– Как это произошло… Как?!

– Ваш багаж, лара, – раздалось из-за двери.

Нава распахнула глаза, а я будто окаменела. Что происходит?! Горничная открыла дверь и посторонилась, давая пройти пареньку с пристани.

– Но… Пожар… – начала было Нава.

– О, представьте! – живо откликнулся парень, осторожно поставив кофр с тарроном у стены. – На ваше место у Восточной встали лари Мессор, и не успели они сойти на пристань, их судно вспыхнуло. Лар Мессор сильно пострадал, его везут в госпиталь. У них там что-то произошло с запасным дейтером. Полыхнуло, говорят, знатно. Я не видел. Успел только отнести бумажку о вас распорядителю и бежал за вашим багажом, когда оно там бахнуло. Надеюсь, я не заставил вас ждать, – бодро протянул он руку в недвусмысленном жесте.

Я, мало что соображая, вынула из кармана несколько золотых. Новенькие блестящие монеты звякнули в мозолистой ладони парня, и его глаза на миг блеснули так же ярко, а потом он склонился в наиучтивейшем поклоне.

– Благодарю! – пропел он восторженно и исчез за дверью.

– Это же не случайность, – прошептала Нава.

– Конечно, не случайность, – пробормотала я, усаживаясь в кресло. – За платья отвечаешь головой, поняла? За платья и таррон. Ох, зря я его взяла… Да что уж теперь.

Распаковка багажа заняла у Навы какое-то время, потом мне принесли обед. Я устроилась за столиком и уже было приступила к еде, но, поднеся вилку к губам, замерла. А что если… отрава?

– Что-то не нравится мне это блюдо, – заявила я, отодвигая тарелку. – Но я голодная, как текко после долгой зимы. Нава, дай-ка мне одно из своих платьев. Поскромнее.

– Что вы задумали, лара? – с радостным беспокойством спросила девушка. – Зачем это?

– Пойдём в одно из тех заведений, в которых обедает мой брат, – сказала я, протягивая руку за грубым неказистым рабочим платьем горничной. – Ох, ужас. То что надо.

Нава хмыкнула, слегка обидевшись, а я подумала, что нужно бы её приодеть по возвращении. Хоть и нахалка, но она всё же заслужила несколько новых платьев.

Лакей не удивился, увидев двух служанок, выходящих из моей двери. Он, похоже, даже не обратил на нас особого внимания. Это одновременно задело и обрадовало меня: не зря я под вздохи Навы старательно уничтожала причёску, которую она соорудила мне с утра. Мы спустились по лестнице для прислуги с довольно неудобными ступеньками и вышли через хозяйственный подъезд дворца в город.

– Осторожно, лара, тут ступенька! – воскликнула Нава, хватая меня под руку.

– Тихо ты! – шикнула я, отдёргивая руку. – Какая я тебе лара? Зови меня попроще.

– Иси, – хихикнула Нава.

– Ох, ну не настолько же, – скривилась я. – Онела. Подойдёт.

Мы дошли до ближайшего заведения с верандой, выходящей во внутренний дворик, и я смело шагнула вперёд. Брат говорил, что эти заведения довольно дорогие, но какая разница? Мой карман оттягивал полный мешочек золота.

– Прошу простить, но у нас всё занято, – сказал огромный лакей в зелёной ливрее, сверкая золотыми пуговицами на пузе.

Я оторопело уставилась ему за спину. В совершенно пустом светлом мраморном зале вяло листал газету, по-видимому, главный повар, на столах скучали изысканные букеты в хрустальных вазах, а на заднем дворе паренёк зажимал в уголке, судя по голосам, невидимую отсюда девицу.

– У вас свободно, – возмущённо подняла я бровь.

– У нас… Занято, – веско проговорил лакей, заступая мне дорогу.

От возмущения у меня перехватило дыхание. Я сжала кулаки и открыла было рот, но тут вдруг Нава схватила меня за рукав.

– Онела, подружка, это заведение для асаллари, – хихикнула она. – Тут не привечают кмаа, понимаешь? Пойдём-ка, найдём ещё какое-нибудь.

Лакей с благодарностью взглянул на неё, и тут же, угрюмо, – на меня. Нава оттащила меня к соседнему дому и горько вздохнула.

– Ну, придётся найти что-то попроще, – сказала она. – А я-то уж надеялась поесть на серебре.

