Литмир - Электронная Библиотека

Тони кивнул и извлек блокнотик на пружине.

— Тедди — Теодор Халлоран. Тоже какой-то заместитель.

— Еще что?

Девушка помолчала, так и не определившись, что именно рассказывать детективу, ведь Макс велела ей сохранить в тайне их встречу в больнице.

— Раньше у банка имелся мастер-ключ от депозитных ячеек, которым пользовались, если владелец терял свой или умирал. Но он официально пропал вот уже больше десяти лет назад.

Детектив оторвался от записей.

— Вот, значит, как они вскрывают ячейки.

Беатрис кивнула.

— На законных основаниях доступ к ячейке получить не так-то просто. Чтобы вскрыть ее, требуется предписание суда и веское основание. В них можно прятать все что угодно — краденое, изобличающие улики, наличные. — Тони умолк и занялся своим кофе.

Девушка ощутила укол вины. Ее тетя утаивала чаевые. Детектив меж тем продолжил:

— И если у кого-то имеется мастер-ключ, все это можно перепрятать в другие ячейки, причем не оставив после себя никаких следов.

— В ячейки других людей, — подумала вслух Беатрис.

— Довольно рискованно, — возразил Тони. — Достаточно жертве проверить свой сейф — и все, игра окончена. С другой стороны, владельцы заглядывают в ячейки довольно редко. И если преступник не проколется, он может скрывать целое состояние годами. Никаких налогов. Никаких вопросов. Самая безопасная на свете копилка.

Беатрис по-прежнему молчала. Сюзанна, Макс, Дорис и пять других женщин из картотечного ящика Билла — на их имена арендовались депозитные ячейки, наполненные бог знает чем. Однако внутренний голос (и это был голос Макс) напомнил ей, что с Дорис было по-другому: у нее имелся ключ.

Тони заметил ее обеспокоенность.

— Макс в этом замешана, так ведь?

Не желая распространяться на этот счет, девушка ограничилась кивком и спросила:

— А тебе удалось что-нибудь выяснить?

— Сделал несколько звонков. Тот еще дурдом. Стоит лишь упомянуть банк, и люди просто бросают трубки. Пришлось прибегнуть к крайним мерам, но в итоге удалось выйти на одного фэбээровца, согласившегося поговорить. Оказывается, федералы вот уже пять лет тихонько расследуют деятельность банка, но постоянно сталкиваются с помехами.

— И что они расследуют?

— Мошенничество, рэкет, растраты, отмывание денег — да все что угодно. — Тони заглянул в свой блокнот и снова его захлопнул. — Деньги в Кливленде исчезали на протяжении десятилетий. Через фонды модернизации города, планы застройки, школьные программы. Округ, штат и даже федеральное правительство годами субсидировали решение городских проблем, и за это время как в воду канули целые миллионы.

— И ФБР считает, что здесь замешан банк? — Беатрис постаралась припомнить все подробности из подслушанных разговоров: утрата наводчика, исчезновение ключей, необходимость переместить средства, подкуп полиции.

— В правлении банка состоит каждый почтенный богач города. Без участия кого-либо из банка в Кливленде и скамейку не поставят. И каждый проект, в котором недосчитались крупных сумм, возглавлялся членом правления Первого кливлендского банка, вот только федералам к ним совершенно не подступиться. Никто из городского совета в свидетели не пойдет, а судьи просто не станут выписывать ордера на обыск. — Полицейский возмущенно покачал головой.

Беатрис повторила слова Рамона:

— Они повязаны с системой.

Тони сверкнул глазами:

— Именно. Макс наведывалась в ФБР с кое-какими уликами, но, насколько я знаю, над ней там только посмеялись. Кому нужны показания секретарши? Да и потом, достаточно лишь покопаться в ее прошлом, и как свидетель она дискредитирована.

От подобного откровения Беатрис так и застыла.

— Не понимаю. Макс проработала в банке несколько лет, ни много ни мало — в контрольно-ревизионном отделе. Если кто что и знал, то именно она!

— Хм, присяжным не очень по душе матери-одиночки с судимостью.

У девушки перехватило дыхание.

— С судимостью?

