— Спасибо.

— А отец его где? — моя улыбка сразу исчезла.

— Уехал в Ереван к родителям и не вернулся. Вроде, женился там.

— Ну, мужики — не мужики, везде бывают, к сожалению, — в сердцах хлопая ладошками по столу, говорит Анаит Вардановна.

А потом мы как-то вдвоём, одновременно, посмотрели друг на друга. И я уверена, в моих глазах была такая же печаль.

— Вы, про Еву подумали? — решаю задать самый больной вопрос. Ведь получается, что Давид тоже сейчас бросает своего ребёнка, а значит поступает не по-мужски.

— Да, — честно отвечает она. — Но тут, мне кажется, немного другая история. И я уверена, что мой сын не исчезнет из жизни своего малыша. Да, и я участвовать буду, — Анаит Вардановна замолчала. Чайник засвистел, и она залила травы, по кухне разнесся чудесный аромат. — Знаешь, — не поворачиваясь ко мне заговорила женщина. — В этой ситуации я больше волнуюсь за тебя. Ведь это тебе придётся делить внимание Давида с Евой и их малышом. Выдержишь ли ты? Хватит ли тебе терпения и мудрости?

Чувствую, как по щекам бегут слёзы. Я и сама не раз задавала себе эти вопросы, но ответа так и не нашла.

— Ой, деточка, не плачь. Прости, расстроила тебя.

— Нет, что Вы, всё нормально. Просто я тоже думала об этом, и я не знаю ответа.

— Я знаю, — раздаётся в дверях кухни. Мы оборачиваемся, а Давид подходит ближе, присаживается на корточки и берёт меня за руки. — Я знаю, что мы справимся, — он вытирает слезинки с моих щек. — И хватит сырость разводить.

Пытаюсь улыбнуться, получается плохо. Поднимаю взгляд на Анаит Вардановну и вижу, как она быстро отворачивается и старается незаметно стереть слёзы.

— Мне так с тобой повезло, — говорю Давиду.

— Спорный вопрос, кому повезло.

— А Тигран где?

— Он сказал, что он рад, что у него есть ещё один дед, и теперь поёт ему песню про Дэдпула. Должен сказать, папе нравится.

Когда чай заварился, мы вернулись в столовую. Выпив чудесного чая с пирогом, что испекла мама Давида, собрались домой.

— Это был приятный, но ожидаемый сюрприз, — говорит мне Всеволод Петрович, подавая пальто. — Я рад, что сын решился. Потому, как он смотрел на тебя, всё было понятно ещё тогда, на пикнике, — с непониманием уставилась на мужчину. Он хитро улыбается. — Хочешь сказать, что не замечала, как он на тебя смотрит?

— Нет… — мотаю головой.

— Oх, женщины, — вздыхает Всеволод Петрович, не переставая улыбаться. — То все насквозь видите, то вообще ничего не замечаете.

— О чём речь? — подходит Давид с бумажными пакетами, в которые его мама насобирала еды.

— Да так, ни о чём, — отмахнулся он. — Ждём вас в гости. Надеюсь, будем видеться чаще. Тигр, давай лапу, — Тигрёнок дал ему пять.

— Пока, дед Сева.

Домой мы ехали довольными и счастливыми. Всю дорогу, то и дело, смотрели друг на друга.

— Если ты — мама, — раздается вдруг с заднего сиденья. — А дед Витя — твой папа, — видимо Тигран долго что-то обдумывал и наконец-то решил поделиться своими выводами. — А дед Сева, он папа Давида, значит Давид мне папа?

— Совершенно верно Тигрёнок, — вместо меня говорит Давид.

— О, прикольно, — выдает Тигран, а я отворачиваясь к окну, чтобы Давид не заметил предательских слёз.

Мне кажется, что грудную клетку, просто разнесет от переполнявшей ее нежности, благодарности и, конечно, любви. Я так счастлива, что мне страшно.

ЛИНА

Иногда мне кажется, я не выдержу. Ни этих разговоров за спиной, ни косых взглядов, ни раздражающей меня Евы. Когда Давид рассказал, что она потребовала, было сразу понятно, для чего она это делает. Уже на следующий день она позвонила мне и сообщила, когда Давид должен быть с ней у врача.

К врачу ей нужно было каждую неделю, и она сообщала мне об этом, уверена, испытывая удовольствие. Давид говорил, что с анализами что-то не так. Не знаю, насколько это правда. А на следующей неделе они пойдут на УЗИ.

