После инспекции — утренний кофе на балконе, затем — занятия с женой русским языком. По окончании урока следовали верховая прогулка или лодочное катание, потом завтрак. День разгорался, снова маня на свежий воздух и предлагая многочисленные дары природы. Сергей очень любил рыбалку и порой долго просиживал с удочкой, обгорая на солнцепёке. Десятки пойманных ершей, пара щук и несколько крупных шелешперов составляли его обычный улов, а уж когда, зайдя в воду, он тащил невод, добычей мог стать и огромный судак. С ещё большим удовольствием отправлялся он за грибами, часто беря с собой и жену. Переправившись на лодке через реку и пройдя широкий, дивно благоухающий луг, они попадали в лес. Великий князь был опытным грибником, так что возвращались супруги как минимум с двумя полными корзинами. В другие дни время до обеда посвящалось домашним делам, включавшим заботу о парке и цветниках. Часто посещали соседей, среди которых у Елизаветы появились первые русские подруги — графиня Александра Олсуфьева (ставшая её гофмейстериной), Мария Васильчикова (давняя знакомая мужа), княгиня Зинаида Юсупова.
Своими впечатлениями Элла делилась с императрицей: «Должна написать тебе пару строк: рассказать, каким очаровательным я нашла этот дом... В среду едем к Эльстонам-Сумароковым (Юсуповым. — Д. Г.), там все женщины и мужчины будут в простых крестьянских костюмах ярких цветов. Мы с княгиней шьём себе наряды; она так добра, помогает мне кроить рубаху, что совсем не просто. Часто видимся с соседями, и все они такие милые люди, что я быстро освоилась. Мы много купаемся, это очень освежает, ведь погода стоит жаркая... Вчера нас посетил митрополит, был весьма любезен — сказал несколько слов благодарности по-немецки; я была тронута... С месяц назад, когда мы были у преподобного Сергия (в Троице-Сергиевой лавре. — Д. Г.), — я сказала ему “спасибо” по-русски...»
Иногда отправлялись в село. О земледельческом труде Сергей Александрович знал не понаслышке. Во время учёбы он прошёл практический курс полевых работ — пахал, сеял, собирал урожай — и, хорошо понимая тяготы крестьянской жизни, старался, по возможности, улучшить её условия. Но для Елизаветы Фёдоровны здесь были сплошные открытия. Оказалось, что крестьяне — не беззаботные поселяне в «ярких рубашках», а серьёзные люди, со своими проблемами и совсем непонятным укладом жизни. Так начались первые свидания Эллы с настоящей Россией — с её народом, с её бытом, с её культурой. Ильинское, как и принадлежащее Сергею соседнее Усово не бедствовали, однако по сравнению с немецкими деревнями они казались просто нищими. Потрясала и трудоспособность крестьян, а низкий уровень их социальной защищённости вызывал оторопь. На некоторые проблемы Элла обратила внимание мужа. Великий князь согласился с её оценкой медицинского обслуживания и выписал опытную акушерку для постоянной работы в округе. Отзывчивость хозяев Ильинского всегда будут вызывать и другие местные беды — если случался пожар или падёж скота, они старались щедро помочь пострадавшим.
Полуденный зной заставлял Сергея Александровича немного подремать в кресле. Отдав необходимые распоряжения, он становился недоступен, и если в такое время возникали неожиданные вопросы по хозяйству, прислуга логично обращалась за советом к Елизавете Фёдоровне, чем весьма её подводила. Проснувшийся «помещик» бывал крайне недоволен — жена, по его мнению, не должна вмешиваться в непонятные ей дела даже при самых благих побуждениях, у каждого из супругов есть свои обязанности по дому и управлять имением может только один. С такими доводами Елизавета, в конце концов, соглашалась, прекрасно видя, что они направлены на её же благо.
После обеда читали или музицировали. Часто играли в четыре руки, а если приезжали гости, то приглашали их к импровизации в восемь рук. Когда имение посетил известный пианист Р. В. Кюндигер, в своё время обучавший игре на фортепьяно Сергея Александровича и других царских родственников, а также преподававший в консерватории композитору П. И. Чайковскому, Елизавета воспользовалась случаем, чтобы улучшить свои музыкальные навыки. Но и просто поиграть в компании знакомых было всегда приятно. Распахивались выходящие в сад окна, и по окрестностям разносились чарующие мелодии Бетховена, Шуберта, Моцарта. Если же круг гостей ограничивался только близкими, хозяйка могла развлечь их игрой на губной гармошке и даже на балалайке. То-то было веселье!
