— Что значит, не хочет? Конечно, хочет! — Дарья захлопнула дверь и потащила меня в кровать. — И ты иди сюда! — приказала она Лане, и та послушно пошла к нам.

А дальше было всё, как в тумане. Я целовал девушек, тискал их за всё, что можно. Их молодые тела были податливы, руки и губы ласкали меня, стоны раздавались на весь дом. Я то был снизу, потом — сверху, а потом и вообще перестал осознавать, что, где и как. Но кажется, хватило меня на обеих.

Проснулся от стука в дверь. Открыл глаза. Дарья придавила меня, положив голову мне на грудь. У стены на животе сопела Лана. Я попытался вспомнить, что вчера было, но в башке, которая трещала с похмелья, стоял туман.

Я сдвинул Дарью, она замычала спросонья. Натянул порты и рубаху, что валялась на полу среди кучи одежды, задёрнул полог кровати — та хоть и находилась сбоку от двери, но меры предосторожности никогда не помешают.

Открыв дверь, обнаружил Милену. Она выглядела взволнованной.

— Доброе утро, Святослав, — сказала она. — Ты не видел Раду? Моя служанка пропала. Она должна была занести тебе лекарства. Вчера был пир и… я волнуюсь за неё.

Интерлюдия 3 (Изяслав-строитель)

Была уже глубокая ночь, а корчма гудела. Оттуда доносились грубые мужские голоса, женские смех и визг. Дружина молодого князя, прибывшего в Караузяк в середу вечером, гуляла на широкую ногу. Сегодня в гриднице замка был пир. Изяслав тоже присутствовал, а когда гости стали расходиться, сел на коня и поскакал в город. Ему пришло письмо. Один человек хотел встретиться.

Завернувшись в плащ, Изяслав ехал по ночной улице. Копыта лошади мерно стучали по брусчатке, навевая мрачные думы о будущем этого города. Жрец Володар пугал бедствиями, которые обрушатся на Караузяк и соседние княжества, если те поддержат юного наследника. Князья, воспротивившиеся самопровозглашённому кагану, за два года потерпели два сокрушительных поражения, их города были разрушены, а все, кто встал на их сторону, казнены. Володар слышал обо всём этом из своих источников, он опасался, что Караузяк постигнет та же участь.

Изяслав полагал, что поводов для беспокойства пока нет. Уж ему-то, человеку, возглавляющему одну из крупнейших гильдий каменщиков, точно ничего не грозит. Он будет полезен любому правителю, а потому и дёргаться причин нет — гораздо разумнее просто выждать в стороне. Какая разница, для какого князя палаты и башни возводить? Более того, чем сильнее пострадает город, тем больше будет работы, а значит — больше денег.

Но Володар почему-то был уверен, что когда Добромир со своей ратью окажется у ворот Караузяка, ему необходимо посодействовать. Только так можно гарантировать себе безопасность. Подобные намерения у Изяслава и самого вызывали опасения. Никогда нельзя принимать сторону раньше времени, а Володар именно это и собирался сделать.

Возле корчмы, держа под узды лошадь, стоял человек — невысокий мужчина с длинными усами и грубым лицом, пересечённым шрамом. Его отороченный мехом колпак был сдвинут на затылок, оголяя солидную лысину, а плащ — заколот необычной фибулой в виде кинжала.

— Ты Изяслав? — спросил незнакомец, когда Изяслав поравнялся с ним.

— Кто спрашивает?

— Сокол.

— Доброй ночи, Сокол, — Изяслав соскочил с лошади. — Ты сказал, что будешь ждать внутри.

— Сам видишь, какая там суматоха. Пройдёмся по улице. Поговорим в спокойной обстановке.

— Да будет так, — Изяслав взял под узды своего коня и двинулся вдоль домов. Сокол пошёл рядом.

Это был тот самый человек, который прислал Изяславу письмо. Он являлся посланцем ордена. С орденом Изяслав работал давно, раза три выполнял их заказы, поэтому и сейчас предположил, что речь пойдёт о строительстве.

— Меня послал новый магистр, — сказал Сокол. — Старый магистр мёртв.

— Что случилось? — спросил Изяслав.

— Его убили.

— Вот как? Что ж, мне жаль. Так что от меня надо ордену?

— Орден ищет человека, который убил магистра.

