Через полчаса непрерывного покалывания, почёсывания, жалобного «ойканья» шёпотом, дверь аптеки отворилась и наружу выскользнул Армас.

Со страдальческим лицом, он держался за живот и со стоном заковылял по тротуару. Я уже обрадовалась, что не придётся торопиться и вообще, соблюдать строгую конспирацию, как предатель-аптекарь обломал нам все планы.

— Эй! — страдалец махнул рукой проезжающему вознице и тот остановился. Армас поманил пальцем мужчину, сидевшего на козлах, и прошептал что-то ему на ухо. Возница кивнул.

— И что будем делать? — обеспокоенно спросила я Дари.

— Жди.

Аптекарь с трудом залез в повозку. Колёса противно заскрипели, и лошади принялись набирать ход.

— Дари?

Блондин улыбнулся и выбрался из куста, оставив на ветках с десяток длинных волос. Поманив меня рукой, он бросился бежать за повозкой. Я покрутила пальцем у виска, будучи уверенной, что напарник хочет догнать повозку своим ходом, но, к счастью, была не права.

Сан Дар негромко свистнул. Секунд через десять из-за соседнего здания показалась довольная физиономия Камала. Он покрутил головой по сторонам и вышел к нам, держа под узды запряжённого серого коня.

— Нихрена себе! — воскликнула я и тут же зажала рот ладонью.

Дар с разбега запрыгнул в седло и позвал меня.

— Но я никогда не каталась на лошади, — признаться, я боялась к ней даже притронуться, не то, что сказать на ней верхом, но время неумолимо истекало.

— Я тебя придержу, — ответил Дар и подал мне руку.

С медвежьей грацией, я кое-как перевалилась через седло. Спасибо Камалу, он, хоть и выдал с десяток «остроумных» шуток про женскую долю, но, в процессе, добросовестно помогал.

Блондин умело управлял лошадью, успевая придерживать меня, чтобы не упала. Я намертво вцепилась в луку седла и тряслась с закрытыми глазами, полностью доверив свою жизнь Сан Дару.

Когда я уже мысленно составила завещание, отписав все свои немногочисленные пожитки внуку Лорри Араи, мы прибыли в нужное место. Дар привязал лошадь к неработающему фонарю, и я хорошенько осмотрелась по сторонам. Признаться честно — даже не удивилась, увидев знакомые склады, где недавно побывала из-за подлянки Мохана.

Однако, мы направились не в тот злосчастный длинный склад, а взяли немного левее. Прижимаясь к стенам дощатых зданий так, чтобы не выходить из тени, не выпускали из глаз знакомую фигуру. Впереди, в полусогнутом состоянии и с обкорнанной моими руками, точнее, кинжалом Дара, белобрысой головой плёлся Армас.

Мы проследовали за ним до конца улицы. У последнего дома, точнее — кособокой лачуги, аптекарь осмотрелся, вытащил из-за пазухи маску «кота», натянул на голову и ужом проскользнул внутрь.

Я почувствовала, как сердце начинает колотиться быстрее. Совсем скоро мы узнаем истинные мотивы и, надеюсь, увидим лица бандюганов, что ограбили казну Мар-Риёля и попытались похитить Нариана Тая.

Рядом с лачугой дежурил один из масочников — из-за неосвещённой местности не смогла разглядеть кто именно, вроде бы «осёл». Дар велел мне не шевелиться, а сам подкрался к нему, словно ниндзя из боевиков, схватил сзади и нажал куда-то, в районе шеи, отчего тот обмяк и без чувств повалился на землю. Блондин его вовремя подхватил, снял маску, чёрный балахон и быстро напялил на себя. После чего, дал мне знак, и я, буквально ползком добралась до заколоченного грубыми досками окна.

Из лачуги доносились неестественно низкие голоса, видимо, в ход пошло снадобье Армаса. Осторожно, почти не дыша, мы прилипли глазами к широкой щели, пытаясь разобрать, что там происходит внутри.

Когда глаза привыкли к темноте, я увидела следующую картину. Слева, рядом у стены, стояла фигура в маске какой-то хищной птицы, остальные держались от него на небольшом расстоянии. Видимо, это их лидер. В небольшой комнатушке, где не было даже стула, я насчитала шесть человек. Предводитель «зверолицых» и пятеро масочников, среди которых стоял, прижав руки к животу, «кот»-Армас.

