— Давно ли это было? — спросил Вида.

— Зима уже настала, да только снега не было. В том году он запоздал.

Вида поднялся со своих одеял.

— Тебя послали сами боги, — сказал он Керелу. — Лекарь нам нужен больше водки.

— Я-то все могу. Я по лекарской части ученый.

— Тогда и приступай. От прежнего лекаря осталась его сумка да кое-какие травы, мази и присыпки. Раз в луну мой человек ездит на ярмарку в город, где на деньги оградителей покупает все, что они ни попросят. Но ты здесь лекарь, и поэтому я оплачу твои заказы.

— Я согласен! — сказал Керел. — И спасибо, хардмар. За то, что вызволил нас оттуда.

Вида пожал протянутую ему руку.

— Будь проклят Койсой в веках! — ответил он.

Выпроводив Керела, Вида снова засел на письмо Персту Низинного Края, в котором сообщал о кончающихся запасах и только растущих нуждах оградителей.

Валён, как и приказал ему Вида, поговорил с новыми оградителями.

— Некоторые долго не протянут, — сообщил он хардмару. — Как их только ноги донесли… Гниют изнури, или точит их иной недуг, но умрут они раньше, чем возьмут в руки меч и дадут рийнадрёкцам хоть один бой.

— Сколько их? — спросил Вида.

— Сюда пришло больше сотни, вместе с рабами, с десяток умрут еще до исхода этой луны, а еще с два десятка протянут разве что до середины зимы.

— Керел вылечит их, — убежденно сказал Вида. — Он лекарь.

Он дал всем отдохнуть и выспаться, а на следующий день вновь собрал оградителей на лобном месте. Когда пришлаки выстроились перед хардмарами, Вида заметил, что у многих тоска и горечь в глазах немного померкли.

Валён почесал затылок и сказал:

— Большинство из них никогда не держало в руках ничего, кроме ножа. Как и я в свое время. Но работы здесь много.

Сотня тех, кому предстояло заменить собой павших братьев, глядели себе под ноги. Они и впрямь совсем не походили на воинов.

— Я сдюжу, — ответил Вида. Он понимал, что из всех новоприбывших ему нужно выбрать тех, кто сразу сможет принести отряду и всем оградителям хоть какую-то пользу.

— Есть ли из вас те, кто обладает знаниями да умениями, которые пригодятся нам на службе? — спросил он.

Керел, который тоже был здесь, перевел ксененежичам его слова.

Новенькие переглянулись, но смолчали.

— Не бойтесь же! — подбодрил их Вида. — Каждый, кто что-то умеет, будет в отряде на вес золота!

Из толпы вышел один человек — тот, который давеча, не таясь и не боясь, держал в руках нож.

— Я умею! — сказал он. — Я был надзирателем во Всгоре. Охранял пленных.

Вида спиной почувствовал, как Ракадара передернуло от этих слов.

— Тут нечем гордиться, это верно, — продолжал всгорец, заметив взгляд, которым жег его Ракадар, — но нечего и стыдиться. Круж Сабохват славился тем, что у него при переправе не умер ни один пленник.

— Это хорошо, — согласился Вида.

— Я перевозил людей из одного отряда в другой, иногда переправлял их и в столицу. У нас никогда не было спокойно, поэтому надзиратель жил не шибко-то хорошо. Ему часто бывало хуже его кандальников.

Вида заметил, что Асда что-то жарко шепчет Валёну, и решил дать второму хардмару слово.

— Я беру всгорца в свой хард, — сказал тот, еще раз оглядев великана с ног до головы. — Мне такие нужны.

Асда улыбнулся и мстительно поглядел на Ракадара, который от бессилья лишь сжал кулаки. Ракадар знал таких, как Круж — в Койсое они находили себе приют десятками. И уж точно они не были добрыми друзьями тем, кто по воле богов потерял свободу.

— Идет! — согласился Вида. — Еще кто-нибудь?

Но пришлаки лишь качали головами. Среди них не было ни мастеров, ни умельцев, ни ратников, иначе они бы не оказались в оградительном отряде.

— Завтра поутру собраться всем на учебной площадке! — сообщил Вида. — Я поучу вас обращаться с мечом.

На том все разошлись. Один Ракадар остался стоять позади Виды, словно истукан.

— Что случилось? — спросил его хардмар, почесывая свои шрамы.

