Я откинулась на нагретый солнцем мрамор стены и закрыла глаза. Всё пыталась придумать, как же вывернуться из этой ловушки, но никак не могла.

– Ох, лара, вы заснули! – раздался голос откуда-то сбоку. – Прямо на галерее…

Я резко открыла глаза. Передо мной стоял парень из гавани, тот носильщик багажа, которого я, помнится, довольно щедро наградила.

– Я Беппо, – сказал он, заметив моё замешательство. – Вечереет уже. Как же вы тут заснули?

Как-как. Просто ночью надо было спать, как же ещё.

– Спасибо, что разбудил. – В ладонь Беппо легли золотые монеты, глаза парня снова блеснули.

Я шла по коридору, отчаянно надеясь, что галерейка сегодня не пользовалась популярностью у гуляющих. Дарва учила меня, что спать нужно изящно, особенно замужним ларам, но я-то знала себя – частенько просыпалась по утрам в неподобающей позе, да ещё и с приоткрытым ртом, ужас! Если бы меня кто увидел дремлющей вот так на галерейке, подобный позор пережить было бы сложно. Беспорядочный сон… Похоже, Дарва в чём-то была права. Стоит хоть иногда спать по ночам.

А служанки шушукались по закоулкам и за поворотами. Я слышала, как они обсуждают эти нелепые смотрины, и даже заметила, как какой-то особо ушлый лакей собирает ставки на результат. «Ортеон», – шептали отовсюду. «Телион», – вторили им другие тихие голоса.

– О, лара, – широко улыбнулся Стефан Араччи, который явно поджидал меня у двери моих комнат. – Мы так и не поговорили после бала… Я хотел выразить вам восхищение. Вы блистаете. Составите мне компанию? Вы поможете пережить мне это время до оглашения результатов. Сёстры и мамуля вконец измучили меня, – очень жалобно признался он.

Я хотела было отказать, но он предложил руку, и одновременно из-за поворота коридора послышались чьи-то голоса. Как неловко! Я непроизвольно положила пальцы на его локоть, а он обрадованно повлёк меня куда-то, безостановочно болтая какую-то радостную чушь и пружиня тёмными кудряшками.

– Только недолго, – предупредила я, глядя, как он подзывает лакея.

– Вы выглядите потрясающе, – заверил он меня совершенно ни в облака, ни к лунам.

Я недоуменно подняла бровь. Лакей вернулся с бутылкой бино, но я покачала головой.

– Не отказывайтесь… Это с нашего виноградника, – умоляюще сложил ладони Стефан. – Отец сказал, если попробуете, ничего другого уже пить просто не сможете. Оно потрясающее, клянусь Небесной!

Он порывисто схватил один из бокалов, отчаянно мотая кудрями, наполнил его и протянул мне.

– Спасибо.

Я с подозрением принюхалась, и ещё раз, почти сунув нос в бокал, потом осторожно качнула его и присмотрелась, пытаясь определить, насколько крепкий напиток мне достался на этот раз. Понятнее не стало, и я решила рискнуть, вспоминая советы бровастого незнакомца. Холодный хрусталь коснулся губ, я отпила совсем немного и покатала бино на языке.

Оно было терпким и гораздо менее обжигающим, чем то креплёное, что я пробовала на «девичнике». Стефан с восторгом смотрел на меня.

– Вы, как я вижу, знаток, – сказал он. – Как вы находите его?

– Замечательный букет, – вспомнила я ответ папы на подобный вопрос лара Каримин за званым обедом. – Богатый и элегантный, но не слишком серьёзный. С тёплыми фруктовыми оттенками.

Понятия не имею, что всё это означало, но бино и правда было неплохим, а Стефан очень обрадовался. Он стал жестикулировать ещё бодрее, а кудри так и прыгали над его носом с горбинкой.

– Мама всего круг назад разрешила мне попробовать бино. И я был просто поражён… Знаете, наши виноградники требуют тщательного наблюдения. Мы направляем их на север, чтобы ягоды в холоде набрали сладость. Требуется необычайное внимание и отточенное мастерство…

Он так увлечённо говорил, что я развеселилась. Стефан чем-то напомнил мне Эрмину, которая беседовала с Идреасом в дейтериуме, а его взлетающие руки и подвижное худое лицо отвлекали моё внимание от того, что он говорил. Я искренне смеялась. Стефан, похоже, был польщён.

– Пойду, пожалуй, – сказала я наконец. – С вами весело, лар. Спасибо за компанию.