— К сожалению, тут я ничем помочь не могу. Это не по моей части. Моё дело — возводить здания и крепости.

— И всё же, я решил обратиться к тебе, поскольку ты много знаешь о том, что творится в городе, — тон Сокола был довольно резок, и Изяславу это не нравилось. — Убийцу зовут Святослав и он сын великого князя Святополка. Ходят слухи, будто он прибыл в Караузяк и сейчас гостит в крепости.

— Да, Святослав действительно приехал на днях.

— Значит, молва не врёт… Это его дружина гуляет в корчме?

— Сегодня был пир в честь приезда великого князя. Воины продолжают празднование.

— Когда молодой князь приехал? Как долго он хочет задержаться в крепости?

— Он приехал два дня назад, но про его планы я ничего не знаю. Ты зря меня об этом спрашиваешь. Мне мало что известно. Это не моё дело.

— Ага. Твоё дело — возводить здания, — проговорил Сокол. — Мне известно. Именно поэтому орден снова обращается к тебе. Нужно перестроить дом здесь неподалёку. Подробности пришлю письмом в ближайшие дни.

Я стоял напротив Милены и не знал, что ответить. Как-то нехорошо получилось. А с другой стороны, что такого? Вроде бы все взрослые люди. В общем, решил сказать правду.

— Лана здесь. С ней всё в порядке. Просто осталась на ночь у меня.

— Что?! — на лице Милены вначале возникло недоумение, потом — гнев. — Ты хочешь сказать… Как ты посмел тронуть мою служанку? Я не для того отправила её сюда, чтобы ты насильничал над бедной девушкой.

— Да что ты такое несёшь? — теперь настала моя очередь недоумевать. — Я не принуждал её. Она сама осталась.

— Ну разумеется! — Милена скрестила на груди рук. — А то я не знаю! Я поклялась защищать её, а ты… Лана! Ты здесь? Одевайся, уходим, — крикнула она.

— Да, госпожа, я мигом, — послышался из-за полога заспанный голос служанки, а потом — шорох одежды.

— Зря гневаешься, княжна, — проговорила, зевнув, Дарья. — Мы хорошо провели эту ночь.

Но Милена была неумолима. Сведя брови и надув губы, она смотрела на меня, как ей, наверное, казалось, гневным взором, хотя лицо её выглядело скорее обиженным, чем злым.

Лана надела своё простенькое тёмно-зелёное платье поверх длинной рубахи и, даже не застегнув его, выскочила из комнаты. Милена демонстративно развернулась и ушла следом.

— Я тебе покажу, как распутничать, — ругалась она на служанку. — Розгами побью, будешь знать!

Девушки удалились, и дальнейший разговор я не слышал.

Дарья тоже вылезла. Сидя на кровати в портах и рубахе, она шнуровала чоботы.

— Доставила же ты мне проблем, — я захлопнул дверь. — Зря ты Лану потащила к нам. Теперь Милена будет обижаться.

— А что такого-то? — Дарья подняла валяющуюся на полу праздничную малиновую свиту и стала вдевать руки в рукава. — Подуется и перестанет. Эка невидаль!

— И всё равно, ты меня не послушалась. Я не собирался этого делать.

— Тоже теперь будешь дуться? — она с улыбкой подошла и, обвив руками шею, потёрлась носом о мой нос и ущипнула меня губами. — Что мне сделать, чтобы ты сменил гнев на милость? Можем, повторим? До утренней трапезы ещё много времени.

— Да, в другой раз обязательно. Только ты не забывайся. Прежде всего, ты — моя дружинница.

— Конечно. Как скажешь, великий князь, — проговорила с улыбкой Дарья. — Тогда позволь идти готовиться к походу.

— Вот. Это самое верное решение.

Дружинница ушла, и я остался один. Сев на кровать, которая ещё хранила тепло наших тел, подпёр голову руками и задумался. Со служанкой нехорошо вышло, конечно, но всё равно Милена перегибала палку, устраивая скандал из-за пустяков. Мне не нравилось, что она затаила обиду. Она имела связи с северными уделами и могла помочь мне найти союзников в тех краях. Кроме того Милена, как бы она ни утверждала обратное, была неплохой целительницей. Если она из-за этого инцидента решит уехать, я потеряю, говоря современным языком, ценного члена команды.