Автобус отправится еще только через пять минут. Девушка вышла и закурила сигарету. Айрис Лэтч мертва. Может, она и сама хотела умереть. Ее изводила скука, перед ней не стояло никакой цели, и она была несчастна. Может, именно поэтому она и принялась искать в старом банке призраков. Беатрис навсегда заперта где-то в здании, и теперь вот и Айрис тоже.

— К черту, — прошептала она. Ей необходимо знать, спаслась ли Беатрис. Девушка закинула на плечо сумку и двинулась прочь от автобуса. Рамон наверняка сказал бы, что она спятила. Возможно, он бы не ошибся.

На углу Евклид-авеню и Восточной 123-й улицы Айрис отпустила такси и вошла на кладбище Лейквью. Настоящий лабиринт из статуй, мавзолеев и вьющихся дорожек раскинулся на несколько квадратных километров.

По главной аллее девушка проследовала в глубь кладбища. Прошла мимо статуи воительницы на лошади, размахивающей мечом прямо над дорожкой. Здесь, среди мертвых, она вдруг ощутила себя поразительно уместно, в компании резных ангелов и скорбящих матерей, изъеденных копотью и кислотными дождями.

Большинство склепов и обелисков были почти вековой давности, однако Айрис отмечала и относительно недавние захоронения. Могилы двадцатилетней давности различить не составляло труда. С течением лет на смену грандиозным памятникам пришли лежащие на земле скромных плиты.

Девушка бродила по тропинкам между надгробиями, выискивая нужную дату. Банк закрылся в декабре 1978 года. Дорис умерла несколько недель спустя, значит, в 1979-м. Айрис ступала по мягкой траве, и вокруг не сновали машины, в выси не маячили здания, и никто на нее не таращился. Сквозь листву просачивались лучи теплого солнца, и впервые за много дней она наконец-то смогла свободно вздохнуть. Напряжение в спине и плечах потихоньку отпускало. Вопреки всем произошедшим ужасным событиям, жизнь не закончилась. Солнце над головой словно бы убеждало ее, что мир будет продолжаться, с ней или без нее, вне зависимости от тяжелой сумки у нее в руке.

«Не будет сегодня Беатрис на кладбище», — убеждала себя Айрис. Могиле вот уже двадцать лет. И все же она продолжала искать. У нее столько вопросов, на которые может ответить только Беатрис. «Куда ты отправилась? Что ты делала? Нашла ли Макс? Удалось ли тебе сбежать с украденным состоянием? Пыталась ли ты его вернуть? Прекратили ли тебя преследовать призраки банка? А меня когда-нибудь они прекратят преследовать?»

Даты на могилах дошли до 1979 года. Айрис замедлила шаг и стала читать каждое имя, хоть и чувствовала себя все глупее. Даже если Беатрис и окажется здесь и ответит на все вопросы, какое это будет иметь значение? Ответы не воскресят детектива Макдоннелла, не свергнут коррумпированные власти, не вернут украденные ценности законным владельцам. Если она и найдет Беатрис, это абсолютно ничего не изменит.

Свернув в следующий ряд, девушка вдруг замерла как вкопанная. В траве под огромным дубом что-то краснело. Со стучащим сердцем она выпустила из руки сумку и бросилась туда.

На гранитной плите стояла красная поминальная свеча. Вырезанная надпись на надгробии была залита несколькими слоями красного воска, однако Айрис все же разобрала:

Она повертела в дрожащих руках свечку и заключила по ее побитой поверхности, что солнце и дожди воздействовали на нее вот уже несколько недель. А может, даже дольше. И все же свеча стояла здесь. По лицу Айрис потекли слезы. Беатрис приходила на могилу. Она все-таки выбралась. Айрис опустилась на колени. С Беатрис все хорошо. Может, однажды и с ней тоже все будет хорошо.

На наклейке в нижней части свечки она прочла:

«Мертвый ключ» запросто мог затеряться среди тысяч сочиняемых ежегодно книг, не получи я в 2014 году премию «Амазон» за роман — открытие года. От всего сердца благодарю компанию «Амазон» за предоставленный шанс начинающему писателю, как и всех тех, кто выкроил время отрецензировать мой роман и проголосовать за него на конкурсе. Также благодарю всех прочих соперников за проявленную смелость и амбиции.

Превратилась я из проектировщика строительных конструкций в писателя отнюдь не по мановению волшебной палочки всего за одну ночь. В этом пятилетнем пути проб и ошибок меня поддерживало множество чудесных людей. Потрясающие дамы из моего клуба книголюбов отважно читали и критиковали второй черновик «Мертвого ключа». Мама, теща, сестры и лучшие друзья тоже читали черновики и вдохновили меня продолжать писательское дело. Кара Кисслинг — первый редактор рукописи — помогла мне отыскать собственный стиль. Адам Кац своей всесторонней и проницательной критикой наставил мое сочинительство и книгу на путь истинный. Дорис Майклз снабдила меня мудрыми советами и рекомендациями. Мои редакторы из издательства «Томас энд Мерсер», и в первую очередь Эндриа Херст, озарили светом каждый тусклый уголок моего романа и помогли сгладить все шероховатости.

«Мертвый ключ» никогда не увидел бы свет без моей семьи. Два моих мальчика вселили в меня мужество оставить основную специальность. Все то время, пока их мамочка запиралась в кабинете, чтобы писать книгу, они безупречно играли друг с дружкой, насколько только это возможно для братьев. Мой восхитительный муж читал каждый черновик, каждую редакцию, каждое написанное мною ужасное слово и непостижимым образом все же остался моим преданнейшим поклонником. Благодарность им не выразить никакими словами.