— Не ладно! Если Кондрат не найдёт кого-то из нас, то помчится сразу же к Дэвиду. Он ведь в том направлении пошёл, если я правильно рассчитал наше позиционирование. Я должен его отвлечь. Должен! Прошу вас, это важней!
— Я так не хочу! Я не согласна! Я сама не справлюсь. Пойдём вместе к Шерифу, вдруг он не согласится на переговоры. Стрелять? В родного мне человека?
— Вы справитесь, справитесь, — Морган придвинул к себе за шею Мурси и прижался лбом к её лбу, заглядывая в глаза. — Муся, это ваше Предназначение. Вы сильная, смелая, решительная. Вы всё можете. Они назначили вас спасителем Галактики? Дайте им то. Муся, обезвредьте Шерифа, остановите его робоапокалипсис. И «Молот Смерти» уничтожьте любой ценой. Хорошо?
Мурси согласно кивнула, шмыгая носом.
— Только и ты не убейся, ладно? Ладно, Котик? Выживи! Поклянись мне!
— Клянусь. Выживу и приду вам на помощь. Для меня Кондрат как плевок в луже, наступил сапогом, растёр и забыл!
***
Гидрос проснулся очень рано, до рассвета, от какого-то тревожного сна, но что видел в нём, не смог вспомнить. Он выпил утреннюю чашку солёной воды, прополоскал горло и отправился в комнату с бассейном, куда переехала его жена. Бет вот-вот готова была родить. Последние совместные дни Гидрос предпочитал проводить вместе, горестно сожалея, что неминуемое расставание чрезмерно спешит. Слишком поздно пришло к нему осознание. Слишком поздно канцлер разглядел, на чём именно выросла его любовь к этой последней — и Гидрос уже точно знал, что это подлинно — супружнице.
Не потому что рядом и поддерживала, не потому что верила в него и восторгалась. Нет. А потому что иная она, не похожая ни на кого другого. Упрямство её считал слабостью, непоколебимость духа — истеричностью, сердечность и милосердие — мягкостью. Привык воспринимать «бабское» отдельно от истинного. Но теперь глаза раскрылись. Бет, свет души его — новое поколение, пришедшее на смену их старому, ретроградному и не слишком разумному.
Он застал жену тоже бодрствующую. Приближающиеся роды сделали её немного сварливой, резкой. Но Гидрос прекрасно чувствовал, какую пытку испытывает Бет сейчас. И это тоже сильно отличалось от раннее им пережитого. Каждая предыдущая жена была преисполнена благоговейным трепетом, боялась ненароком уронить перед мужем лицо, стойко сносила все неудобства, героически преодолевала Предназначение Дарующей Жизнь. Но Бет и не думала ставить блоки! Она действительно делила с Ги не только радость, но и боль свою, волнения, тревоги, тяжесть бремени. И из-за этого тоже союз их стал крепок, хотя сам Гидрос до последнего не замечал очевидного.
Бет выглядела мрачной. В её ауре читалась какая-то несдержанность, но относительно чего, Гидрос не распознал.
— Больно, любимая? — с тревогой начал канцлер, потому как совсем не понимал, что следует говорить в такие минуты близким. — Давай добавим в бассейн колто-спор? Сейчас, потерпи, я заберу часть твоих мучений…
— Нет, не физическая боль, — глубоко вздохнула, качая головой, Бет. — Ты ведь тоже это почувствовал! Почувствовал приближение собственного Предназначения. Пора, Ги, пора, мой любимый муж. Таков Путь.
— Милая, но я не могу… Нет, не так! Я не хочу бросать тебя в такой важный момент! — почти взмолился Гидрос. — Вот родишь и следом… Я должен быть рядом, чтобы ты не боялась, не переживала.
— Надо, — коротко отрезала Бет. — Есть такое слово «надо». Только ты и сможешь ей помочь в трудную минуту.
— Ну почему именно сейчас! Не могла она подождать и не впутываться в неприятности? Знала же… Назло, всегда делает назло мне!
— Не глупи, — усмехнулась Бет. — Мо о тебе и не вспоминает. Ты сам всегда старался держаться рядом, так как чувствовал Предназначение.
— Ты права, любимая. Конечно же, права. Это нам не следовало так рано заводить детей. Ну почему ты меня не послушала? Я же просил, умолял подождать ещё пару сотен лет. Почему, почему, любимая, ты решила, что сейчас подходящее время? Не хочу с тобой расставаться…
— Потому что сейчас время действительно подходящее, — Бет сделала акцент на слове «сейчас». — И я всегда верила в твоё Предназначение, даже когда и ты отмахивался от него. Не бойся грядущего. Всё по Замыслу, все Путём. Мы воссоединимся в общем потоке Тёмной Материи и будем вновь вместе. Это и есть наш Путь.