— Это не то, что ты подумала. Много лет назад в Хоке прокатились расовые беспорядки. Она оказалась не на той стороне — с точки зрения полиции. Отец вышел из себя и не стал за нее хлопотать, вот ей и предъявили обвинения. В целом она отбилась, однако за ней по-прежнему числится преступное причинение ущерба. Преступление мелкое, но все же. — Он махнул рукой. — В семье из-за этого пару лет велась междоусобица. Хотя давно уже все улеглось.

— А что случилось с ребенком? — прошептала Беатрис.

Тони нахмурился, история явно была ему не по душе.

— Она была совсем юной, когда это произошло. Для бедной католической семьи вроде нашей выход имелся только один. Макс договорилась отдать ребенка на усыновление.

Беатрис кивнула, полагая, что на этом история и закончилась, однако детектив продолжил:

— Когда же ребенок оказался неправильного цвета, из затеи, ясное дело, ничего не вышло. Родители заставили ее отдать ребенка в сиротский приют. По-моему, она так и не простила им этого.

Девушка была ошеломлена.

— Но на Дне благодарения все выглядели такими счастливыми! — По доброй улыбке матери Макс ни в жизнь нельзя было догадаться о ее ужасном предательстве.

— Макс сбежала. Не давала знать о себе больше года. А когда вернулась, отказывалась говорить на эту тему. Родители приняли ее обратно в дом и сделали вид, будто ничего и не происходило. С тех пор минуло почти восемь лет. И вот теперь она опять исчезла. — Слова из Тони лились сплошным потоком, словно на исповеди. — Однажды, примерно пару лет назад, она попросила меня отыскать ее ребенка. Заставила поклясться, что я ничего не расскажу родителям.

— И ты узнал что-нибудь?

— У нее родилась девочка. Я сказал Макс, что ее удочерили два года назад. Все записи засекретили. Большего сделать я не мог, как ни больно мне было говорить ей об этом. Самоуверенности у нее всегда было хоть отбавляй. Она была такая бойкая, сама знаешь.

В глазах у него застыли слезы. От добродушного дамского угодника, с которым Беатрис познакомилась несколькими неделями ранее, не осталось и следа. Смотреть на его страдания стало совсем невыносимо.

— Я… Я виделась с ней.

— Что?! — Лицо его разом обмякло.

— Несколько дней назад Макс нашла меня в больнице. Она заставила меня пообещать не рассказывать тебе, но я не хочу, чтобы ты переживал.

— Какого черта она велела не рассказывать мне? Я тут задницу рву, разыскивая ее! — взревел Тони так, что Беатрис непроизвольно сжалась на скамейке.

— Она сказала, что ты все равно не поможешь, — проговорила девушка, уже раскаиваясь в недавней откровенности. — С ней все в порядке. Она где-то прячется.

— Не сказала, где?

— Нет. — Совершенно уничтоженная Беатрис уставилась на свои руки. По крайней мере, она не проболталась насчет ключа, не выдала все. Перед глазами у нее возник образ ключа без надписей.

— Повстречаешься с ней снова, скажи ей, чтоб позвонила мне, поняла? — Детектив встал, пробормотав под нос: — С ума сойти можно…

Потом остановился и сурово посмотрел на девушку:

— Если дела в банке обстоят так же паршиво, как мне и представляется, тебе нужно уносить оттуда ноги, Беатрис. И немедленно. Ты знаешь слишком много… И тебе тоже не поверят.

ГЛАВА 19

Среда, 26 августа 1998 года

Айрис съехала на крайнюю полосу и взглянула на побелевшие костяшки рук, вцепившихся в руль. В мастерской она не представлялась, так что мастерица не сможет сообщить в полицию о ее краже из старого банка. Она потерла глаза одеревеневшими пальцами. Ключ-то непростой — вот в чем штука. Стоило ей открыть глаза — и вот он, болтается на связке с ключом зажигания.

Судя по окружающему пейзажу, в своем паническом бегстве из мастерской она забралась аж в Акрон. Наверное, не там свернула с 77-й автострады. «Вот черт!» Надо остановиться и подумать. Она съехала с магистрали на Шоссе 59 и кое-как нашла свободное парковочное место где-то в даунтауне.

67
{"b":"779228","o":1}