— Мама, не смеши, какой брак по договоренности.

— Твои дедушка и бабушка, между прочим, так и поженились. Мои дедушка с бабушкой тоже.

— Ой, мам, всё, — отмахиваюсь от её бредней. Всегда терпеть не мог эту тему. — Ты ещё скажи, что я вам благодарен должен быть, что вы мне дали свободу выбора.

— Конечно, — сначала серьёзно говорит мама, но потом всё-таки не выдерживает и улыбается. — Сынок, твоё счастье для меня главное. А сейчас ты несчастен. Я это вижу, чувствую, — кладёт ладонь мне на щёку. — Ну, ты хоть сам знаешь, кто тебе нужен?

Молчу, потому что знаю. Хочу есть арбуз и полосатые блины на тесной кухне. Хочу целовать её, а не искать ей замену. Хочу, чтобы она тоже этого хотела. Но я так много косячу, что навряд ли это произойдёт.

— Ладно, пойдем обедать, — говорит мама, не дождавшись ответа. Вручает мне блюдо с запечённым мясом, а сама подхватывает тарелку с запечёнными овощами.

Не знаю, что задумала Ева, но ведёт себя дружелюбно, поддерживает беседу и, словно, и не злится на меня. Я ей не верю, но первый начинать конфликт не хочу. Если не будет затевать старую песню, пусть общаются. Я готов потерпеть. В какой-то степени, я виноват, что она здесь одна.

После обеда я с отцом ушёл к нему в кабинет. Вопросов по открытию филиала много, их решать нужно, как можно скорее.

— Ты не в курсе? — спрашиваю я, когда отрезаю нас закрытой дверью. — Мама ещё питает иллюзию насчёт нас с Евой?

— Она надеется, скрывать не буду. Но я ей попытался открыть глаза, вроде смирилась.

— Спасибо, чтобы я без тебя делал?

— Всё то же самое, — усмехается отец. — Только с большими потерями. Потому что, переубедить твою маму в чём-то очень сложно, особенно, если она уверена в обратном.

Наступило какое-то затишье. Ева больше не пыталась встречаться, а в то воскресенье, перед уходом, предложила остаться друзьями. С меня не убудет, я согласился. Мама тоже успокоилась и больше не пыталась меня с кем-то знакомить. Лина пришла в себя и больше не ходила как тень.

В пятницу, попрощавшись, Лина ушла, как всегда, ровно в шесть. Я ещё задержался. На следующей неделе Дима полетит во Флоренцию, нужно посмотреть помещение, если оно устроит, заключать договор. Диме я доверяю, но все бумаги всё равно проверяю лично.

— Можно? — дверь кабинета открывается и в неё заходит, капец, Ксюша.

— Лины нет, она уже ушла.

— Я знаю. Видела, — поднимаю на девушку вопросительный взгляд. — Я специально приехала позже, знала, что её не будет, — объясняет она. — Я пришла к тебе. Ты разве не рад?

— Ксюша, послушай. В тот вечер я выпил лишнего. Я не планировал с тобой спать. И должен тебя разочаровать, перезванивать и повторять, тоже не собирался.

— Почему? — она словно не обиделась. Мне не нужны неприятности.

— Давид, признайся. Тебе понравилось. Я не понимаю, почему, если это понравилось двоим, мы не можем повторить?

— Зачем тебе это? Тебе парней мало? — она скривила лицо.

— Знаешь, ломаться должна была бы я, — с усмешкой говорит девчонка.

— Я не ломаюсь. Я пытаюсь объяснить, что мне это не нужно.

— Тогда сделай доброе дело. Ведь это нужно мне. И не бойся, я ведь прошу только секс. Меня не надо водить по ресторанам или делать мне подарки, — становится смешно от самоуверенности этой девицы. Вижу цель иду к ней. Расчётливая, ещё одна Ева. Только эта попроще будет, она словно развлекается.

— Ответь честно.

— Я подумаю, — Ксюша кивает и наконец-то перестаёт подпирать плечом дверь. Проходит и садится напротив.

— Почему я? — она какое-то время размышляет.

— Ты больше всех, из моих знакомых, похож на мужчину мечты. Но я не такая наивная, как думает моя сестра. Я не боюсь, что ты разобьёшь мне сердце, потому что я не жду от тебя чувств.

— То есть, сестра в курсе? — это больно колет. Стало неприятно, что ей всё равно.