— Я люблю тебя, — горестно вздохнул Гидрос и взял жену за руку. Долго-долго целовал, повторяя: — Люблю всеми жабрами. Понимаю, согласен. Но мне так хочется ещё хоть немного побыть рядом, только и всего. Ещё часик-другой, день-два. Посмотреть на тебя, поцеловать, услужить чем-нибудь, порадовать.
— Порадуй меня решимостью. Нет у нас дня, нет и часа, ибо грядет. Это чувствую я и ты, как и остальные, кто достаточно близок с Мо. Ты нужен ей там, а не мне тут. А я мыслями буду с тобой. До конца о тебе думать, вспоминать наше светлое прошлое, полное любви и понимания. И только избранные Разумом внесут весомую долю в помощь Спасителю. Ты один из них. Это великая Честь! Я горжусь, что мне выпала доля полюбить и стать женой такому достойному неберианцу. Ты пишешь историю. Новый мир грядёт для всех, не только для держателей Силы. Пусть сбудется то, что уготовано Разумом вступающему в явь поколению.
— Да, я понимаю это. Хотел только сказать на последок. Бет, милая моя. Я старый, очень старый, как свет далёких галактик, как древняя окаменелость. Но ты смогла изменить меня. Именно благодаря тебе я стал достойным неберианцем. Благодаря тебе Разум отметил меня.
— Ги, — сладко пробулькала Бет. — Чего это ты раскис? Всё будет хорошо!
— Нет, не раскис, просто всегда так думал, но не говорил вслух. Боялся остаться непонятым, потерять в твоих глазах статус всезнающего наставника. Но вы — новое поколение, вы другие! Более открытые, честные, целеустремленные, не желающие мириться с несправедливостью. Вы принимаете персон рядом с вами такими, какие они есть. Хоть мягкими, хоть жесткими, не стремитесь под одно лекало выпилить, приравнять друг другу. Вы за разнообразие, и это прекрасно.
— А вот это действительно приятно от тебя слышать, муж мой.
— Знаешь, я всегда думал, что жена — это всего лишь вещь, принадлежащая мне, статусность, продолжение рода. Но сейчас уверен, что это я принадлежу тебе всеми сердцами, всеми жабрами, всей душой, каждой молекулой своего тела, а никак не наоборот. Не знаю, мне кажется, даже если бы Матильды не появилось в нашей жизни, в нашем монастыре, ты бы всё равно выросла такой. Не она тебя сделала настолько сильной духом, а ты её. Любимая, любимая моя Бет. Как жаль, что я поздно это осознал! Как жаль, что не всегда находил времени напомнить тебе, сколь велика во мне радость от твоего присутствия рядом.
— Ги, — растрогалась Бет и улыбнулась сквозь слезы. — Я же всегда знала, что ты меня любишь. Всегда понимала, что особенная. И услышать от тебя подтверждение — наивысшее благо. Мы обязательно с тобой ещё свидимся, в какой-нибудь другой жизни, через наших детей. В этом новым мире. Помоги Матильде устроить его приход. Выполни Предназначение, как я выполняю своё.
— Да, любимая. Да. Что ж, прощай.
Гидрос горячо и долго поцеловал жену, оторвался от неё и, не сдержавшись, вновь обнял. Наконец вышел из покоев, засел в кабинете и первым делом запеленговал корабль Матильды. Час назад он пролетел в точку доступа к сектору Х и там уже сигнал потерялся. Интересно, что потребовалось «Спасителю» в запрещенном участке космоса? Почему этот сектор? Хотя, где ещё вершить судьбу Галактики?
Гидрос набрал Христова. Ему не слишком приветливо ответила Моту. Пробурчала, что «наречённый для нее муж самой Вечной Императрицей» лежит в капсуле, восстанавливается, и ему дела нет до каких-то канцлеров низкого пошиба.
— Лучше, на всякий случай, выводите его из киберсна. Ибо грядет!
— Вот ещё! Ты вообще кто такой? Раскомандовался тут! — нагрубила в ответ Моту и отключила связь.
Гидрос недовольно поджал губы и попытался зайти с другой стороны. Он набрал Лену. И ему пришлось изъясняться с сотнями докучливых придворных, каждый из которых требовал заполнить одни и те же формуляры: по какому вопросу, зачем нужен регент Императрицы, не хотите ли попробовать решить проблему через других лиц, ожидайте на линии, ваш звонок очень важен для нас. Вскоре, канцлер Ги не выдержал однообразия и бесполезности, оставляя и это гиблое дело.
