем их разговора.

— Ес нран хравиреци, — спокойно отвечает она сыну. — Лав ахчике, индз дуре галис.**

— Индз дурькга кохкис цанкацац ахчик. Байц патэ ворь инкы пэткэ дурьга индз.***

Чувствую себя глупо, потому что не понимаю ни слова, а говорят явно обо мне.

— Сходи к отцу? — переходит женщина на русский. — А мы тут без тебя ещё пообщаемся. Ужин в семь тридцать, — говорит уже в спину уходящему Давиду.

Тяжело вздыхаю. По интонации разговора понимаю, что Давид не рад моему присутствию здесь.

— Ничего, Ева, — улыбается женщина. — Подуется и успокоится.

— Но я, наверное, лучше пойду. Не хочу портить вам ужин, — женщина задумалась на мгновение, а потом сказала:

— Наверное, ты права, не стоит на него наседать слишком быстро. В субботу мы устраиваем пикник у нас во дворе, ты приглашена.

— Спасибо, с удовольствием приду.

— Тогда ждём тебя к трем.

Мы попрощались, обнявшись на прощание. Уезжала я с хорошим настроением. Несмотря на то, что Давид был недоволен. Ох, милый, никуда тебе не деться.

*Мама, что она здесь делает?

**Я её пригласила. Очень хорошая девочка, мне очень нравится.

*** Любая девочка рядом со мной тебе будет нравиться. Но дело в том, что она должна нравиться мне.

ДАВИД

К счастью, когда мы с отцом спустились к ужину, Евы уже не было. А мама, на удивление, даже не заговорила о ней. Это было подозрительно. То, что они сговорились, было очевидно. Мама слишком сильно хочет меня женить, а Ева хочет меня окольцевать. Так что, я уверен, они спелись. Пора заканчивать с этим.

За ужином мама, в основном, обсуждала предстоящий праздник. Приглашенных оказалось около сорока человек, в общей сложности, так как пригласили сотрудников с их жёнами или мужьями. Я бы очень хотел пропустить это мероприятие. Но кто ж мне позволит.

*****

В три часа дня двор стал заполняться людьми. Меня спасало, что тут будет Дима. Я не умею быть таким как отец и видеть в каждом друга, тоже не умею.

На территорию въехала машина мамы, из неё вышла Лина с сыном. На ней были широкие укороченные джинсы с огромными дырами на коленях и обычная белая футболка. Тигр держался рядом, боязливо оглядываясь по сторонам.

— Здравствуйте, — поздоровалась она с родителями.

— Здравствуй, Линочка, — улыбнулась мама, а потом переключила внимание на мальчишку. — Привет, тебя как зовут?

— Привет, Тигр.

— Тигран, — поправляет сына Лина. Мама бросает взгляд на девушку, а потом снова на мальчишку.

— Так, ты армянин?

— Я Тигр, — говорит он, чем вызывает у меня улыбку. Лина не видит меня. Я наблюдаю за ними, сидя в глубоком кресле в углу террасы.

— Очень приятно с тобой познакомиться, а меня зовут Анаит. Я надеюсь, тебе понравится у нас в гостях. А пока можешь обследовать территорию, там за углом, — мама показывает в сторону. — Стоят столы с выпечкой и фруктами.

— Можно? — глаза мальчишки загораются.

Лина присаживается на корточки рядом с сыном и что-то ему говорит, но я уже не слышу. Её голые коленки привлекают мой взгляд. Они кажутся очень хрупкими в этих объёмных штанах, и эта футболка, словно больше на размера два, так и норовит сползти с плеча.

Прикрываю глаза, глубоко вдыхаю. Я всю неделю держался. Ни разу не позволил себе лишнего, ни словом, ни делом. А теперь меня вело лишь от коленок и голого плеча. Еву я не видел со среды. А секс у меня вообще был на прошлой неделе. Поэтому мои мысли и мои глаза всё время возвращались к моей секретарше. И это несмотря на то, что она давно ушла с террасы, где родители приветствовали прибывающих гостей.

— Ты чего тут торчишь в одиночестве? — Дима уселся рядом. — Тебе не нравится затея тёти Анаит?

— Не издевайся, ты прекрасно это и так знаешь.

— А она что тут делает? — не сразу сообразил, о ком он говорит, а затем обернулся и увидел, как по дорожке к террасе идёт Ева. Босоножки в греческом стиле, шорты- бермуды и топ на бретельках. Она изящна и красива. Но вот только не екает ничего внутри, хоть здесь и коленки, и плечи открыты, да и грудь почти не прячется. Вздыхаю, а Ева тем временем, обнимается и целуется с мамой.

— Ты их всё-таки познакомил?

— Сами справились, — отвернулся.

— Это как?

— Еву мама нашла, и сама с ней познакомилась, — делаю большой глоток виски с колой.

Дима еле сдерживается, чтобы не заржать. Настойчивость, с какой мама пытается меня женить, его забавляет. И о моем отношении к Еве он тоже знает. Прокомментировать, правда, он не успевает…

— Привет, дорогой, — слышу я рядом.

— Привет, — тут же вступает Дима. — Я Дмитрий, брат этого человека, кивает в мою сторону.

— Ева, девушка этого человека, — я закатываю глаза, а Дима расплывается в улыбке. Ну всё, подколы мне обеспечены на весь день. — Приятно познакомиться. Ладно, оставляю вас, пойду найду жену, — и он уходит, а Ева занимает кресло, в котором только что сидел брат.

— Ты злишься? — молчу. — Я правда не искала с ней встречи. Она пришла в салон, и сама со мной познакомилась. Ну, не выгонять же мне её было. Милый, ну не злись. Я соскучилась, — она кладёт мне руку на колено и ведёт вверх по бедру.

— Ева, я надеюсь ты понимаешь, что знакомство с мамой ничего не поменяет?

— Ну, конечно.

— Вот и хорошо. Сейчас мы ничего выяснять не будем. Поговорим потом. Можешь развлекаться.

— Но я здесь никого не знаю, — возмущается она.

— Об этом нужно было думать до того, как ты пришла. Или ты рассчитывала просидеть рядом со мной весь день?

— Я не понимаю, — надулась она. — Что изменилось?

— Ева, ещё в Вене я тебе сказал, что наши пути расходятся. Но ты решила ехать за мной. Чего ты сейчас хочешь? Это был твой выбор.

Она ничего не ответила, встала и ушла. Отсиживаться здесь, я тоже не мог, поэтому допив виски, пошёл на задний двор, где были расставлены столы для гостей. Мама, как всегда, подошла к делу с размахом.

Прошёлся по гостям взглядом, сразу выхватил Лину, она стояла с Олегом возле стола с закусками, с ними стояли ещё кто-то из сотрудников, они все мило общались.