— Зачем ты принял всгорца? — выпалил Ракадар. — Разве ты не слыхал, кем он был?

— Разве он был твоим надзирателем? — жестко спросил Вида.

Ракадар ожег его взглядом.

— Надзиратели — везде одни. Что в Койсое, что во Всгоре. Они не люди, раз выбрали себе такое ремесло. Я повидал их за свою жизнь довольно, чтобы возненавидеть всем сердцем!

— Оставь! — осадил его Вида. — Ты был рабом в Койсое, а я — господинчиком в Низинном Крае, но это вовсе не мешает нам служить на границе, словно родным братьям. Я не могу отказывать всем вокруг только потому, что раньше они были преступниками. Тогда мне придется распустить весь отряд!

И Ракадар понял, что ему не удастся переубедить Виду.

— Тогда опасайся и его, и Асду, — предупредил он.

— Мне нечего бояться, — ответил Вида, отворачиваясь. — А тебе — ненавидеть.

— Хараслат был в плену во Всгоре, — в спину ему бросил Ракадар. — И такой, как этот Круж, мучал его, высасывая по капле жизнь из его тела. Неужто ты думаешь, что он бы оставил его здесь? Неужто ты сам позволишь ему здесь остаться? Ведь это он мог быть надзирателем Хараслата!

Он больше ничего не добавил и оставил Виду в одиночестве. Но хардмара очень задели эти слова. Он не подумал об этом и теперь понял, что Ракадар был прав.

— Я погляжу на него в деле, — решил Вида. — И тогда решу.

Все вышло так, как и говорил Валён — первый оградитель умер ровно через три дня после того, как попал в отряд. Это был южанин, пришедший из города. Вида не запомнил имени, но лицо его — худое и вытянутое, как и лица десятков других мертвых оградителей, что он повидал, навсегда отпечаталось в его памяти.

Часть пришедших подхватили в дороге неизвестную хворь, и, как ни старался их излечить Керел, вскоре они навечно легли в землю. Остальные оказались куда как крепче, чем Вида мог подумать, и цепко ухватились за жизнь обеими руками.

— Некоторые не так-то и плохи, — как-то обронил Валён, признавая свою ошибку.

И Вида начал учить и их, как когда-то учил Ракадара, Асду, Денови и других оградителей.

— Экие они смешные, — как-то сказал Ельма, пихнув в бок своего брата Ельву. — Даже и меч в руках-то не держат.

Хардмар засмеялся, вспомнив, что думал так когда-то и про самих братьев.

Никто не ждал, что пришлые чужаки сразу подружатся с оградителями, но Вида запретил все кровавые драки, объявив наказание для тех, кто ослушается: каждый зачинщик будет обязан дать бою своему хардмару. Такой приказ быстро отбил у оградителей охоту без дела задирать пришлаков, ибо никто даже в мыслях не готов был сразиться с Видой. Некоторые оградители быстро смекнули, что жизнь в отряде была куда лучше прежней, другие же все еще сомневались, правильно ли они сделали, присягнув Виде.

Однажды один из оградителей, что пришел в отряд по свой воле, сказал своим приятелям:

— Я буду биться за Виду и пусть боги покарают меня на месте, ежели я лукавлю в своем сердце!

Другой поспорил с ним:

— Тут неплохо, это верно. И кормят, и платье дают. Но раньше я был сам себе хозяином, делал, что хочу, а теперь, словно ученый пес, слушаюсь хардмарских приказов.

Первый загоготал:

— От дурак! Когда это был ты свободным? Ты был вором! От собственной тени бежал, боясь поимки и казни!

Дело могло бы окончиться дракой, но Уйль, который следил за порядком в харде, остановил их:

— Я был лучшим воином здесь! — сказал он, перекрыв голоса спорщиков. — Но Вида побил меня в честном бою. В нем сокрыты такие силы, которым нет имени и нет объяснения. Его словно бы ведут боги, указывая верный и правильный путь. А пока я с ним, так они ведут и меня.

Эти слова показались чудными, но тут третий, сидевший дальше всех, сказал:

— Мне нет дела до богов, но я не хочу подохнуть в одиночестве. Здесь я нашел друзей и хочу найти братьев. Я не уйду.

— Это Круж, — сразу догадался Вида, когда Уйль пересказал его слова. — Всгорский надзиратель.