Она, опираясь палку, спустилась с крыльца и уставилась на меня выцветшими глазами.

– Что, милок? Мак будешь воровать или нет?

– Не буду, – пообещал я и поднял вверх правую ладонь.

– А эти вон не стесняются, – бабка ткнула кривым артритным пальцем в сторону особняка. – Весь яблоневый цвет, гады, стащили, да и мой цвет тоже. Ух, и красивая я была молодуха!

Старуха ощерилась щербатыми гнилыми зубами, и я отшатнулся. Совсем, видно, из ума выжила.

– Не веришь? – почуяла старуха. – А вот смотри! Немного у меня осталось, только вон те цветочки.

Она указала на бледно-голубые подснежники, пробивающиеся через густую подстилку серо-зелёной травы в саду.

Цветы, словно учуяв, вздрогнули, потом всколыхнулись, будто от порыва ветра, и от них потянулся золотистый шлейф в сторону особняка. Голубые чашечки завяли, скукожились, листья опустились.

Я проследил взглядом шлейф – он скользнул за ограду, облетел вокруг порша и превратился в золотистый мерс.

– Ни фига себе! – удивился я. – Как это понимать?

– А вот так и понимай! – бабка стукнула палкой о землю. – Ты думаешь, почему тут старые да убогие дома рядом с таким шикарными дворцами? Потому что без нас они не могут. На один такой дворец – пять, а то и десять домов надо! Да чего я языком зря мелю. Ты взлети да посмотри – сверху-то оно всяко виднее!

Я тут же вспомнил, что умею летать. И что руками можно не размахивать, усилие надо прилагать из манипуры – и всё. В центре живота родилось напряжение, и меня резко вынесло вверх. Аж дух захватило!

Спустившись чуть ниже, я окинул взглядом посёлок. И точно: коттеджи стояли кучками в окружении нескольких простых домиков. Какие-то почти развалились, а какие-то были ухоженные, вокруг цвели сады и дети возились в песочнице. Но от каждого тянулся золотистый шлейф к особняку, расположенному в центре. Получились такие ячейки – один коттедж и несколько простоватых домиков.

Я спустился обратно к старухе, но в саду уже хлопотала молодая девушка. Вычищала старую траву, вырывала сорняки, заполонившие сад.

– Здравствуйте, – я подошёл к забору. – А где здесь бабушка была?

– Не знаю, никакой бабушки нет, – пожала плечами светловолосая блондинка. – Это теперь наш дом.

– Аркаша! – крикнула она, повернувшись к развалине. – Крышу надо починить! Гляди, как покосилась!

Из дома послышался грохот и глухое ворчание.

– Да он вообще скоро развалится, – заметил я.

– Ничего-ничего, мы всё исправим, – проворковала девушка. – Не как у соседей, но жить можно. А там, глядишь, и такой же себе отгрохаем.

– Да ничего вы не отгрохаете! – понял я. – Они из вас тянут, золотой шлейф, я видел! Вы – всего лишь ресурс!

Девушка хлопнула на меня глазами и, подхватив садовые грабли, убежала за дом.

Бесполезно.

Я посмотрел ещё раз на хижину, на коттедж и пошёл дальше по улице. Теперь уже как систему отмечая простенькие домики и навороченные коттеджи. На душе стало мерзко.

– Где отсюда выход? – спросил я у мужчины, попивавшего пиво во дворе какого-то сарая.

– А выхода нет, – ответил мужик, кидая бутылку прямо в кусты перед домом. – Ты либо с нами, либо бьёшься за дворец.

– Да иди ты! На хрен мне этот дворец, – ответил я и в сердцах пнул потрескавшийся асфальт. Он возмущенно загудел и пошёл волнами.

– Нарушаем? – полицейский в чёрной как уголь форме возник словно из-под земли. – Почему буяним?

– Потому что – вот! Золотистый шлейф, цветы вянут, – попытался объяснить я, ткнув пальцем в особняк.

– И что с того? – удивился полицейский. – Так положено, все знают. Ты дом-то выбрал?

– Да ни хрена я не выбрал! И не собираюсь выбирать! – заорал я. – Вы тут воровством занимаетесь. Это против прав человека!

– О, кажется у нас тут бунтарь, – осклабился полицейский и тут же, сделав серьёзное лицо, заорал. – Подкрепление на улицу Сансары, срочно!

Сам он взмахнул рукой в мою сторону, и я едва успел отскочить. Рука на глазах нарастила чёрную блестящую броню и растопырила когтистые пальцы. Второй, нормальной рукой, мент кинул в меня фаербол.

