Жук был похож на маленькую каплю крови. Он полз по шершавому серому камню стены, крошечные рубиновые надкрылья мерцали в лучах солнца. Я проследила взглядом за насекомым и вздохнула.

День не задался с самого утра: от Амалии привезли письмо о том, что оaна приболела и не приедет. И что это ей вздумалось болеть накануне открытия сезона? Без неё всегда скучно и как-то особенно одиноко.

– Лара Ионелла, вас отец ждёт, – хихикнула Нава, заглянув в комнату. – Какие-то новости, видимо!

Я обрадованно соскочила с подоконника. Ну хоть какое-то развлечение! В коридоре действительно шушукались служанки, но я не стала прислушиваться – сама сейчас всё узнаю.

– Ты звал меня, папа? – весело спросила я, впорхнув в кабинет в ожидании сюрприза.

И остановилась: отец был не один. На пару мгновений меня охватил страх, когда я увидела его гостей. В бархатных креслах у стола расположились дядя Римтан, двое каких-то незнакомцев и ассара Орхе. Вот её-то я и испугалась, – подумалось даже, что папа решил-таки исполнить свою излюбленную угрозу и сбагрить меня в ассаран, – но тут же чуть не рассмеялась. Детские страхи… Какая обитель? Мне почти девятнадцать кругов, а к этому возрасту ассары уже спроваживают воспитанниц.

– Добрый день, – учтиво улыбнулась я гостям. – Я не вовремя? Наверное, Нава что-то напутала. Я пойду.

– Нет-нет, останься. – Папа указал мне на кресло. – Этот вопрос касается и тебя. Дело в том, что я решил забрать из ассарана твою сестру.

Неожиданно! Я даже растерялась.

– Алмину? Уже? Но ей всего четырнадцать!

– Нет, не Алмину.

– Изи?!

–Нет. Не Изабеллу. Иони, у тебя есть ещё одна сестра. Она старше тебя на несколько недель и почти всю жизнь провела в ассаране. У неё нет матери, и бедняжке будет сложно здесь. Я хочу, чтобы ты помогла ей освоиться.

Голова кружилась. Золочёные подлокотники кресла вдруг захолодили пальцы, а мысли мелькали одна за другой. На несколько недель старше… Это значит…

Не может быть!

Я ошарашенно смотрела на папу, ассара Орхе отстранённо улыбалась и гладила пальцами голову птицы с изумрудными глазами на набалдашнике своей трости. Молчание было неловким, потом дядя кашлянул.

– Эрмина, – спохватилась Орхе, – прекрасная девушка. Она вдумчивая и рассудительная. Думаю, вы подружитесь с ней, лара. Мне даже жаль расставаться с такой милой воспитанницей.

Возвращаясь в свои комнаты, я хмурилась. Амалия укоряла меня за эту привычку – мол, так и до морщин недалеко, но мне было не до мыслей о морщинах. Новость о том, что у меня, оказывается, есть незаконнорождённая сестра, выбила землю из-под ног.

– Лара, на вас лица нет! – испугалась Нава, которая расставляла свежие цветы в вазы. – Что случилось?

– Всё равно все скоро узнают, – вздохнула я и забралась на подоконник. – Вон, болтают уже в коридорах. Мою сестру Эрмину привозят из обители. Ей, кстати, на днях исполнится девятнадцать.

Нава всегда была умной девушкой – за то я и приблизила её. Уж один и один-то она сложить умела. Но сказанное даже её сбило с толку.

А потом она поняла и слегка побледнела.

– Вот-вот, – грустно констатировала я, устраивая на коленях таррон. – Надеюсь, это не подорвёт мою репутацию.

Жук, который так и не улетел за время моего отсутствия, живой кровавой бусиной сверкал в лучах солнца. Я загадала: если он взлетит сейчас, то всё будет хорошо. А если останется – ну что же, лара Ионелла Ортеон окажется в очень печальном положении. И чего это папеньке вздумалось привозить сиротку-бастарда накануне открытия бального сезона?

– Наверное, надеется выдать её замуж под шумок, – хихикнула Нава.

Струны таррона негромко звенели. Обычно они приносили в душу гармонию и спокойствие, но теперь вызывали лишь раздражение. Под шумок! Я прищурилась и посмотрела на жучка так, будто это он был повинен в случившемся, и вдруг он развёл надкрылья и взлетел.

