Стеклянные бутыли, чаши и тарелки стояли на полках. На столах были разложены бусы, напястья и кольца, фигурки животных и птиц стояли отдельно — так, чтобы их было не достать и не попортить простому зеваке. А в глубине лавки сидел старик и что-то записывал в толстую книгу. Увидев Иль, он встал.

— Госпожа найдет здесь лучшие стеклянные изделия во всем Южном Оннаре!

Хотя Иль и не собиралась ничего покупать, но, услышав такую высокую оценку разложенным безделкам, решила поглядеть не некоторые изделия поближе.

— Вон ту собачку, — указала она на стоящую на отдельной полке фигурку.

Старик достал собачку и протянул на вытянутой ладони. Иль осторожно взяла ее и стала рассматривать. Фигурка была неплоха, но не так хороша, как те, которые делал в своей мастерской Уульме.

Старик, заметив ее разочарование, усмехнулся.

— Лучшие в Южном Оннаре, — повторил он, — но не во всем мире.

— Я вижу, — вырвалось у Иль. — Мой муж плавил стекло и делал изделия куда как лучше!

— Вот как? — удивился старик. — И где же живет такой чудо-мастер?

— В Нордаре, — ответила Иль. — В Даиркарде.

— Мастер Уульме?

Иль так и села. Вот уж не думала она, что слава о ее муже пойдет так далеко. На другом конце света знали его имя!

— Уульме.

— Наслышаны. Мастер Уульме, способный оживлять стекло, — коротко пояснил старик.

Иль загордилась.

— Где же он сейчас? Неужто пожаловал на ярмарку со своим товаром?

— Нет, — опомнилась Иль. — Он не приехал. Он остался в Нордаре.

И покраснела.

— Значит, в Нордаре. А я бы не прочь с ним повидаться. Чай, не чужие друг другу люди. Это у меня Уульме научился плавить стекло.

И снова Иль так и ахнула. Неужто она случайно попала туда, где ее муж служил подмастерьем?

— Уульме должен был обо мне рассказать, — добавил старик.

Иль наморщила лоб, пытаясь вспомнить мудреное имя.

— Дарамат? — неуверенно произнесла она.

— Это мастер, — сердито сверкнул глазами Забен. — Учитель.

Он позвонил в колокольчик, и в лавку вошел Оглобля.

— Принеси чаю, — приказал Забен. — И сахару наколи. И поживей, бездельник!

Имя, которое назвал Забен, тоже показалось ей смутно знакомым, но поручиться за то она не могла.

— Садись, — пригласил Забен, указывая на стоящий в углу стул. — Расскажи про Уульме.

За дверью, ведущей во внутренний двор, раздался шум и Оглобля, ойкая и отбрыкиваясь, ввалился в лавку. За ним вошел большой серый волк.

— Забен! — жалобно захныкал Оглобля. — Прогони его прочь! Совсем работать не дает — за лодыжки так и норовит тяпнуть! Штаны в двух местах прокусил!

Уульме фыркнул. Увидев, как разгильдяй Оглобля спустя рукава исполняет приказы Забена, он решил проучить нерадивого работника и слегка прихватил того зубами за ногу.

— А ты и не торопился! — одернул его Забен. — Вечность где-то околачивался.

Войдя в лавку, Уульме почуял знакомый запах, но не сразу понял, какой. Лишь оглядевшись по сторонам, он увидел скучающую Иль и чуть не подскочил от неожиданности.

"Видно, мерещится." — сам себя успокоил Уульме. Иль, которую он оставил в далеком Даиркарде, никак не могла оказаться здесь, в Опелейхе. Но если глазам своим он не верил, то вот чутью поверить пришлось — запахи его никогда не обманывали.

Уульме обошел Иль кругом, чутко принюхиваясь, а потом сел и требовательно посмотрел на Забена, ожидая разъяснений такому чуду.

— Значит, ты из Даиркарда? — возобновил прерванную беседу старик.

— Да, — кивнула Иль.

— Жена мастера Уульме?

Иль помедлила, но тоже кивнула.

“Ох, плут! — подумал Уульме, поглядев на Забена, который разливал чай по чашкам. — На живца взял!”

Но обиды на старика он не держал. Наоборот, когда первое потрясение прошло, Уульме даже обрадовался и, осмелев, сунул голову Иль под руку.

— Как его зовут? — спросила девушка, наклоняясь к волку и гладя его большую голову.

— Серый, — отозвался Забен. — По масти величаю.

