И, хотя Вида и ждал этого, никто не ушел из его харда.

***

Перст получил письмо от Виды и усмехнулся. Все шло так, как он и задумал. Мерзавец и негодяй Вида Мелесгардов даже и не понял, почему обозы не дошли до границ. Еще чуть-чуть и оградители узнают правду и убьют проклятого Виду.

Опытный и умный Перст знал, что дни Виды в отряде сочтены.

***

Ракадар не сказал Виде ни слова после их разговора об изгнании Кружа из отряда. Он был зол, но не смел открыто перечить хардмару, а Вида понимал, что творилось на сердце у койсойца, и не отвечал гневом на обиду. Однако, хардмар должен был выполнить данное самому себе обещание и испытать всгорца в деле.

— Эй! — в один день подошел он ко всгорцу, когда тот собирал щепки в кучку. — Круж!

Тот поднял глаза.

— Слушаю тебя, хардмар.

— Ты сегодня заступаешь в дозор.

Круж поклонился.

— С кем же, хардмар?

— Со мной, — усмехнулся Вида и пошел дальше отдать распоряжения Валёну.

Весть об этом быстро разнеслась по всему становищу — усилиями Ракадара многие не любили Кружа и опасались его, а потому решение Виды всем показалось неосмотрительным и скорым.

— Уйти в дозор со всгорским надзирателем! — в сердцах шипел Денови, — Такое еще и придумать нужно…

Ракадар, который услышал эти слова, и испугался и взбеленился разом — Вида словно назло приближал к себе Кружа, хотя и знал, как ненавидел его он, Ракадар.

Ельва, проходя мимо койсойца, остановился и спросил:

— Ты, видать, услыхал о дозоре, — предположил он.

Ракадар кивнул.

— Хардмары иногда делают дивные дела, но нам того не разуметь, — сказал Ельва, почесывая затылок.

— Он не слушает моих слов! — выкрикнул Ракадар, — Круж должен быть вовсе не здесь, а в милом его сердцу Всгоре или Койсое, где может всласть мучить людей!

— Оставь, — махнул рукой Ельва. — Виде лучше знать.

А Ракадар ушел в свой шатер, громко ругаясь. Он слышал, как на другом конце становища Круж переговаривался с Асдой, спрашивая у того совета, и возненавидел его еще больше.

— Не пропусти же этого, Хараслат! — воскликнул он.

Но Хараслат не мог ему ответить, как и не мог изгнать Кружа из отряда, и Ракадар это знал.

Когда Круж и Вида собрались выезжать в Бидьяд-Сольме, проводить их собрался почти весь хард. Всгорец, как показалось Ракадару, очень недобро поглядел на оградителей и кровожадно улыбнулся Валёну, который стоял в стороне. В сердце Ракадара закрался страх. Он горячо взмолился о том, чтобы боги сохранили его другу жизнь.

К ночи неизвестность стала совсем невыносимой, и Ракадар отправился к Валёну.

— Готовь подмогу, хардмар, — требовательно сказал он.

Валён засмеялся, словно услыхал веселую шутку:

— Зачем?

— У меня нет веры тем, кто истязал несчастных в кандалах.

Асда гадко захихикал и зашептал что-то на ухо Райму.

— Но вера есть у Виды, — ответил Валён.

— Это надзиратель! — выкрикнул Ракадар. — И всгорец! Хараслат провел там несколько лет!

Напоминание о прежнем хардмаре быстро отрезвило Валёна. Он тотчас же бросил кости и вскочил на ноги.

— В словах койсойца есть правда, — объявил он другим. — Асда! Денови! Вы поедете к Виде.

Ракадар верил, что Валён отправит его, но, увидя торжество в глазах Асды, ничего не сказал.

— Как прикажешь, — поклонился он Валёну.

***

Вида развел костер и стал жарить мясо. Круж хлопотал рядом, собирая хворост и перевязывая вязанки бечевкой. Огромный и сильный, словно боров, с маленькими темными глазами, которые не хранили чувств, с руками словно у мясника, Круж сильно отличался ото всех остальных оградителей, которые тоже были отнюдь не господинчиками в шелковых рубахах.

— Нравится ли тебе в отряде? — спросил Вида, надеясь застать хардмарина врасплох.

Круж обернулся:

— Нравится. Здесь хорошо.

— Кормят ли тебя как следует? Не обижают ли?

— Нет, хардмар, — коротко ответил всгорец.