– Всё будет хорошо, – уверенно сказала я, устраивая инструмент в кресле. – Нам не о чем беспокоиться. Она из ассарана, вдумчивая и рассудительная, по словам зануды Орхе. Значит, тихоня. Не будет мешаться под ногами. А репутация… Ну что же. Думаю, дом Ортеон выдержит такой удар.

Нава кивнула и поставила вазу с фруктами на подоконник. Свежие персики из садов Энваль, маленькие, но сладкие, истекали медовым соком на подстеленную накрахмаленную белоснежную салфетку. Я ела их, свесив ноги наружу из окна, и пыталась кинуть косточки так, чтобы они перелетели ограду сада и упали в облака прямо за защитным куполом.

Вслух, конечно, я говорила то, что полагается, но внутри кипело недоумение вперемешку со злостью. Сам факт того, что папа много кругов назад согрешил, даже не так удручал. Мужчины, говорят, склонны к такому. Почти у каждого высокородного лара есть любовница, а то и не одна. Но почему это всплыло сейчас? Почему не после сезона? Впереди были балы и приёмы, на которые я имела большие виды. Почти все мои подруги вышли замуж ещё весной, и теперь время от времени присылали хвастливые письма. Только мы с Амалией пока остались на обочине жизни. Папенька так придирчиво отбирал кавалеров, с таким пристрастием допрашивал их, что на закрытии прошлого сезона я чуть не осталась без последнего танца: ко мне попросту робели подходить. Но весной-то мне было всего семнадцать кругов, и с тех пор прошло долгое лето! Я не могу остаться незамужней, это будет просто неприлично! Нет уж, новый сезон должен полностью изменить мою жизнь. Не могу позволить судачить о доме Ортеон, – мол, дочь высокородного лара Алвизо Ортеона засиделась в невестах!

Папа пришёл, когда я сидела, размышляя о его странном решении. Я услышала его шаги и поспешно спрыгнула с широкого подоконника.

– Надеюсь, милая, ты не расстроилась, – сказал отец с порога. – У меня для тебя подарок.

И протянул мне длинный бархатный футляр. Я с замиранием сердца открыла его – и радостно улыбнулась: браслет с миниатюрами, прямо-таки писк наступающего сезона! Амалия сказала, велара Мисалия заказала парюру с эмалью, а вот теперь и я не буду отставать!

– Спасибо, папуля! – воскликнула я, целуя его в щёку. – Только у меня нет платья под эти голубые оттенки… Какая жалость…

– Вызови модистку, – благодушно кивнул отец. – Ты будешь блистать. Закажи всё, что нужно.

Я протянула руку, и отец застегнул браслет. Чудесная работа… Но иного он мне и не дарил. Злость забылась, я кружилась по комнате, представляя, как танцую в новом голубом платье на балу в Джамеро.

– Я рад, что тебе понравилось, – улыбнулся отец.

Что-то в его голосе вынудило меня остановиться и повернуться к нему.

– Нет-нет, всё хорошо. – Очевидно, он заметил моё беспокойство. – Просто задумался. Римтан посоветовал мне кое-что. Это касается твоего приданого. Я, знаешь, хотел…

Он замялся, размышляя, а я навострила уши.

– Неважно. Думаю, ты останешься довольна, – с улыбкой махнул он рукой. – Милая, постарайся, чтобы Эрмина не скучала тут.

Ну вот… Спрашивать было неприлично, а ведь мне так любопытно! О новообретённой сестре я бы тоже хотела узнать побольше, но отец, как назло, пожелал мне приятного вечера и удалился.

Вот ведь пакость какая! Я расстроенно сидела у настольной лампы и рассматривала искусные миниатюры на вставках браслета. Милые пасторальные сценки – пастушка в белых кружевах среди толстых белых драйкенов, она же с пастушком, крошечный пейзаж с домиком на острове. Амалия будет немного завидовать, конечно. Но я попрошу дядю Римтана, чтобы привёз брошь или кулон и для неё.

Хотя она вряд ли обидится, даже если не попрошу. Слишком долго мы знаем друг друга и слишком крепко дружим. Нас познакомили на Празднике Воды в Телионе, когда отец взял меня туда по каким-то своим торговым делам. Нам обеим было по шесть кругов, и я ужасно боялась оставаться в Ортеоне – слуги шептались о призраках, а ещё я тосковала по умершей мачехе, которую искренне любила. Амалия, кажется, впервые покинула тогда свой остров и боялась не меньше меня. Но смущение и страхи быстро развеялись, и мы хохотали, бегая вокруг огромного радужного фонтана на главной площади. Лар Сарто был доволен тем, что его дочь завела такое полезное знакомство – а мы просто веселились и играли.