— Говоришь, эти двое недоносков приходили к тебе с допросом? — гневным басом вопрошала «птица» несчастного «кота». Он, и правда, походил сейчас на нашкодившее животное.

— Они мыслят совсем в другом направлении! — голос аптекаря, изменённый настойкой, звучал настолько нелепо, что я с трудом подавила смешок. — Я пожертвовал своей репутацией ради вас, господин! Взял всё внимание на себя! Даже заплакал, но эта мерзавке всё было мало! Лишила меня волос! А ублюдок-бастард чуть не отправил к праотцам, влив в меня опасную настойку!

— Да мне плевать! — взревела «птица». — Они вытащили с того света единственного свидетеля и спрятали его у твари Араи! Мой человек из поместья этой старухи своими глазами видел, как его допрашивали Дар и Гроза! Иначе откуда бы они узнали о том, что это ты намеренно распустил ложные слухи? Что будешь делать, если они заявятся ещё раз в аптеку и отрежут не волосы, а то, что болтается у тебя между ног?

«Кот» стоял с поникшей головой и молчал.

— Что будем делать, господин? — спросил «птицу» мой давний враг «козёл».

— Заляжем на дно. Только посмейте из дома выйти без моего особого разрешения!

— И как долго?

— Ближайшие три дня.

Я чуть воздухом не подавилась, услышав последнюю фразу. Медленно повернула голову вправо и посмотрела на блондина в маске «осла». Тот, казалось, и дышать перестал. Надеюсь, мне послышалось, и «три дня» — это всего лишь странное совпадение.

— Ты, — тем временем, «птица» указал рукой на «кота». — Отправь жену, чтобы с утра закрыла аптеку. Пусть всем скажет, что ты серьёзно заболел. Если мне понадобятся остальные раньше этого срока — дам знать, как всегда, по особым каналам.

— А что будет через три дня? — набравшись смелости, спросил «козёл».

— Через три дня Холмы покинет Соника Тану. После чего, в Нейтральных Землях, с ней приключится беда. Скажем, её ограбит и прибьёт одна из разбойничьих банд. Всё то же самое, как было с мальчишкой Самманом. Ясно?

— А бастард?

— Сан Дара не трогайте. У него, итак, наступят тёмные времена. Геррион мокрого места не оставит от племянника, к сожалению, лишь в фигуральном смысле. А вот дальше, подключусь лично я. Заставлю смотреть, как корчится в агонии его обожаемая бабка, а затем своими руками перережу горло бастарда. Подстроим всё так, чтобы убийцей посчитали именно главу правящего клана. После этого, выжидаем три месяца и отправляем в Преисподнюю самого Герриона Тая.

— Приказ принят! — нестройным хором загудели мерзавцы.

— Пора уходить, — прошептал Дар и отпрянул от окна.

Я медленно попятилась назад, боясь резким движением наделать шуму и выдать себя, затем аккуратно оглянулась и увидела, как блондин снимает маску, скидывает балахон, кидая их рядом с лежащим «ослом». Не удержалась и пригляделась — к сожалению, мужчина, лежащий на земле, был мне не знаком.

— Соника, — сквозь зубы прошипел Дар, — уходим, живо!

Кивнув, я на цыпочках побежала следом за блондином и скрылась в тени ближайшего сарая. Пробираясь окольными тропами до оставленного нами коня, я пыталась угадать, что творится сейчас в голове Сан Дара. Главное, чтобы блондин на горячую голову не наломал дров.

Животное терпеливо дожидалось нашего возвращения, переминаясь с ноги на ногу. Дар быстро отвязал его, первой подсадил меня, следом запрыгнул сам, и мы со всех ног, точнее, копыт, бросились вон из неблагополучного района.

Камал дожидался нас на том же месте. При виде нас открыл рот, видимо, за это время подготовив уйму вопросов, но, глядя в застывшее лицо блондина, не выражавшего никаких эмоций, захлопнул его обратно, предпочитая молчать.

— Всё плохо, да? — шёпотом спросил меня бородач и стрельнул глазами в сторону Дара.

— Хуже не бывает, — со вздохом ответила я.

— Камал, проводи, пожалуйста, Сонику, — неожиданно обратился Сан Дар к начальнику городской стражи. — У меня…возникли неотложные дела. Только не до калитки гостиного двора, а до чёрного входа, что у конюшни. Вам надо вернуться, как и пришли — окольными путями.