— Значит, так мы и поступим! — заявил я, обрадованный тем, что выход нашёлся.

— Но мой тебе совет: не скупись, когда дело касается богов. Если боги будут с тобой, тебя ждёт богатство в разы больше того, что ты оставишь на алтарях.

— Откуда возьмутся эти богатства? У нищих племён? — усмехнулся я.

— Не скажи, Святослав, — покачал головой Всеслав Игоревич, скептически скривив губы. — Кто знает, какие сокровища хранят их вожди? Казимир затевает этот поход не так просто. Он рассчитывает на хорошую добычу. Он что-то знает про местные племена, чего не ведаем мы.

— Будем надеяться, — я поднялся со стула. — В общем, распорядись сделать приготовления. Завтра пойдём приносить жертвы.

Милена, хоть и обиделась на меня, но на следующее утро снова явилась, чтобы сделать необходимые процедуры. Ланы с ней не было, княжна сама принесла настойку. Как обычно она велела ложиться и задрать рубаху, и несколько раз провела ладонями над моим животом.

— Ты почти здоров, — тон Милены был холоден. — Больше тебе не требуются процедуры. Я принесла мешочек с травами. Надо пить их две седьмицы утром и вечером. Я написала, как их заваривать, надеюсь, твой отрок разберётся.

— Значит, не придёшь больше? — я поднялся с кровати и стал застёгивать пуговицы.

— Нет больше надобности. Если опять рана заболит… просто полежи и отдохни.

Она собралась уходить, но я остановил её:

— Постой. Давай поговорим. Я тебя чем-то обидел?

— Нет, ты меня ничем не обидел. Извини, мне надо идти. Есть и другие больные, которые нуждаются в присмотре.

— Много?

— Среди слуг болеют трое и один отрок.

— Если ты можешь залечить рану, то болезнь, наверное — и вовсе пустяки? — попытался я завести разговор на другую тему.

— Зависит от болезни. Некоторые даже опытному целителю трудно вылечить, а я всего лишь ученица. Извини, мне надо идти.

— Да, разумеется, — кивнул я.

Похоже, Милена всё ещё обижалась. Надо было с ней поговорить более обстоятельно, а не так, мимоходом, но забот навалилось столько, что я не знал, когда выкроить на это время.

За сегодняшний день мне удалось принести жертвы Донару и Семарглу, а Хорса и храм Неба решил оставить на завтра.

Вернувшись, я завёл коня в конюшню, что находилась на отдельном дворе недалеко от княжеских палат, отдал конюху, а сам направился домой. И вдруг заметил Лану, которая тащила полное ведро воды. Догнал её.

— Давай помогу, — я выхватил у неё ведро. — Как ты такую тяжесть таскаешь?

— Ой! — Лана отпрянула, а потом звонко рассмеялась. — Ты так неожиданно подошёл. Напугал меня. Ну разве ж можно, чтобы князь воду носил?

— Раз я князь, мне можно всё, — отшутился я. — Куда нести?

— А на третий этаж.

— Ещё и на третий этаж таскаешь. Тяжело, наверное?

— Да я привычная уже. Не так чтобы и тяжело, — с задором проговорила Лана.

Мы пошли к дому. Женская половина отделялась от княжеских покоев небольшой крытой галереей и дверью, что обычно была заперта. По всему фасаду пристройки тянулась деревянная терраса на уровне третьего этажа, куда вела собственная лестница. На женской половине обитали супруга, наложницы и дочь Казимира, дети лет до шести-семи и служанки. Там же поселили и Милену с Ланой.

Порядки тут были строгие. Знатные женщины обычно присутствовали на совместных приёмах пищи, а вот наложницы — никогда. Их я вообще не видел. На улицу они если и выходили, то только в сопровождении прислуги.

— Ты случаем не в обиде не нас с Дарьей? — спросил я.

— Ну что ты? Как можно? — Лана заулыбалась во все тридцать два зуба. — Это было… необычно. У меня никогда такого ещё не было.

— Втроём?

— Ага.

— А вот, а Милена обиделась. Она считает, что мы тебя насильно затащили. Надо бы сказать, что это — неправда.

Лана оглянулась по сторонам и заговорила тише:

— Ой, да она знает. Вчера всё утро меня расспрашивала, что да как. А то, что плетьми побьёт, так госпожа только стращает. Она меня никогда плетьми не била. А уж грозилась сколько! Милена очень добрая.