Он всегда был немногословен, да и оннарский язык знал не так хорошо, чтобы вести на нем вольные беседы.

— Мои люди крутого нрава, — заметил Вида, — и не любят шутить.

— Я кое с кем подружился, — ответил Круж. — С Асдой.

— Только с ним?

— Да, — отрезал Круж. — Он не задает мне вопросов.

— Я тоже, — напомнил ему Вида.

— Я знаю, хардмар, — ответил Круж.

Он отошел подальше, чтобы насобирать еще хвороста, а Вида задумался: Ракадар упрекал его справедливо — Хараслат больше всего на свете ненавидел Всгор, хотя поминал о нем с улыбкой на губах. Всгорский плен отнял у Хараслата все. Но ведь Вида сам поклялся, что никогда не будет судить о людях по прошлому, почему же с Кружем должно быть по-иному? Только потому, что он всгорец?

— Хардмар! — вдруг крикнул всгорец. — Кто-то едет из становища.

Вида прислушался. И впрямь — земля тихонько вздрагивала от топота копыт.

— Неужто что случилось? — тревожно спросил он и стал вглядываться в непроглядную чернь ночи.

Круж выхватил свой нож.

— Если это не наши братья, то я их убью! — грозно сказал он.

Но это были оградители — Асда и Денови приблизились к сопке и спешились.

— Валён прислал нас! — крикнул Асда. — По просьбе твоего ручного раба.

— Ракадара? — изумился Вида.

— Он еще трусливее, чем я думал, — усмехнулся Асда, кивая Кружу, который засунул свой нож обратно за пояс. — Сказал, что боится всгорцев и надзирателей.

Асда был рад, что может выставить койсойца дураком в глазах главного хардмара и поквитаться за прежние обиды в доме Ирели.

— Что ты сказал? — спросил Вида, подходя ближе.

— Трусливый пес Ракадар… — начал Асда, но не договорил, ибо удар Виды отбросил его назад и повалил на землю.

— Ракадар не трус! — прошипел Вида, склоняясь над поверженным Асдой. — Он лишь охраняет своего хардмара. Как и полагается хардмарину, а не трепачу!

Асда со стоном поднялся на ноги и зло поглядел на Виду.

— Можешь пожаловаться Валёну, — жестко предупредил его тот, — но коли ты не запомнишь, что мы должны держаться вместе, я не посмотрю, что ты его личный хардмарин, и отделаю тебя так, что ты сам себя не признаешь!

— Не гневайся, хардмар, — сказал Асда, сплевывая кровь и отходя подальше от драчливого сотника.

— Возвращайтесь в становище! — приказал Вида подошедшему к нему Денови. — И сообщите Валёну, что у него нет причин тревожиться.

Денови поклонился и вместе с Асдой побрел обратно к своему коню.

— Твои люди не доверяют мне, — заметил Круж, когда оба оградителя отбыли.

— Лишь поначалу, — объяснил Вида. — Ракадар был рабом в Койсое, а мой прежний хардмар — пленным во Всгоре. Его гнев направлен не против тебя, а против всех, кто избрал себе такое ремесло.

Круж вздохнул:

— Да я и не избирал… Да только кто-то должен делать и такие дела. Я не солгал тебе, хардмар, в том, что у меня не умер ни один из тех несчастных, которых я вез или охранял. Я не добр, но и не зол.

Вида кивнул.

— Я принимаю сюда всех, — сказал он. — И каждый может позабыть о дурных делах. Но я не прощу зла среди оградителей. Каждый здесь — мой брат.

— Это я понял, — ответил Круж. — Твой хардмарин зря не верит мне. Я пришел сюда ради того, чтобы позабыть обо всех ужасах моей прежней жизни.

— Я тебе верю, — сказал Вида.

Остаток ночи они провели, сидя у костра и угощаясь жареным мясом, а наутро вернулись обратно в становище. Их встретили Валён, Ракадар и Асда, который глядел на мир лишь одним глазом.

— Ракадар! — сказал Вида, когда заметил койсойца. — Сам господарь не может похвастаться таким преданным воином!

***

Иль готовила завтрак на Забена, себя и теперь уже двоих подмастерьев, когда Оглобля, запыхавшись, передал ей волю хозяина тотчас же явиться в лавку.

— Иду! — крикнула Иль, обтирая руки о передник.

Для посетителей время было раннее, а что могло заставить Забена ни свет ни заря засесть в лавке, Иль и представить себе не могла.