– Надеюсь, наше общение продолжится? – с надеждой осведомился Стефан. – Кажется, я не смогу теперь без ваших прекрасных глаз. Позволите навестить вас, когда это… мероприятие закончится?

– Конечно, – легко пообещала я наивному Стефану.

– Я провожу вас, – сказал он. – Вы не допили…

– Не люблю торопиться, – сказала я, из вежливости забирая бокал. – Наслажусь им за сборами на вечер.

В комнатах я поставила бокал на столик и зашла в спальню. Нава приготовила мне к вечеру зелёное платье, в котором мои глаза тоже приобретали чудесный зелёный оттенок. Я переоделась и попросила лакея позвать горничную.

Нава пришла, когда я почти рассвирепела. Щёки её розовели, она прятала улыбку и отводила взгляд.

– Музыкант? – спросила я.

– О, он прислал записку через Пуро. Написал, что освободится сегодня вечером. Предлагает встретиться… Потанцевать.

– Отпускаю тебя, – милостиво разрешила я, поворачиваясь к ней спиной. – А сначала застегни платье и приведи меня в порядок.

Кажется, никогда ещё Нава так не торопилась. Но опыт не подвёл её, и причёска была безупречна.

– Что-то не нравится мне ваше лицо, – с подозрением вытянула она шею, когда закончила украшать мои волосы бутонами цветов.

– Но-но!

– Я не про то, – озадаченно проговорила она. – Вы, кажется, загорели. Веснушки лезут.

Я ахнула, холодея. Вот тебе и подремала на галерее! Совсем вылетело из головы…

– Сейчас поздно что-то делать. Оставьте, лара. Знаете, а ведь вам даже…

– Мне не идёт! – крикнула я, в жуткой панике перебирая флакончики перед зеркалом. – Это позор! У лары должна быть чистая кожа!

– Если сейчас намажетесь, покраснеете, – остановила мою руку Нава. – Давайте запудрим, а завтра по дороге домой намажем отбеливающим.

– Пудри, – решительно приказала я, закрывая глаза. – Погуще.

Из комнат я выходила, еле сдерживаясь, чтобы не чихнуть. В коридоре было шумно, на лестнице стучали каблучки и раздавался смех. Я нашла взглядом одного из наших лакеев, а потом и Амалию.

Подруга была бледнее бумаги, под глазами залегла синева. Она не поднимала глаз. Сердце сжалось, и в носу защипало, но уже не от пудры.

Распорядитель у дверей зала приветствовал подходящих и учтивым жестом передавал их помощникам, и те уже провожали гостей в зал. Я прошла за папой и дядей следом, нас оставили у одной из колонн, а я всё пыталась выхватить глазами в толпе платье Ами.

– Даже не рассадили, – буркнул отец, оглядывая зал.

– Это же не выпуск из училища при Магистериуме, – поднял бровь дядя. – Всё традиционно. Стоят и велари, и лари.

Я огляделась и хотела было спросить, где же сиротка, но почти сразу увидела её. Она шла к нам в зелёном, – вот пакость какая, – парчовом платье, глаза горели, как и изумрудная звезда на груди. Отец отвёл её чуть в сторону, что было уже не так просто – зал постепенно заполнялся. А я высмотрела Сирила и элегантно махнула ему.

– Младший велар опять отличился, – шепнул мне брат, посмеиваясь. – Его, видно, так задёргали с этой ларой Телион, что он попросту сбежал. Вон, ищут. Говорят, придётся церемонию затянуть, пока не найдут. Готовься. Всё будет долго.

– Так он выбрал Юну?

– У него выбора нет с этой юной Юной, прошу прощения за каламбур, – хмыкнул брат. – Эртан твёрдо решил его остепенить. Сочувствую парню. Он ведь мой ровесник.

Я задержала дыхание. Глазами нашла наконец в толпе семью Сарто. Амалию, стоявшую неестественно прямо.

Жрец Магистериума читал восхваления Небесной, а у меня внутри бушевал шторм. Сирил с беспокойством косился на меня, к отцу подошёл распорядитель и отозвал в сторону, что-то тихо разъясняя. Мой Аспер стоял на возвышении, сияя светлыми волосами, лар Улвино недвусмысленно поглядывал на Сирила. Я знала, знала, что сейчас случится. Жрец дочитает ритуальные фразы, Аспер шагнёт вперёд, и велар Дастан озвучит выбор сына. Я стану невестой Аспера и невесткой правящего велара, Сирил – одним из самых завидных женихов Империи Неба, а Амалия примет решение, которое изменит всё, и его нельзя будет отменить. Ну почему всё вот так?