— Вёрст четыреста где-то.

— М-да… Шансов мало, что не доберётся. Ладно, будем надеяться на лучшее. Когда напишешь письмо, отдай его Олегу, пусть он обязательно перечитает и, если надо, перепиши, как он скажет. Всё ясно?

Милена ушла, а я снова улёгся в кровать, уставился в белёный потолок, освещённый ярким хрусталём лампы, и задумался. Повезло, что Милена имела связи на севере. Сейчас моей главной задачей было заручиться поддержкой как можно большего количества князей.

На следующий день, когда Милена пришла, чтобы сделать процедуры, она уведомила меня, что письмо написано и отдано Олегу. Сегодня гонцы должны были поскакать по соседним удельным княжествам. А вот у Олега забот оказалось побольше. Требовалось для начала найти подходящих людей, кто сможет выполнить поставленную задачу. Своих дружинников отправить я не мог — нас и так было мало, а значит, искать приходилось на стороне.

Сегодня предстояло и ещё одно крайне важное дело — пир.

Во второй половине дня в пиршественном зале гриднице собралось огромное количество народу. Явился и Казимир со своим семейством, и его бояре, проживавшие в городе, собралась вся дружина — все семьдесят воинов Казимира плюс мои двадцать пять, а так же их отроки-оруженосцы, расположившиеся в дальнем конце помещения.

Длинную комнату с узкими окнами и росписью на потолке освещал яркий свет трёх люстр. От разноцветных нарядов рябило в глаза, а столы ломились от яств и выпивки. Посреди комнаты гусляр исполнял былины о подвигах древних героев. Я сидел за отдельным столом на возвышенности лицом к собравшимся. По правую руку от меня восседал Казимир с супругой, по левую руку — Всеслав Игоревич.

Пир продолжался до позднего вечера. Съедено и выпито было много. Мне пришлось произнести речь. Я заявил во всеуслышание о своём намерении собрать войско, разбить Добромира и вернуть себе Светлоярск и остальные земли. Бояре и дружинники приняли весть с воодушевлением и подержали меня одобрительным гулом. Казимир тоже толкнул речь, в которой ещё раз пообещал хранить верность клятве и призвал своих воинов сражаться за правое дело. Сказал, что намерен защищать землю предков, как от диких племён, так и от мятежников и захватчиков с юга.

Я плохо знал историю подчинённых Светлоярску земель, зато знали её хорошо Олег и Всеслав Игоревич. Из их рассказов мне удалось почерпнуть кое-какие сведения. Восточные рубежи были присоединены двести пятьдесят лет назад Гремиславом Завоевателем — сыном Всеволода Яркое Солнце. Именно при этих двух правителях собралось под единое начало большинство территорий, которые в настоящее время входили в состав великого княжества Светлоярского.

Местный князь погиб в бою с войском Гремислава, а земля его была разделена между тремя братьями, потомки которых с тех пор и правили на востоке. Таким образом, князья Караузяка, Келата и Гурджака уже давно являлись вассалами клана Солнца. А вот князь Лангара происходил из древнего рода, что правил тут за сотни лет до прихода Гремислава. Это могло стать проблемой.

Когда пир закончился, и бояре стали расходиться, Рогволд подошёл ко мне и заявил, что дружина хочет идти в город гулять. От меня требовались деньги и желательно личное присутствие. Делать ничего не оставалось, пришлось выделил нужную сумму.

А вот сам я не горел желанием участвовать. Медовуха оказалась столь крепка, что к вечеру у меня уже всё плыло перед глазами. Обычно старался быть более сдержанным в таких вещах. Больше всего я боялся потерять бдительность. В голове вертелась навязчивая мысль о том, что сейчас нельзя покидать крепость. В итоге дружинники разошлись, а я ещё некоторое время сидел вместе с Казимиром и Всеславом Игоревичем в полупустом зале и обсуждал с ними разную бытовуху.

Покинул гридницу я глубоким-глубоким вечером, практически ночью. Спустился по лестнице и тут же наткнулся на Дарью, что шла навстречу. На ней сегодня была малиновая свита, расшитая по бортам и руковам серебряными узорами. На голове красовался обруч с драгоценным камнем, на поясе болталась сабля.

— О, Святослав! — завидев меня, дружинница заулыбалась хмельной улыбкой. — А ты чего не со всеми?

