Прогулка в четырех частях 1. Вечер на город ложится опять: знак, что пора выходить погулять, бьют четвертями на церкви часы: вечного с сиюминутным весы, вторит им в свете фонарном ручей: он и божественный, он и ничей, — каждый нас нудит живой водоем вспомнить в сем мире о месте своем. 2. Меньше по улицам ходит людей: коронавирус, как в сказке злодей, снадобьем страха их воли лишил и – в одиночество всех заточил, впрочем, не всех, и жива еще честь: даже без масок прохожие есть, — то ли чумной совершается пир, то ли подменивают этот мир. 3. Пес – черней сумерек – мимо бежит: палка в зубах его косо торчит, тут же хозяин его впереди: хром, кособок, с головой на груди, грация и соразмерность в одном, то, чего близко не видно в другом, — словом, и здесь возникает вопрос: кто из них к Высшему дальше пророс. 4.
С ними со всеми и я к рубежу: определить, кому принадлежу, плотно придвинут, как к целому часть, стало быть, некуда даже упасть, но исключен однозначный ответ: близок мне сумрак, но близок и свет, — так в поглотившей все крайности мгле я, как по небу, иду по земле. Далекий друг 1. Перед закрытой дверью Если однажды, быть может, в пути вы пожелаете к другу зайти, коего много не видели лет — так получилось: вот весь и ответ — пусть будет в этот момент ваш девиз сделать приятелю славный сюрприз: то есть заранее не позвонить, чтоб тем сильнее его заключить можно вам было в объятья его прямо в дверях – не сказав ничего, — и неожиданный этот визит в вашу бы дружбу такой профицит разом привнес – и без всяких трудов — что вам хватило б на много веков, но… все решила входная та дверь, перед которой стоите теперь вы – и по странности пару минут: неудержимо секунды идут, — и как песок из песочных часов, ваша решимость уходит без слов в старую дружбу слегка постучать, но это может одно означать: просто не хочет закрытая дверь, чтоб открывал ее кто-то теперь, хочет сегодня покоя она: одушевленность вещей в ней видна, — вы же… зайдите хоть завтра опять, можете также годок подождать: несостоявшийся этот визит в дружбу меж вами не внес дефицит, ибо она, как вращенье планет, чудно свободна от встреч и от лет, — дверь-то, как видно, смышленой была, если свободу понять ту смогла. 2. Отложенная встреча Если хотите вы друга старого повидать, ибо душа ваша просит что-то, но – досказать, — вот только друг переехал: вам не узнать куда, и встреча ваша померкла, точно в небе звезда, — подумать вам, может, стоит: есть ли еще в живых, тот, с кем вы ищете встречу — иль он в мирах иных, — при этом второстепенен фактов простых расклад, зато ваша мысль настроит душу на новый лад, — покажется вдруг вам странным — кто вас о том просил? — отныне искать вам друга не покладая сил, — легкость ведь правит сим миром: легче всего в нем свет — после него ж вашей мысли ничего легче нет, — и разве что вескость сути вам придется учесть, что, как стрелу, оперяет в вас спешащую весть, — и если она так важна, то уже не беда: где ваша случится встреча, как, впрочем, и когда, — закономерность я эту часто мог наблюдать, она меня научила главному в жизни – ждать. Рождественская ярмарка Ярмарка в городе под Рождество: детское в сути своей волшебство. Звезды мерцают как ласковый взгляд — близкие так меж собой говорят. Высь, точно сцена в антракте, темна — ждет продолженья спектакля она. Четок рентгеновский снимок луны — компас она в путешествия-сны. Да и тревожащий ход облаков — под Рождество он совсем не таков. Нынче у неба особая стать — стало оно как рукою подать. Странно: в конце первой трети зимы вы в эпицентре мороза и тьмы плотно одеты в уют и тепло. И на душе, как от свечки, светло. В лицах игрушек блаженство и свет — сладко евангельский спит там сюжет. Ангел, Мария, Иосиф, волхвы — тысячу раз всех их видели вы. Но – не успели они надоесть: может, и вправду, благая в них весть? Или их с нами совместная грань — только традиции вечная дань? В общем, на данном этапе пути смысл в инфантильности нужно найти. Всякий немного печален конец, пусть в нем и делу любому венец. Только к началу спасает нас бег: чисто оно от печали, как снег. Детство – начало всех наших начал, в нем наш по жизни последний причал. Хоть мы и к старости телом плывем, к детству глубинным сознаньем идем. Вот только детство в аспекте таком не назовешь инфантильным цветком: слишком субтильно его вещество, грубо на фоне его Рождество. Это и шепчет любому из нас сердца его безошибочный глас: святости празднество не лишено, но, как и все, преходяще оно. Скоро, как водится, Пасха придет — тонкая в сердце тревога войдет. Будет тревога по званью такой, как и рождественский светлый покой. То и другую вместить нам нельзя: это и есть неземная стезя. В сущности и без каких-либо «но»: в деле господнем так быть и должно. |