Что я чувствую, сама объяснить не могу. Я безоговорочно верю Давиду, но я понимаю, что, когда он так активно участвует в жизни Евы и ЕГО ребенка… А вдруг он передумает… Вдруг захочет воспитывать своего сына, а не моего.

— Милая, ты где? — спрашивает Давид, обнимая меня со спины. — Вернись на землю, — целует меня в шею. — Мы опоздаем.

— Может я останусь дома?

— Нет. Как ты себе это представляешь, я приду туда без невесты? — тяжело вздыхаю.

Вот уже неделю, как мы окончательно переехали к Давиду. Теперь, если что, я не смогу собрать вещи в сумку, схватить Тигрёнка и уйти. Теперь наших с ним вещей, кажется, здесь даже больше, чем Давида.

Сегодня вечером корпоратив в одном из лучших ресторанов города. Вчера мы отвезли Тиграна моим родителям, чтобы сегодня спокойно пойти на праздник. Только вот праздничного настроения не было. Подводить любимого мужчину не хотелось, поэтому, сделав над собой усилие я пошла собираться.

Макияж, причёску, а также маникюр мне сделали в салоне куда отвёз меня Давид. Поэтому мне оставалось только одеться. Тут тоже не обошлось без подарков. Давид сам выбрал мне платье и туфли.

Давид был уже одет и ожидал меня в гостиной. Белоснежная рубашка, чёрный костюм, серебристая жилетка и галстук из такой же ткани. Он идеален, от уложенных волос, до начищенных туфель. В очередной раз сама себе позавидовала. На мне было серебристое платье с длинным рукавом, совершенно закрытое спереди, но с открытой спиной. Книзу платье меняло цвет, переходя, почти в чёрный. Одеты мы так были не случайно, это был дресс-код на сегодняшний вечер.

— Ты великолепна, — подняв на меня глаза, сказал Давид.

— Могу сказать то же самое о тебе.

— Значит, мы друг друга стоим, — улыбнулся Давид, подходя ко мне. Он переплел наши пальцы, и поцеловал мою руку. — Готова?

— Честно, нет. Я понимаю, что всё уже знают, но от этого не легче. Я же вижу, как они на меня смотрят. И я даже не знаю, чего в их взглядах больше, неприязни, завести или жалости.

— Милая, смотри только на меня, в моем взгляде, только любовь, — улыбаюсь.

— Ты такой романтик.

— Сам не ожидал, — смешно морщится мой мужчина. — Видимо, это ты плохо на меня влияешь, — не могу сдержаться и тихо смеюсь.

— Ужас какой, Давид Всеволодович, с кем Вы связались? — его лицо становится серьёзным.

— С самой прекрасной женщиной, — глядя в глаза, говорит он. — Так поехали, а то ещё чуть-чуть, и я сам уже не захочу никуда ехать.

В ресторане было около ста приглашенных, сотрудники офиса, а также управляющие местных филиалов и, конечно, основатели — родители Давида.

Давид убедил Анаит Вардановну не составлять столы, и поэтому мы смогли сидеть за отдельным столиком, с его родителями.

Вечер начался, гостей развлекали приглашенные артисты. Они заставляли их участвовать в номерах и конкурсах. Народ развлекался и веселился. Я тоже расслабилась и стала получать удовольствие от вечера. Похоже, что сегодня, никому нет до меня дела.

Но все изменилось, стоило войти в зал Еве. Её появление заметили все. Давид переплел наши пальцы, пока мы слушали песню о любви, и теперь сильно их сжал.

— Что она тут делает? — зашипел он.

— Тише сын, не будем устраивать сцен, — проговорила Анаит Вардановна. — Ангелина, прости, но придется посадить ее за наш стол, — киваю, понимаю, она права.

Анаит Вардановна поднимается и идёт навстречу Еве, попутно просит принести приборы и поставить стул.

— Прости, — шепчет Давид. — Не ожидал я такого… — он скрипнул зубами, явно хотелось выразиться покрепче.

Ева, как всегда, выглядела эффектно. На ней было белое платье с серебряной вышивкой, короткое, прямого кроя, а на ногах серебристые шпильки. Успокаивало только то, что я сегодня выглядела не хуже.

— Добрый вечер, — улыбнулась Ева, присаживаясь за стол. — Надеюсь не помешала? Стало скучно дома, решила развеяться.

— А ты не уезжаешь на праздники к родителям? — интересуется Всеволод Петрович.