– А-а-а! – я закричал и разбил фаербол звуковой волной. Тут же в меня чуть не прилетел ещё один – лицо обдало жаром. На другой стороне дороги стоял ещё один полицейский.

Чтоб их! Но я тоже так могу! Здоровенный, почему-то синий фаербол появился прямо передо мной. Я усилием воли разделил его надвое и послал к жандармам. Что-то всё это напоминало. Откуда-то я знал, что могу ещё больше. Справа и слева взметнулось оранжевое пламя, разбившись о моё, синее. И из огня вышли два черных, покрытых сталью силуэта. С каждой стороны по два!

Чёрт! Откуда их только приносит?

– В следующий раз будет восемь.

Я обернулся. Мужик откуда-то достал вторую бутылку пива и уселся наблюдать зрелище.

Надо валить! Небольшое усилие в животе, и я рванул вверх. Особняки, халупы, деревья, мелькнули разноцветным ковром. Посёлок раскинулся внизу подо мной. Он тянулся от горизонта до горизонта насколько хватало глаз. Замок, с десяток хибар вокруг, замок – хибары, и так без конца. Я летел среди облаков, а картина не менялась.

Да сколько же будет тянуться этот посёлок?!

И тут всё накрыл тяжёлый монотонный звук:

– Бу-бу-бу-бу-бу-бу…

Я оглянулся и увидел стремительно приближающиеся вертолёты.

Да твою ж мать! Под одним из вертолётов что-то вспыхнуло и понеслось в мою сторону.

Ё-моё! Летучая ракета! Они меня сбивают, как самолёт.

Я не успел даже рот открыть – ракета влетела мне прямо в живот, и его тут же обожгло теплом.

Меня что, убили? Чёрт! Как же так?! Я не могу умереть здесь, это же сон! Это мой сон.

Обдумать сделанное открытие я не успел, в глазах потемнело, и меня со страшной силой потащило вниз. Потом со всех сторон обволокло что-то плотное и мягкое.

И всё.

Движение остановилось. По-прежнему было темно. Я повернулся. В тягучей жиже шевелиться было неудобно. И что-то я такое там наверху вспомнил и забыл. Что-то важное.

Я сделал несколько гребков, будто из очень плотной воды выныривал на поверхность, и почувствовал пустое пространство под руками. Сосредоточившись на центре живота, вылетел наверх как пробка из бутылки.

Через некоторое время собралась картинка: деревья, закрывающие небо ветвями, утоптанные тропинки и частокол оградок. Кладбище!

Значит, я всё-таки умер. Ну и ладно. Зато из-под земли вылез, можно и погулять пойти. Я пошёл по тропинке, рассматривая могилы. Здесь прослеживалась та же тенденция: покосившиеся деревянные кресты с заросшими травой холмиками и добротные гранитные склепы с горгульями и выкрашенной блестящей чёрной краской оградой.

– И какой смысл? – громко спросил я. – Всё равно ж померли все! Нужно ли после смерти это всё богатство? Какая вообще цель всего этого была, если потом всё равно конец? Всё!

– Мало ты знаешь, милок, – позади раздался скрипучий голос. – Где конец, там и начало скоро.

Я обернулся.

Там за оградой стояла недавняя старуха. Позади неё зияла разрытая могила с гробом, рядом лежала крышка.

– А я думал, вы умерли, – брякнул я.

– Почти. Давай, помоги мне, накинь крышку и увидишь, что будет, – с этими словами, она, ловко, словно молодая девушка, прыгнула в могилу и улеглась в гроб. Даже руки на груди сложила. – Давай, милок. Поторопись.

Я поднял крышку, оказавшуюся почти невесомой, и опустил на гроб. Земля, лежавшая чёрной горой около могилы, дрогнула и стала медленно стекать в яму. Под ней постепенно скрылась деревянная крышка. Потом могила до краёв заполнилась землей, и сверху появился маленький аккуратный холмик. На нём тут же выросла трава, а сквозь неё пробились и распустились голубые цветочки. Совсем как в том старухином саду.

– И что дальше? – спросил я.

Словно в ответ, земля дрогнула. И началось.

Деревья закрутились вокруг своей оси, меняя форму кроны, становясь ниже. Оградки, наоборот, стали вырастать вверх, до полноценного забора. Из земли, как гигантский гриб стал расти дом, пробивая её острыми башнями. Всё вокруг задвигалось, спешно менялись декорации, будто кто-то работал в программе 3D моделирования, только в реальном мире.