— Из кого же будут выбирать? — рассеянно спросил Вида.

— Из тебя и Валёна.

Такого Вида не ждал.

— Пошли, — позвал его Фистар, заглянувший в шатер. — Сейчас начнется.

И впрямь все были готовы. Хардмарины выстроились в два ряда. Они должны были решить, кому из оставшихся хардмаров они будут подчиняться до конца своих дней.

Вида и Валён стали друг на против друга. Теперь же одному из них было суждено занять место Хараслата, при воспоминании о котором у всех оградителей увлажнялись глаза. Ракадар, Ширалам и Фистар, которым повезло в том бою больше всех, ибо они не были даже ранены, стояли позади Виды, а Асда и Райм — личные телохранители Валёна, не отходили от своего предводителя. Остатки харда Хараслата сиротливо примкнули к остальным, ожидая своей участи.

Вида не знал как происходят выборы главного хардмара, но Ракадар шепнул ему, что тут все решают сами оградители — как они скажут, так так и будет.

— Валён говорит первым, — сообщил он. — А потом ты, хардмар.

— О чем же мне говорить? — развел руками Вида. Раньше он любил и умел говорить много и хорошо, а сейчас будто враз разучился.

— Ты должен будешь перетянуть их на свою сторону. Чтобы они выбрали тебя главным. Всем ясно, что нам придется еще хуже, чем раньше, ибо осталось нас чуть поболее двух сотен, а границы, которые нам нужно охранять, не уменьшились. Вот тут-то и выберут того, кто скажет правду о том, как нам дальше быть.

Хардмар кивнул, сделав вид, что все понял. Но на самом деле он мечтал лишь о том, чтобы все это оказалось лишь гадким ненастоящим сном, которой развеется словно туман, стоит ему лишь как следует захотеть.

Валён поднял руку, и толпа напряженно поглядела на него.

— Оградители! — заревел он. — Слушайте меня!

Его хардмарины поддержали своего предводителя оглушительными криками. Видины же молчали, как и те, которые раньше были в харде Хараслата.

— Потери наши страшны и невосполнимы! — начал Валён, прохаживаясь меж оградителей. — Боги прокляли нас смертью Хараслата — нашего брата и нашего хардмара! В одну ночь мы потеряли нашу надежду и нашу опору. Мы остались словно деревья без корней, птицы без крыльев и звери без зубов.

Над головами оградителей пронесся печальный вздох.

— Хараслат был лучшим из нас! Храбрейшим и опытнейшим воином. Он мог то, чего не может никто. Этот отряд собрал он, отыскивая себе хардмаринов среди тех, кто даже не думал о том, что может жить иначе. Боги отвернулись от нас, но не могло ли быть так, что сам Хараслат был богом?

Ширалам одобрительно кивнул — Валён все говорил правильно.

— А теперь мы должны жить без него, и я скажу вам, что с радостью согласился бы потерять свою правую руку и оба глаза, чем Хараслата!

Теперь даже те, кто сначала недоверчиво слушал Валёна, громко и одобрительно закричали. Хардмар сказал правду — без Хараслата было совсем плохо, и если бы увечье одного или даже всех разом могло вернуть его, то хардмарины не раздумывая пошли бы на это.

Валён, ободренный такой поддержкой, продолжил:

— Я — хардмар здесь уже два года. Я видел смерть и видел жизнь. И я не боюсь. Даже с двумя сотнями я смогу отомстить за Хараслата, уничтожив всех рийнадрёкцев в округе. Более всего на свете я жажду мести, крови за кровь моего брата!

Толпа уже кричала и потрясала кулаками над головой, мечтая о мести, как и Валён.

— Я клянусь вам, что отомщу за его гибель. Даже один, но я уничтожу его губителей!

Он не договорил, ибо крик оградителей оглушил его. Валён отошел к своим личным охранителям и сложил руки на груди, ожидая теперь услышать речь Виды.

— Давай, хардмар, — подбодрил Виду Фистар, несильно толкая в спину. — Твой хард с тобой да за тебя.

Но Вида не хотел ничего говорить. Слова Валёна запали ему в сердце, и он полностью поддерживал тех, кто желал видеть его главным хардмаром.

Вида вышел вперед, а Ракадар уткнулся ему в плечо, ожидая его речи.

— Оградители! — позвал их Вида. — Слушайте меня!

