— Всё же, ваша система правосудия оставляет желать лучшего, — заметил Тринадцатый сухо. — Если уж ваше правительство позволяет подобное.

— Я бы не сказала, что позволяет. Скорее, на подобное принято смотреть сквозь пальцы.

— Мы оба знаем, что это одно и то же.

Я тихо хмыкнула. Мне вспомнился разговор, состоявшийся у нас с Объектом перед моей высадкой на Обис.

— Я вот думаю, что ты уж очень погорячился, когда разворотил свою криокамеру, — сказала я, с сомнением рассматривая сплошные энергетические кубы, ограждавшие грузовой отсек. — Ладно грязь и отходы жизнедеятельности: с этим справится скафандр. Но есть и пить ты что собираешься? Сколько вообще ты способен обходиться без воды и пищи?

— Двадцать два с половиной стандартных дня — без воды, пятьдесят пять стандартных дней и семь часов — без пищи.

— Ого, — поразилась я. — А откуда такая точность?

Он посмотрел на меня, как на дуру. В моём мозгу затеплилась догадка, от которой стало откровенно не по себе.

— Не будь столь иррациональной, — посоветовал мне он. — Разумеется, такие вещи требуют научного подхода. Все эти сроки подтверждены экспериментально.

Я недоверчиво покачала головой.

— Поправь меня, если я что-то поняла не так: то есть, тебя держали без еды и воды, чтобы проверить, как быстро ты умрёшь? А потом, на самой границе жизни и смерти, помещали в медкапсулу?

— Да, — ответил он. — Именно это и подразумевает под собой эксперимент. Разве нет? Такого рода проверки проводятся техниками в самом начале отладки.

«Понятно», — сказала я тогда, изо всех сил стараясь скрыть своё полное охренение. Но теперь его заявления о преступном бездействии наших властей меня мало трогали.

То есть да, наши верха не подарки, тут без вопросов. Но у нас, по крайней мере, не узаконены пытки.

— Ты можешь поступить проще, — сказал Тринадцатый вдруг. — Без всех этих гонок и прочих сомнительных планов. Без риска для жизни.

— Риск не так уж и велик. Ты и сам прекрасно знаешь, что я хороша в своём деле.

— Хороша? Ну, относительно. Да, ты сбила меня, всё так. Но на твоей стороне были твоя команда, неожиданная пси-особенность и удача. Только вот стратегически ситуация не всегда оборачивается так удачно. Ты ведь должна и сама понимать, что легко можешь проиграть. У тебя слабая модификация; ты находишься в неоптимальной физической и психологической форме.

Я только презрительно фыркнула, хотя мысленно согласилась с альданцем. Дрожь в руках, недопустимая для пилота, скованность корпуса из-за недавно сломанных рёбер, мышцы после крио “деревянные”, а нервы после всего не казённые.

Не первый сорт, в общем.

— Тремор рук, — начал перечислять альд, — скованность корпуса…

— Спасибо, я знаю, — прервала его раздражённо. — Но я не вижу других вариантов.

— Они есть, — его алые глаза снова оказались близко-близко, а голос стал вкрадчиво-соблазняющим. — Они очевидны. Свяжись с моей стороной, и они предоставят тебе все ресурсы, необходимые для моего возвращения.

Ну да, теперь мы подбираемся к тому, ради чего он вообще затеял этот дурацкий разговор.

— И как ты себе это представляешь? — хмыкнула я. — Предлагаешь отвезти тебя на территорию Коалиции Альдо и сдать с рук на руки погранцам? При этом твои, разумеется, оставят меня в живых (я в это очень верю, я по жизни доверчивая). Мои, в свою очередь, наверняка дадут мне медаль. За рвение. Как ещё, право, они смогут отреагировать на то, что я по своей воле отдаю ценного военнопленного? Понятное дело, они обрадуются! Как же иначе?.. И это я уж молчу о том, что по заключённому мной договору я не могу отклоняться от маршрута больше, чем на два стандартных дня. И это далеко не единственное обязательство. То есть, я не смогу просто взять и полететь на границу; для начала мне нужно будет как-то связаться с альданской стороной, чтобы попросить у них теневых кредитов. И сделать это мне предстоит, напоминаю, с вирта военнослужащего. Ну, либо бегать вокруг, радостно голося: «Извините, вы не видели тут альданских шпионов? Нет?». И, даже если я найду твоих соотечественников, то мы окажемся в очень интересном положении. И да, разумеется, я верю, что альданский агент даст мне денег, а не прикопает под ближайшим столбом. Говорю же, я очень доверчивая.