— Это точно, добрая, — согласился я. — Но я вижу, что она обижается.

— Мне кажется, она не обижается, — служанка загадочно улыбнулась.

— Думаешь?

— Ага.

Я пристально посмотрела на неё.

— Говори. Что ты скрываешь?

— Так ведь несложно понять, что у молодой княжны на сердце. А только ты не гневайся, что я скрытничаю. А то госпожа узнает, что я болтаю — и правда, выпорет меня.

Кажется, я понял, на что намекает Лана, и решил не продолжать допрос, тем более, что под окнам светлицы нас могут услышать.

— Я тебя понял, — сказал я и двинулся вверх по лестнице. — Не обижается и хорошо.

Мы остановились на крыльце, Лана перехватила у меня ведро.

— Спасибо огромное! — она поклонилась. — Ты такой необычный князь.

— Да? Чем же?

— Другие не ведут себя с челядью так учтиво.

— Есть такое… — поднявшись на верхнюю площадку, я поставил ведро на пол. — Ну всё, давай, иди.

Спускаясь по лестнице, подумал, что действительно сильно выделяюсь на общем фоне. Для меня не было разницы между знатным человеком, дружинником или слугой. Со всеми общался так, как привык общаться подчинёнными — в меру строго, но по-человечески, как мне казалось. А тут бояре и князья к простому народу относились как к говорящему скоту. В общем, палился я сильно. Даже слуги замечать стали.

Из-за чего обиделась Милена, я понимал с трудом. Судя по словам Ланы, у княжны были ко мне какие-то чувства. Но при этом она сама ясно дала мне понять, что у неё есть жених и нам с ней нельзя переходить некоторых границ. А теперь — обиды. В общем, хрен поймёшь этих баб. Небось, сама не знаешь, что ей надо.

Среди прочих комнат на третьем этаже имелась библиотека. Она располагалась рядом с оружейной. Сюда я захаживал в свободное время в поисках знаний.

Большинство стоящих на стеллажах книг не представляли для меня никакой ценности. Это были родословные, учётные книги и другие не слишком интересные вещи. Впрочем, имелись тут и научные труды, в том числе касающиеся чар, и художественные произведения, и даже летописи. Но гораздо больше меня интересовали книги о магии, в частности о чарах аметистовой луны. Олеся говорила, что такие книги есть в библиотеке замка, но я никак не мог найти их, хотя, казалось, просмотрел тут всё. Про другие чары находил, про эти — нет.

Вот и сегодня я сидел на стуле возле стеллажа и просматривал толстые рукописные тома в кожаных переплётах в попытке найти хоть каплю информации о моих чарах.

В дверь постучались. Оказалось, это стражник из тюрьмы. Он явился сообщить, что колдунья просит поговорить со мной.

— Как она? — спросил я.

— Эта ведьма сегодня тёмных существ призвала, — произнёс стражник испуганным тоном. — Всю ночь по стенам кто-то ходил. Вели её казнить, господин. Не доведёт она нас до добра.

— Я разберусь. Приведи её.

Пообщаться с рыжеволосой колдуньей я намеревался завтра, но та опередила меня и первой попросилась на разговор. Похоже, созрела принять предложение. Поставив книги на место, я отправился в кабинет.

Когда Заряна — а именно так звали колдунью — явилась в мой кабинет, на ней было поношенное платье из серо-зелёного сукна — старое, заплатанное, но по крайней мере, не драное, одетое поверх чистой полотняной рубахи. Руки всё так же сковывали кандалы, а шею — стальной обруч с магическими знаками. Копна густых рыжих волос была собрана в хвост. Девушка сильно хромала на левую ногу — ту самую, из которой палач вырывал мясо.

Я сидел за столом. Заряна устроилась на стуле напротив, поправила упавшую не лоб непослушную рыжую прядь. Синяки потускнели, лицо девушки стало почище, а черты даже как будто округлились и сделались более привлекательными. Особенно завораживали глаза — большие, глубокие. Она уже не казалась забитым диким зверьком, в движениях появилась грация, а ровная осанка делал девушку не похожей на обычных деревенских баб или служанок, которых мне приходилось видеть. Но бледные губы по-прежнему были упрямо сжаты, да и лицу не хватало красок. Впрочем, какие краски после пыток и недели средневековой тюрьмы?