К его удивлению, оградители хоть и не сразу, но смолкли. Их неистовство было столь велико, что Вида и не думал, что они захотят услышать еще что-то кроме того, что сказал им Валён.

— Мы потеряли Хараслата и Умудя! — крикнул Вида. — Но мы потеряли и других. Тех, кто бился с ними и умер подле них. Хараслат объяснил мне, что среди нас нет хозяев и нет слуг. Что все мы равны и что жизнь или смерть каждого одинаково ценна или одинаково печальна. Мы потеряли хард воинов, которые еще вчера были среди нас, сидели рядом, заговаривали с нами и бились с нашими врагами. А теперь их нет!

Он перевел дух.

— Каждый, кто пришел сюда, уже не ждал от жизни никаких даров. Многие готовы с радостью принять смерть, но не я. Ибо я видел жизнь. И я могу сказать вам, поклясться в том, что смерть вовсе не лучше жизни. Той жизни, которую вы никогда не знали.

Ракадар разинул рот. Не таких речей он ждал от своего хардмара.

А Вида расстегнул рубаху и показал всем свои шрамы.

— Вы видели смерть, — сказал он, обращаясь ко всем сразу, — а я шел за ней. Я был почти что мертв, но вернулся, ибо жизнь ценнее смерти. Я не пойду с двумя хардами на рийнадрёкцев, как того желает Валён, ибо это значит идти прямиком в бездну. Я ценю жизнь каждого из вас, как ценил Хараслата, Умудя и своих братьев. Я не пошлю вас на смерть, на битву с врагом, ибо нас слишком мало для мести. Я не прикажу вам умирать за тех, кто уже мертв, а призову защищать жизнь, которая еще теплится в вас самих. Это мое слово! Выбирайте.

Он, как и Валён, вернулся на свое место. А оградители стояли, не шевелясь, повторяя его слова.

— Дивная речь, хардмар, — похвалил его Ширалам.

Асда вышел вперед и что было сил закричал:

— Кто за Валёна?

Десятки хардмаринов вышли вперед.

Вышел и Ракадар:

— Кто за Виду?

Оставшиеся подняли свои мечи над головами.

— Мы вас посчитаем, — деловито бросил Асда, тыкая каждого из сторонников Валёна пальцем в грудь, чтобы не сбиться.

— Ровно хард, — объявил он, закончив счет. — Сотня за Валёна.

Вида не сразу понял, чего так обрадовались Фистар и Ширалам, бросившись в дикий пляс вокруг него.

— Сто двадцать за Виду! — крикнул Ракадар. — Наш новый главный хардмар.

— Да здравствует новый хардмар Вида! — кричали оградители, потрясая мечами и кулаками. — Вида! Вида!

Валён подошел к Виде первым. Он не был обижен ни на Виду, ни на оградителей, выбравших того главным хардмаром. Бывший висельник, осужденный за убийство родных братьев, решил, что ему и так повезло в этой жизни.

— Не помри скоро, Вида, — пожелал ему Валён.

— Ты тоже, — промолвил Вида, еще не осознав всей правды. Оградители выбрали его, а не Валёна, хотя тот был дольше и знал их лучше. Он был таким же, как и они — преступником, сиротой и скитальцем.

— У нас двести и двадцать воинов. У Валёна сто. Значит, еще десяток должен отойти к нему. Должно быть поровну.

Такие слова всем показались справедливыми и в хард Валёна быстро перебежали недостающие для ровного счета оградители.

— Теперь же каждый может провести вечер так, как того пожелает. В честь моего избрания, я хочу открыть ту бочку с вином, что зарыл Хараслат под своим шатром.

Валён просиял.

— За это я пойду с тобой до конца, хардмар, — усмехнулся он.

А Вида подумал, что это самое малое, что он теперь может сделать для своих людей.

Едва Иль отперла лавку, как к ней ввалился человек в пыльном платье и забитых грязью сапогах.

— Письмо! — выдохнул он, протягивая мятую бумагу и падая на скамью. — Всю ночь скакал. Чуть коня не загнал. Госпоже лично в руки!

Иль кликнула Оглоблю и повелела ему принести гостю выпить, а сама расправила послание.

Написано было на оннарском, чьи мудреные буквы Иль еще не знала. Оглобля, к которому она обратилась за помощью, тоже пожал плечами:

— Грамоте не обучен, — отрезал он.