— Умный пес! Верный пес! — приговаривала Иль, водя пальцами по густой шерсти.

— Это волк!

— Ай! — взвизгнула Иль, которая никогда прежде не видела ни одного живого волка, но слышала, что были они зверями дикими и для людей опасными.

— Не бойся! Не укусит.

Уульме сердито засопел, глядя на Забена, который невозмутимо продолжал пить чай.

— Кстати! — спохватилась Иль. — Я должна найти извозчика!

— Куда?

— В Низинный Край. К родителям моего мужа, — просияла Иль. Совсем скоро ее путешествие через весь свет закончится.

У Уульме оборвалось сердце. Только этого еще не хватало! Узнай Зора о его смерти, она и сама сойдет в могилу. Нужно отговорить Иль ехать в Угомлик, но как?

— К Мелесгардовым? — уточнил Забен, шумно втягивая чай. — Хорошо. Они обрадуются, узнав, что сын их жив да здоров.

Улыбка сползла с лица Иль.

— Они его давно не видели, уже, поди, и не чают свидеться. А тут — ты. Вести им несешь добрые. Только вот опечалятся они, что сын их сам не приехал…

Иль отодвинула от себя чашку с чаем. О том, что едет она вовсе не обрадовать Мелесгардовых, Иль как-то не подумала.

"Ай, молодец!" — похвалил Уульме старика за находчивость, а Забен продолжил:

— Коль ты из Нордара в Северный Оннар добралась, то и они из Северного Оннара в Нордар попасть смогут — какая ж мать откажется сына проведать?

— Вы знаете, — нерешительно начала Иль. — Я…я передумала. Не нужно мне в Угомлик.

— Отчего ж? — удивился Забен.

Иль оглянулась кругом и, удостоверившись, что их никто не подслушивает, кроме навострившего уши волка, сказала:

— Потому что Уульме умер.

— Да-а-а-а… — протянул Забен. — С такими вестями я бы поостерегся ехать в Угомлик. Такими вестями и убить можно.

И Иль заплакала.

— Что же мне делать? — всхлипывала она. — Я не хочу возвращаться обратно в Нордар!

Уульме хотелось утешить Иль, успокоить, но все, что ему было по силам, так это сидеть и смотреть, как кера роняет слезы на дощатый пол.

— А знаешь! — будто бы осенило Забена. — Коли все так вышло, то оставайся здесь. Уульме был работящим, значит, и ты к работе привыкшая. Будешь мне помощницей. Силы у меня уже не те, чтобы в лавке торчать день-деньской, а какую дуру, что ни показать, ни рассказать не сможет, нанимать не хочу.

Иль отняла руки от мокрого лица.

— Правда? — с надеждой переспросила она.

— Эй, Серый! — обратился к Уульме Забен. — Сыщи мне Коромысло. Пусть сходит с Иль Уульмовой за вещами.

И если бы Иль не была такой взволнованной, то обязательно удивилась бы тому, что старик Забен знает ее имя.

— Что, Мелесгардов? — спросил Забен, когда Иль, сопровождаемая Коромыслом, покинула лавку. — Не ждал?

Прошло уже восемь дней, как Вида вкусил свой первый бой, а Умудь с Ракадаром все еще были в дозоре. Виде не терпелось увидеть обоих и извиниться перед Ракадаром за свои злые слова, но Хараслат не торопился возвращать их назад.

Ширалам и Фистар тоже, казалось, не ждали их возвращения и радовались тому, что они теперь делят шатер не на пятерых, как раньше, а лишь на троих.

Только через одиннадцать дней после возвращения в становище он услышал то, чего так долго ждал.

— Ракадар вернулся! — закричал какой-то оградитель, и у Виды забилось сердце.

Он стал ждать появления койсойца, про себя проговаривая слова извинения. Однако Ракадар, дойдя до их шатра, не вошел внутрь, а остался снаружи.

— Я Хараслата упросил, — сказал он Фистару, который его встретил. — найти мне другой шатер. Здесь я спать больше не буду, а то господинчик наш рабов страсть как не любит.

Фистар засмеялся.

— Полно тебе, Ракадар, — пожурил его подошедший Умудь, бросая на землю свой мешок. — Господинчик-то, поди, давно ушел от нас.

— Как же! — воскликнул Ракадар. — Конь его стоит, как и стоял. Не пешком же он ушел, — он повернулся к Фистару и продолжил: — Скарб свой соберу да и уйду в другой шатер.