— Что ты мне нравишься? Конечно. Я ей сразу об этом и сказала. Но она сказала, что ты разобьёшь мне сердце. И чтобы я даже близко к тебе не подходила.

Сжимаю карандаш, что вертел в пальцах. Переживает за сестру. Значит в её глазах я монстр не способный на чувства. А если бы не боялась, что разобью сердце, дала бы зелёный свет и благословила? Ну ты даёшь, Миронов. Не по-детски тебя зацепило, да? Но обидней всего, что ей всё равно. От осознания этого тупая боль родилась где-то за грудиной.

Дальше, всё как в тумане. Снова секс, на грани насилия, но, похоже, Ксюша не против. Поправляя на себя одежду, девушка улыбается:

— Я приду в следующую пятницу, и помни, сестре ни слова, — говорит она, целует и уходит.

А я чувствую себя опустошенным, обманутым, несчастным. А ещё скотиной.

КСЮША

Это просто мечта. Всё как я люблю. Случайная встреча, охрененный секс в шикарном номере. Чувствую себя героиней романа. Главное, чтоб Ангелина не узнала, а то полетят клочки по закоулочкам. Причём полетят мои клочки.

Ах, какой мужчина. Все выходные не ходила, а летала.

Во вторник начались занятия. Каждый день я ждала, что мне позвонит Давид, но телефон упорно молчал. И, не выдержав, в пятницу я поехала к нему сама.

Я как раз подъезжала к остановке, когда мимо моей маршрутки прошла Лина. Замечательно, значит не столкнёмся. Только потом мелькнула мысль. А если его тоже уже нет?

Ладно, нет, значит не судьба. Но если он на месте, значит быть нам вместе. Загадываю я и захожу в лифт. На этаже тихо, но приёмная не закрыта. А значит, Давид на месте. Мысленно потирая руки, бросаю последний взгляд в зеркальце и открываю дверь.

Он не рад меня видеть, это немного обижает. Но с другой стороны, по всем законам жанра, он не должен оказаться у моих ног сразу же. Наученная горьким опытом тысячи героинь, не признаюсь ему в своих чувствах, а говорю то, что устроит любого мужчину. А именно, что мне нужен хороший любовник, и он мне подходит. Не совсем понимаю, какой момент стал переломным, но что-то щёлкает в его голове, а дальше он превращается в животное. Всё как в книжках про жёстких мужчин, всё на грани. Я в полном восторге.

В этот раз не предлагаю позвонить, а сообщаю, что приду сама. Нечего, Давид, я столько пособий в виде романов прочитала, что точно никуда не денешься.

На выходных к нам приехала Лина с Тигрёнком.

— У тебя всё в порядке?

— Да, а что?

— Ты словно по голове стукнутая, ходишь и улыбаешься.

— Дура, — фыркаю я. — Может я влюбилась.

— И в кого на этот раз?

— Тебя не касается, — она лишь пожимает плечами.

Нет сестра, пока он не будет моим, я тебе не скажу. А потом можешь орать сколько хочешь.

ЛИНА

Понедельник начался как обычно. Давид Всеволодович был немного не в себе, а точнее хмур, больше обычного. Со мной почти не разговаривал и в мою сторону не смотрел, даже когда я заходила в кабинет.

Сегодня он намеревался пообедать на месте, о чём и сообщил мне, попросив заказать обед на двоих. Дмитрий Сергеевич завтра улетает во Флоренцию, и они обсуждали последние детали.

Когда обед доставили, я разложила его на тарелки и отнесла в кабинет. В такие дни, на обеденное время, я оставалась на месте, мало ли что. Я заварила себе чай и достала бутерброды, что брала из дома.

Дверь приемной открылась и вошел Олег. Мы не виделись две недели, и я совсем не знала, как себя сейчас вести.

— Привет, — первым нарушил молчание он.

— Привет.

— Это тебе, — он подает мне коробку, в которой лежал мой любимый чизкейк. — Я хотел извиниться. Прости, я был неправ.

Не понимаю, как на это реагировать, это ведь не он меня обидел.

— Всё нормально. Может чай?

— Давай, — Олег улыбнулся, словно выдохнул. — Я соскучился, — признается он.

— Мне, если честно, наших посиделок тоже не хватало. Дальше речь идёт о погоде, Тигране, о работе. Обо всём, что не касается "нас".

— Уже еду, — слышу голос начальника, когда он открывает кабинет.

На мгновение он замирает, увидев нас, сидящих на диване.