– Не поверишь, но я тоже, – буркнула я, пропуская мимо ушей её очередное нахальство. – Ладно. Веди.

– Я лишь раз тут была, помните? – спросила Нава, хватая меня под руку. – Ой, лара, не зажимайтесь. Мы с девушками так ходим. Никто не ходит с такой прямой спиной, втянув живот. Это подозрительно. Тут есть одно заведение, куда точно пустят. Там, конечно, не так, как вы привыкли… Это у порта.

– У порта? – возмутилась я, шагая по брусчатке пешеходной части улочки.

– В Джамеро приличный порт, – успокоила меня Нава. – Не бойтесь. Тут везде охранники.

Охранники тут действительно встречались часто. Их красивая яркая форма радовала глаз серебряными позументами, а выправка была такой, что я сама вновь расправляла плечи, глядя на них. Мы дошли до какой-то узенькой улочки, пару раз свернули и оказались на окраине острова, совсем рядом с защитным куполом.

– Вот, – сказала Нава, толкая тяжёлую дверь тёмного дерева.

Ох, Небесная! Если по дороге я уже немного жалела о своём решении пообедать в городе, и лишь нежелание уступать брату подстёгивало меня, то тут я прокляла миг, когда эта авантюрная идея вообще пришла мне в голову. В большом зале на дюжину столов было не меньше десятка каких-то кмаа и наверняка нечистокровных асаллари. Кто-то из них переговаривался прямо с набитым ртом, а один пил сээн, шумно сдувая пену! Я знала, что это сээн – Сирил рассказывал мне, что его пьют из таких вот огромных кружек. Какой ужас!

Я села на краешек стула, стараясь не касаться дурно накрахмаленной скатерти, на которой виднелось несколько тщательно отстиранных пятен. Цветы в глазурованной вазе явно следовало заменить ещё с утра, а листок с меню, лежащий на краю стола – переписать без исправлений и помарок.

– Тут грязно, – брезгливо прошептала я, прикрыв рот рукой.

– Мы можем пойти и переодеть вас, – шепнула Нава. – Тогда нас пустят в то, первое.

– Боюсь, умру от голода по дороге, – прошептала я, глядя на идущую к нам подавальщицу в ярком платье и явно не новом переднике с кружевами. – Или слухи пойдут, а это ещё хуже.

– Выбрали что-то? – спросила с очаровательной улыбкой девушка, доставая из кармана передника карандаш и блокнотик.

Я кивнула Наве – доверяю, мол, твоему выбору. Она бодро зачитывала с листка меню, уточняя что-то, потом выслушала подавальщицу, сверявшую записанное, и кивнула.

– И бокальчик креплёного этру, – весело сказала она. – И моя подруга тоже будет.

– Этру? – на вдохе изумилась я. – Нава… Это переходит все границы… Ты кем меня считаешь?! Я лара!

– Вы не лара, – шепнула эта нахалка. – Вы Онела, горничная какой-то там госпожи, которая приехала на смотр невест.

– Ты поплатишься за это, – прошептала я, глядя, как девушка в переднике приближается к нам, покачивая бёдрами, с подносом.

– Похлёбка с рёбрышками, – перечисляла она, выставляя тарелки на стол. – Пирожок с грибами в сметане, рубленые овощи, сырники, почки под соусом. Пустые тарелки, как вы просили.

– Мы же лопнем, – запротестовала я, когда девушка вновь удалилась. – Это грубая еда, мне будет от неё дурно!

Но мой живот, как ни странно, этого мнения не разделял. Он заурчал так громко, что сидевший за соседним столом мужчина повернулся и внимательно посмотрел на меня, насмешливо наморщив широкие брови, а я быстро отвела взгляд.

– Вам станет дурно от голода, если вы пойдёте танцевать, пощипав, как фламо, вашу обычную траву в соусе из травы, – прошептала Нава, посмеиваясь над тем, как я прикрываю ладонью пунцовое лицо. – Давайте… Всё пополам. Я хотела, чтобы вы попробовали разное. Когда ещё такое увижу…

Еда и вправду была непривычно грубой на вид, но тарелки, как я ни присматривалась, выглядели чистыми, хоть в некоторых местах на них и были какие-то трещинки. Костяные ручки приборов тоже пожелтели, но лишь от времени, а не от налёта грязи, и я, выдохнув, решительно окунула ложку в глубокую тарелку, куда Нава перелила половину похлёбки. Я же не какая-то трусиха!