С неменьшей радостью приезжие отправлялись бродить по парку. Под щебет птиц, под стрекотание и жужжание насекомых, под шум деревьев и всплески воды забывались все житейские проблемы. Дамы с белыми зонтиками, одни или в сопровождении кавалеров, гуляли по тенистым аллеям, сидели в беседках. Кто-то располагался на траве, кто-то бродил по берегу. Елизавета, взяв ракетки, предлагала составить ей партию в бадминтон, а других звала на «гигантские шаги» — модную забаву с канатами. Потом, развеселившись, все начинали играть в кошки-мышки или в горелки, бегали наперегонки, резвились как дети. В общую суматоху включался и хозяйский пёс Шпунька, носившийся вокруг с весёлым тявканьем. Жара тянула к реке. Старый пляж давно «захватили» коровы, так что купальня размещалась в малопригодном месте и вкупе с мелководьем не создавала комфорта для желающих освежиться. Но бодрящая прохлада воды компенсировала все неудобства. Снимала усталость, придавала новые силы на вечер.
Когда в доме появился фотоаппарат (подарок любимого брата), Сергей увлёкся съёмкой, а гости порой составляли перед объективом «живые картины», которые потом сами же и пародировали. Различные шутки и забавные розыгрыши вообще стали здесь неотъемлемой частью досуга, и следовало быть начеку, чтобы не вздрогнуть, ощутив при рукопожатии спрятанный в ладони кусочек льда или вдруг оторвав... протянутую кисть руки, оказавшуюся набитой песком перчаткой. Впрочем, это ещё мелочи по сравнению со страшным призраком, который как-то вечером появился из-за кустов и перепугал всех непосвящённых в тайну! Сколько же было смеха, когда выяснилось, что чудовище с пылающими глазами состоит из простыни и полого арбуза со свечой внутри.
Нагулявшись, компания спешила к столу, накрытому на террасе или прямо на лужайке перед домом. Гудел кипящий самовар, появлялась свежая выпечка, сверкало янтарём домашнее яблочное варенье. И настоящим сюрпризом в конце лета выглядела душистая лесная земляника из местной оранжереи. По заведённому здесь порядку чай всегда разливал хозяин, а его очаровательная супруга предлагала отведать то или иное угощение. Остаток вечера проводили, собравшись в одной из комнат, и если не было любительских репетиций какой-нибудь пьесы, просто отдыхали — читали, рисовали, играли в настольные игры. «Меня поразила, — вспоминал гостивший в имении Джунковский, — простота, с какой держали себя Их Высочества: с первого же вечера я не чувствовал никакого не только страха, но и какого-либо стеснения, всё так было просто, семейно, никто не вставал, когда проходила Великая княгиня или Великий князь, совсем как в простом семейном доме, даже проще, чем в других аристократических домах».
В праздничные дни Сергей Александрович устраивал народные гулянья. У господского дома собиралась толпа крестьян с детьми, которых одаривали сладостями. По лотерейным билетам раздавались выигрыши: платки, байковые одеяла, ситец, самовары (самый ценный приз, получив который один крестьянин чуть не бросился целовать Великую княгиню), фарфоровые чайники и чашки, сапожный товар. Дети получали игрушки. На престольный праздник — в Ильин день — Великий князь открывал трёхдневную деревенскую ярмарку. Вместе с женой обходил торговые ряды, как полагалось, приценивался и, только осмотрев, подобно бывалому покупателю, весь торг, делал покупки. Всё приобретённое раздаривалось гостям и домашней прислуге.
В августе 1888 года имение брата посетил Александр III. Он приехал частным порядком, практически инкогнито, и несколько дней наслаждался уединённой жизнью. «Это была действительно чудная неделя, — отметит граф С. Д. Шереметев, — погода тёплая, но не жаркая, настроение светлое, разговоры живые. Я любовался Государем, давно не видал я его таким благодушным, весёлым... Сидя на широком балконе Ильинского, Государь наслаждался летним вечером, привольем заливных лугов, простором и тишиною. Всё это он любил, как любил он и предания московские и охотно говорил о временах прошедших, стародавних». Младший сын императора, девятилетний Михаил, приехавший вместе с отцом, сразу же привязался к тете Элле. Они возились с собаками, вместе разбирали игрушки и сочиняли письма, а потом (о радость!) Елизавета привела под уздцы настоящего скакуна по кличке Борман и позволила своему «верному рыцарю» Мише покататься верхом.
