Дверь за ним захлопнулась, а я осталась стоять на месте с колотящимся сердцем и кружащимися мыслями. Он не был осторожен в выборе слов, потому что думал, что сможет заставить меня забыть их, но я все еще не была уверена, действительно ли сказал он мне что-нибудь или нет.

Как бы то ни было, это только убедило меня в одном: Лайонел Акрукс был нашим врагом, и он работал против нас так же уверенно, как мы должны были работать против него.

Вторая половина дня была заполнена фотосессией, которая затянулась на несколько часов: фотографы делали один за другим снимки нас с Наследниками и Советниками и без них. Мы сидели за фальшивым обеденным столом и обменивались фальшивыми подарками. У меня болели щеки от фальшивых улыбок, и к концу рождественского спектакля мне уже почти надоело все это.

Все, чего я хотела, это провести день с сестрой, а не участвовать в этом фальшивом шоу. Но, очевидно, мы не имеем права голоса в этих делах. По крайней мере, пока Советники могли навязывать нам свои решения.

К тому времени, как наступил вечер, и мы переоделись в новые платья для рождественского бала, я уже была готова бросить все и отправиться спать.

— Это Рождество, Тор, не нужно выглядеть такой грустной, — поддразнила Дарси, и я повернулся, чтобы ухмыльнуться ей. Ее новое платье было серебряным и переливалось, как звездный свет, когда она двигалась.

Я выбрала черное платье на бретельках, которое ниспадало до самых ног и было завязано на спине замысловатым рядом шнурков. Под ним виднелись мои кроваво-красные шпильки, и я приподнялась на несколько дюймов, чтобы Наследники не так сильно возвышались надо мной.

Музыка приближала нас к бальному залу, и я заставила себя улыбнуться, пока мы шли.

— Я не грущу, — сказала я. — Я просто с нетерпением ждала нескольких свободных от Наследников дней, а теперь мы еще и обременены Советниками. И у меня такое чувство, что теперь это будет нашей жизнью. Всегда придется делать то, чего мы не хотим. У нас есть обязанности, в то время как все, чего я хочу, это свободы.

Дарси рассмеялась, как будто я шутила, и, возможно, отчасти так оно и было. Здесь у нас определенно было гораздо больше, чем в смертном царстве, и я не была неблагодарна за это. Просто казалось, что многое из того, что у нас есть, дается с натяжкой.

Мы спустились по парадной лестнице и вошли в бальный зал под аплодисменты.

Я закатила глаза от нелепости происходящего и пробилась сквозь танцующие тела в поисках бара.

Не успела я дойти, как сильные руки подхватили меня, закружили в тугом круге, комната закружилась, и я внезапно оказалась посреди танцпола в объятиях Калеба.

— Счастливого Рождества, милая, — сказал он, притягивая мое тело к своему, когда мы начали танцевать.

— Счастливого Рождества, засранец, — пошутила я, позволяя ему держать меня, пока мы двигались по медленному кругу под Have Yourself A Merry Little Christmas Бинга Кросби.

— Так ты хочешь объяснить, что произошло за ужином? — спросил он меня. — Потому что Дариусу нечего сказать по этому поводу.

— Что я могу сказать? — Я пожала плечами. — У меня сексуальная зависимость.

Калеб фыркнул от смеха.

— В последнее время я не вижу особых доказательств этого.

— Никогда не говори никогда, — поддразнила я. — Но я не принадлежу тебе, Калеб, так что если я решила получать удовольствие в другом месте, то это мое дело.

— Мммм…

Это был не очень многомловный ответ, но он, по крайней мере, не выглядел рассерженным.

— И со сколькими парнями я сейчас соревнуюсь? — спросил он небрежно.

— Это ты мне скажи, Калеб. Ведь ты подстроил так, будто я трахаюсь с каждым встречным. Так что, возможно, сейчас я так и делаю.

— Я тебе не верю, — сказал он, поворачивая меня по кругу под своей рукой.

Я фыркнула от смеха и вернулась в его объятия, когда он снова притянул меня к себе.

— Хорошо. Но если честно, разве это что-то изменит, если я буду?

