Смахнув их, она бросила быстрый взгляд по сторонам. Штук двадцать чипиресков с хмурыми лицами взяли их в плотное кольцо, ощетинившись стрелами и копьями. Рувин бегал туда-сюда внутри кольца, непрерывно вереща на своём языке, словно пытаясь что-то доказать.

Ещё две пары рук опустились на искалеченное тело Русти. Зио взглянула на помощников: лицо магистра посерело и словно бы постарело, но хранило каменную непроницаемость; Райш же, закусив губу, в совершенном шоке водил пальцами по животу бывшей наставницы, и в его глазах отражалась догадка, к которой Зио пришла пару минут назад: чипиреска больше не жилец.

— Чего они хотят? — хрипло выкрикнул Эск, обращаясь к Рувину.

— Как вы думаете, чего? — с истеричными нотками отозвался тот. — Мы без разрешения вторглись на их священную территорию, к тому же запрещённым магическим способом! Да, и вы трое, кстати, люди! А ещё тут пара умников, оказывается, помнит мою мать!..

— Скажи: пусть дадут нам несколько минут, чтобы мы её исцелили, — неожиданно для самой себя твёрдым голосом велела Зио. — Потом пускай делают, что хотят! — и, не слушая больше никого, погрузилась в собственные ощущения.

Кто сказал, что огонь должен лишь калечить?..

Эта сияющая золотом кожа снова станет гладкой и бархатистой, а если на ней останутся шрамы — ну и ладно, они лишь добавят изящества. Янтарные глаза откроются, и в них опять запляшут смешливые огоньки, когда Зио начнёт ласкать тонкое, хрупкое тело.

Может быть, рядом будет Райш, чьё плечо сейчас касается её собственного, согревая живым теплом, а пальцы (должно быть, случайно) легли поверх её ладони. Эти пальцы будут гладить их кожу, золотую и тёмную, губы будут покрывать её сдержанными пылкими поцелуями…

Может быть, рядом будет Эск, чей голос сейчас, срываясь, напевает какое-то заклинание, а руки скользят вверх-вниз, пытаясь остановить смертельные процессы. Эти руки продолжат своё движение, но уверенней и куда чувственней — принося наслаждение, заставляя стонать от блаженства, а не от боли…

Желание поднималось снизу, из средоточия её женского естества, затапливало жаркими волнами всё тело, каждую жилку, каждую косточку… Но это был не сжигающий жар; он не причинял боли, не наносил вреда. Это был жар цветущей жизни, её квинтэссенция, и он не был способен к разрушению, как дождь неспособен вызвать засуху, как летнее солнце не может превратить воду в лёд. Его предназначением было дарить жизнь, а не отнимать её; вливать силу, а не вытягивать. Исцелять, а не повреждать.

Потому что именно в этом смысл любви во всех её проявлениях. Для этого она существует в мире. И если таково её предназначение — она может и будет возвращать жизнь.

Зио ещё успела расслышать шаги приближающихся чипиресков, вопль Рувина, но потом — потом всё потонуло в полыхнувшем пламени, которое она тут же уверенным усилием воли принялась собирать и вливать в тело Русти.

— Жарко, да, — шепнула она ей, почувствовав, но не услышав, как та закричала от мучительной боли. — Терпи, искорка.

Райш молча опустился на низкую и короткую деревянную скамью, не выпуская Русти из рук, словно спящего ребёнка, и огляделся. Чисто, тепло, но тесновато для пятерых. Невысокий потолок, явно не рассчитанный на людей; факел возле двери, горящий до странности ровным жёлтым светом; облицованные золотисто-коричневым камнем стены. Сциар, сводящий магию на нет. Кажется, как раз в этих краях его и добывают.

Зио тут же подскочила к Русти, упала коленями на каменный пол, принялась озабоченно щупать подругу. Рувин и магистр, ни слова не говоря, пристально следили за её движениями.

— Всё в порядке, — с облегчением выдохнула целительница, отпуская руку чипирески и усаживаясь рядом с Райшем. — Всё заживает — и снаружи, и внутри. Просто потеряла много крови. Ей бы поесть, восстановиться…

Сразу же после этих слов Рувин метнулся через камеру к железной двери с крохотным зарешеченным окошком, забарабанил в неё своими кулачками.