Объект выслушал меня, склонив голову набок.

— На самом деле, всё не так сложно, — ответил он в итоге. — У тебя есть доступ к вирту. Значит, ты можешь написать ари Фобосу напрямую.

Что?!

— Написать ари Фобосу, — протянула я. — Верховному Канцлеру Коалиции Альдо. Напрямую написать. Мне, обычному пилоту. С виртала Земного Союза… Парень, ты совсем спятил?

— Я дам тебе код его защищённой линии, — ответил Тринадцатый спокойно. — И, даже если ты не сможешь сказать обо мне напрямую, ему точно будет достаточно намёка.

— И ты считаешь, что ари Фобос озаботится твоей судьбой? Но, даже если так, то ты всерьёз веришь, что он пришлёт мне теневые кредиты? — уточнила я скептически. — А не убийц по наши души? Ты ведь, кажется, утверждал, что твоя смерть — тоже допустимый итог?

Тринадцатый, надо отдать ему должное, не стал с порога уверять меня, что всё будет хорошо.

— Я не могу быть уверен. Особенно с учётом дефекта, который я продемонстрировал. Тем не менее, если использовать понятные тебе определения, мы с ари Фобосом — братья. Потому…

Я медленно выпрямилась в кресле.

— Что ты сейчас сказал?!

— Вот видишь, у тебя ещё и со слухом проблемы. А сказал я, что с довольно большой степенью вероятности ари Фобос…

— Ты — брат Верховного Канцлера?!

— Да, — ответил он чуть раздражённо. — Ты способна выслушать спокойно?

— Извини, — деревянным голосом ответила я. — Дай мне минутку.

Я посидела пару мгновений, глядя в приборную панель и повторяя про себя, как мантру, слова куратора из учебки: “Истерики — недостойное поведение для офицера.”

Слегка полегчало. По крайней мере, желание истерить и материться поутихло.

Но твою дивизию! Родной брат нового альданского Канцлера! Это вам не просто политика, это политика высшей пробы. Проклятье! Чем думал Пузо, когда поручал его мне? Зачем ему Тринадцатый на самом деле? Шантаж, анализ генома, политическая многоходовка? И что мне теперь делать?! Как не предать себя, не предать страну и поступить правильно?!

Это ведь не шутки. Это — действительно международный скандал и возможная причина для новой войны.

И я…

Я знаю, что делать при разгерметизации. Я могу разобрать и собрать обратно боевой истребитель. Я умею водить все типы наземного, атмосферного и космического транспорта. Я могу наизусть рассказать военный регламент.

Но я не политик. И даже не шпион. Да меня банально не готовили к такому! Я понятия не имею, как теперь быть. Это не моего уровня, не моей грёбаной компетенции вопрос. Я не могу принимать такие решения!

И, что самое паршивое — мне не у кого спросить совета. Был бы хоть Никки рядом… Но он вышел из игры, и это к лучшему. Пусть хоть он будет в безопасности.

— Как я и сказал, ты не в идеальной форме, — ох уж мне это вкрадчивое нашёптывание на ухо… похоже, парень в лепёшку расшибётся, только бы добиться своего. И его можно понять, что уж там.

Только вот я тоже не клиническая дурочка, и “психологию войны” сдала в своё время очень неплохо. В том числе раздел, посвящённый военнопленным.

— В общем так, — сказала я. — Говорила тебе уже, скажу ещё раз: вопрос не в моей компетенции. Но я обдумаю то, что ты мне сказал, и по возможности проверю. Понятно? А ты лучше пока что помолчи. В твоих же интересах, чтобы мне хорошо думалось. Поспи, что ли… и нет, я не хочу знать, сколько ты можешь без сна.

Он хмыкнул, но заткнулся.

И то удача.

Я откинулась на спинку кресла и прищурилась. Ну что мы тут имеем — кроме того, что поимели нас?