Он замешкался на мгновение, а затем с усмешкой покачал головой.

— Нет. Думаю, я бы хотел тебя, даже если бы был одним из десяти.

Я закатила на него глаза и отступила назад, когда песня закончилась.

— Только ненадолго. Верно?

Его челюсть дрогнула.

— Нет. Ненадолго, — признал он.

Это как раз то, что каждая девушка хочет услышать на Рождество. Ты пока сойдешь, милая, просто ты не та девушка, с которой я хочу остаться. Успокойся, мое бьющееся сердце.

— Знаешь что, Калеб, я немного устала. Думаю, я просто пойду спать, — сказала я, отступая назад, когда зазвучала другая песня.

— Ты имеешь в виду — одна? — спросил он.

— На сегодня, да.

— А как насчет завтрашнего вечера? — спросил он с ухмылкой.

— Почему бы тебе не написать мне в Новом году, и я подумаю об этом, — поддразнила я.

— Можешь на это рассчитывать, — заверил он меня, и я покачала головой, уходя от него.

Я заметила Дарси, танцующую с Орионом, и быстро помахала ей рукой, чтобы дать понять, что ухожу. Джеральдина танцевала с Максом, и я решила оставить ее наедине с ее собственной драмой Наследника, повернулась и выскользнула через боковую дверь в надежде, что никто не увидит моего побега.

Я начала напевать под нос Fairytale of New York группы The Pogues, пытаясь понять, как вернуться в вестибюль по незнакомым коридорам.

За пределами бального зала было тихо и прохладно, волосы поднимались на моих голых руках, когда я шла.

Я нахмурилась в замешательстве, когда подошла к тяжелой деревянной двери с выгравированной на дереве короной в конце коридора, и подумала, не свернула ли я куда-нибудь не туда.

Любопытство взяло верх, и я шагнула вперед и открыла дверь.

Мои брови поднялись, когда я поняла, что каким-то образом попала в огромный тронный зал. Я обнаружила, что смотрю на спинку огромного кресла с пятьюдесятью головами гидр, которое стояло на возвышении, чтобы король мог постоянно находиться над людьми.

В комнате было темно, только один бледно-голубой свет падал на трон.

Я почти повернула обратно, но любопытство тянуло меня. Мне стало интересно, каково это — сидеть на троне, который Наследники так отчаянно пытались присвоить себе. Что было настолько важным, что они продолжали обращаться с нами так, как обращались, только чтобы сохранить его для себя?

Я медленными шагами направилась к трону, мое сердце билось быстрее по мере приближения к нему, а адреналин покалывал мои конечности. Я чувствовала себя непослушной, запретной, как будто делала что-то, что могло навлечь на меня неприятности, и все же… Я жила ради этого чувства. Ради свободы выбора того, что я не должна делать. Делать неправильный выбор и отвечать за него. И я просто не могла устоять перед искушением, которое преподнес мне трон.

Я обогнула огромное кресло, и у меня перехватило дыхание при виде сидящего в нем мужчины.

Дариус откинулся на спинку трона, широко расставив ноги и небрежно положив одну руку на подлокотник, а другой обхватив затылок. Он провел пальцами по волосам, освобождая их от средства, которое он использовал для укладки, так что темные пряди свободно падали на лоб. Пиджак от костюма был брошен на пол перед троном, а галстук-бабочка развязан, и он болтался на шее, расстегнув несколько пуговиц белой рубашки.

Мои губы разошлись, когда его взгляд упал на меня, и на мгновение я потеряла дар речи. Это был человек, который мучил и терзал меня, сделал мои страдания своей целью и наблюдал, как я ухожу в Царство теней по приказу его отца. Я ненавидела его. Я хотела ненавидеть его так сильно, что мне было больно. Но в такие моменты мне казалось, что я просто лгу себе.

— Что ты здесь делаешь? — вздохнула я, мой тихий голос эхом отдавался в каменной комнате.

— Я не мог смотреть, как ты танцуешь с Калебом, — сказал он, не сводя с меня глаз и хоть раз признаваясь в своих чувствах.

— Почему? — спросила я, все еще не двигаясь, несмотря на то, что более умная девушка уже убежала бы.