— Да я это… спать лучше. Дел завтра полно, — я еле ворочал языком.

— Ах, вон оно что! — Дарья подошла ближе.

— А ты чего не со всеми?

— Я-то? Ну и куда я пойду? Они — в корчму. А мне что там делать? Горислава — со своим мужем, даже моя Любава гулять куда-то пошла… чёртовка мелкая. Остаётся грустить одной.

— Да ты не грусти… Иди спать, — я медленным шагом двинулся по направлению к воротам, ведущим на второй ярус крепости, Дарья пошла рядом.

— Ты хорошие слова сегодня молвил, — её громкий пьяный голос раздавался на весь двор. — Вся дружина за тебя горой! Мы пойдём за тебя и в огонь, и в воду. Куда скажешь — туда пойдём. Даже в эти чёртовы горы в пасть самому Чернобогу! Будем биться с врагами, пока не побьём всех или… или сами не сложим головы. И пусть Хорс и Сварог примут нас в вышнем дворце на вечном пиру! Славные времена грядут!

— Скорее, тяжёлые, — поправил я. Не знаю, чему Дарья так радовалась, мне от мыслей о грядущем становилось не очень весело.

— Ты — достойный наследник, — продолжала она. — Ты — как твой предок Яркое Солнце. Ты всех победишь. А мы будем с тобой и… тоже победим! Веди нас в бой и ни в чём не сомневайся!

— Ты так жаждешь драки?

— Моя жизнь — битва. Для чего ещё жить?

— Ну… есть много вещей… наверное, — я не знал, что сказать. Башка совершенно не варила.

Мы дошли до угла каменной оград, дальше начинался подъём, ведущий вдоль стены к воротам второго яруса. Массивная башня возвышалась над нами чёрной глыбой. Я остановился и повернулся к Дарье.

— Ну, в общем… спасибо за поддержку. Я это ценю… Пойду домой. Спокойной…

Хотел сказать «ночи», но не успел. Дружинница обхватила обеими руками моё лицо и так крепко поцеловала в губы, что у меня аж искры из глаз посыпались. Такого поворота я не ожидал.

— Люб ты мне, Святослав, — прошептала она. — Невозможно как люб. Вся дружина — мои братья и сёстры, а ты — больше.

Она смотрела мне в глаза своим пронзительным взглядом, словно желая съесть.

— Погоди… ты мне, случаем, не сестра? — пробормотал я. Не самый уместный вопрос, но ничего другого в голову не пришло. Я знал, что в дружине есть мои близкие родственники.

— Ну ты что? Не помнишь что ли? Мой отец у тебя дворецким был.

— А… Тогда другое дело. Пошли, — я схватил Дарью за руку и потащил к воротам.

Мы поднялись по лестнице на третий этаж дома, пару раз споткнувшись. В горнице было пусто. Обычно тут околачивался Молчан, но сегодня он гулял. Едва мы с Дарьей добрались до моей спальни, как тут же, даже не включая свет, схватили друг друга в объятья и в перерывах между жаркими поцелуями принялись расстёгивать пуговицы наших одежд, что оказалось совсем непросто.

Робкий стук в дверь отвлёк нас.

— Ну кто там? — с досадой пробормотала Дарья.

— Сейчас, подожди. Посмотрю.

— Только быстрее.

Я дотронулся до потолочного светильника, включив его, и открыл дверь. На пороге стояла Лана с подносом, на котором была кружка с лекарством.

— Госпожа уже спит, велела отнести настойку, когда ты вернёшься, — проговорила служанка. — Она сказала, надо обязательно выпить.

— Спасибо, — я взял поднос. — Можешь идти, поднос завтра заберёшь.

— Кто там? — спросила Дарья, подходя. — Лана! Ты что, весь вечер дома сидела, пока у нас пир был?!

— Так госпожа не велела.

— Да и плевать! Присоединяйся к нам. Пошли, — дружинница схватила служанку за руку и втащила в комнату.

— Погоди, — я стоял, слегка опешив, — оставь девушку в покое. Ей идти надо.

— Куда идти? Не надо ей никуда идти. Или ты её не хочешь? Смотри, какая задница, — Дарья звонко шлёпнула Лану по филейной части. — Давай втроём! Так интереснее.

— Ой, я даже не знаю, — Лана смущённо заулыбалась.

— Если ты не хочешь, можешь идти, — сказал я ей.