— Помнится, магистр, — сдерживая злость, выкрикнул Райш, чтобы перекрыть грохот, — вы утверждали, что переход будет безопасным!

— Не рассчитал, моя вина, — вздохнул маг, пока Рувин что-то быстро и возмущённо втолковывал подоспевшему стражнику. — Возможно, это из-за того, что мы замешкались, а Рус досталось как последней прошедшей. Но лично я больше склоняюсь к тому, что виной всему её враждебное отношение к кристаллу — он почувствовал его и запустил механизм самозащиты, чтобы устранить потенциальную угрозу…

— Чёрт с ним, — неожиданно выговорила Русти слабым, но чётким голосом. — Зио… спасибо.

Райш покосился удивлённо — не думал, что она в сознании.

— Кстати, птичка, — задумчиво произнёс Эскеврут, — я прожил двести лет…

Зио непонимающе уставилась на мага. Тот помолчал немного и продолжил:

— И почти всё это время я изучал магию, во всём множестве её направлений и способов использования. Но… ни разу за свою жизнь я не видел и даже не слышал, чтобы огненную магию практиковали в целительстве. Ещё и так… кхм… эффективно.

Все повернули головы к Зио. Та распахнула глаза и смущённо выдавила:

— Д-да?.. Я думала, так бывает…

Райш откинулся к стене, не слушая развернувшееся обсуждение, к которому присоединился и Рувин. Уставился на отвалившийся кусочек сциара в углу — под ним обнажился незнакомый светло-зелёный камень с тёмными прожилками. Должно быть, остаток древней кладки.

Русти на его коленях слабо зашевелилась. Он перехватил её поудобнее, осторожно прижал к себе. Ему не хотелось укладывать её, хрупкую, раненую, на жёсткую деревянную скамью. Вообще не хотелось выпускать из рук. Не после того, что он пережил, чуть не потеряв её.

В коридоре послышались лёгкие торопливые шаги, и обсуждение утихло. Дверь со скрипом отворилась. На пороге вырисовался чипиреск с подносом в руках, обвёл пленников внимательным взглядом и, проигнорировав нервное бормотание стражника, шагнул внутрь. С интересом, но без страха осмотрел людей, остановился на Рувине, а затем и на Русти; улыбнулся, как старому другу.

Райш, ощутив неловкость, всё же аккуратно пересадил чипиреску на скамью рядом с собой. Гость метнулся к ней, заключил в стремительные объятия и тут же отпустил. А затем что-то с бешеной скоростью зачирикал — а Райш-то думал, что это Русти и её сынок быстро говорят!

Чипиреска кивала головой, но выглядела слегка растерянно, будто бы тоже не разбирала ни слова — то ли от слабости, то ли оттого, что отвыкла общаться с соплеменниками.

— Он говорит, что через полчаса состоится совет, где нас выслушают и решат, что с нами делать, — упавшим голосом оповестил Рувин. — А пока просит пройти с ним мага — у стражников есть вопросы по поводу найденного в его вещах артефакта — и… меня.

Райша внезапно осенило.

— Скажи ему, что сюда направляется император, — вскинулся он. — Что это не может ждать, что нужно усилить охрану… как там это место называется…

Рувин поймал кивок Эскеврута и перевёл. Чипиреск, к их удивлению, рассмеялся.

— Он говорит, что ваш император — это последнее, чего они тут боятся, — с некоторой обидой буркнул Рувин.

Чипиреск тем временем махнул им рукой в приглашающем жесте и метнулся к выходу. Стражник вжался в стену, выпуская магистра и Рувина, с опаской глянул на оставшихся внутри и поспешно запер дверь.

Русти бессильно привалилась к боку Райша, и он обнял её за плечи. Зио подсела поближе, почти вплотную, пряча взгляд. Он улыбнулся и обнял и её тоже. Тёплые пальцы скользнули в его ладонь, замерли.

— Так ты его знаешь, того тараторщика? — поинтересовался Райш у Русти. — Он нам поможет?

— Это друг Эвина, — бесцветно ответила она, осторожно протянула руку к стоящему рядом подносу, морщась от боли, и взяла какую-то подозрительную на вид булочку. — Поможет?.. Вряд ли. Чипирески — не люди, Райш. Здесь так дела не делаются. Посмотрим, что решит совет…