– Так мог бы позвонить или написать, – не удержался я.

– Телефонный звонок – тоже ментальное присутствие, – виновато пробормотал Рома. – И сообщение, в меньшей степени, конечно. Но все равно влияет. А плитка эта от твоего присутствия включается.

– Надо же… – я не нашёлся, что ответить. – А вы разве не отбили плитку?

– Да, но могла остаться энергетическая картинка. На том слое. Лучше не рисковать. Для энергии нет расстояния, только настройка, синхронизация, – пояснил Рома. – Ведьма ведь находила тебя во сне независимо от того, где ты ложился спать.

Кто-то подёргал за ручку двери и громко настойчиво постучал. Отец, скорее всего.

– Ну да, – пробормотал я и пошёл открывать. – Ром, я перезвоню.

Конечно, за дверью оказался недовольный отец, он-то за обедом хотел обсудить рабочие моменты. Хорошо, с собой притащил два ланч-бокса из столовой, один из которых достался мне.

Вроде бы всё шло как обычно. Про квартиру он не спрашивал, к дикой рани приходить не просил.

– Я тут подумал, – начал я, распаковывая ланч-бокс. – Надо в автошколу записаться, права получить.

Отец удивлённо вскинул брови:

– Не думал, что ты сам изъявишь желание. И предлагать не пришлось, – он чуть увёл взгляд влево. – Есть у меня хорошая автошкола на примете. Проблем с формальностями не будет, но отучиться придётся. Это не обсуждается. Сам проверю твои навыки. Вечером напомни мне – дам контакты.

– Спасибо, пап, – кивнул я и сунул в рот кусок котлеты по-киевски, чтобы не сболтнуть лишнего. «Отучиться придётся». За кого он вообще меня принимает? За сынков своих конкурентов? Золотую молодежь? Да я не был ей никогда. И завёл разговор только потому, чтобы после работы туда ходить. Или утром вместо работы.

Что-то мне подсказывало, что спросит он с меня потом похлеще, чем гаишники на сдаче города.

После обсуждения отец сразу взял меня в оборот, и перезвонить Роме я нашёл время только ближе к шести. Схватившись за смартфон, я обнаружил сообщение от него: «Я снова к Коляну. Завтра во второй половине дня созвонимся».

Вот блин! Про Рыжего-то я ему не рассказал. Надеюсь, они не вместе там Коляну помогают. А то этот напомогает, как бы хуже не стало. С другой стороны, у меня нет никаких прямых доказательств. Надо говорить вживую.

А сегодня оставалось только собрать вещи и идти на тренировку.

– Ну что, Андрей, – сенсей подошёл ко мне сразу после идзюцу, индивидуальных занятий с мечом, и хитро сощурился. – Вижу, вы уже неплохо начали чувствовать центр. И киай лучше. Пора обратить ваше внимание на другие вещи.

«Ага, порция замечаний», – перевёл я для себя.

– Я ещё что-то плохо делаю? – уточнил я.

Сенсей улыбнулся.

– Да нет, вы всё хорошо делаете, просто неправильно.

– Всё неправильно? – заподозрил я.

– Ну, многое, – развёл руками сенсей и добавил. – Вы только в начале пути. Не волнуйтесь, я всё вам расскажу, постепенно, со временем. Нельзя указывать все ошибки сразу: тогда у вас не будет возможности и сил всё исправить. Всё должно происходить естественно. Человек медленно меняется, есть много вещей в технике, чтобы понять и освоить которые, вы должны работать с собой внутри. В этом и заключается путь. Техника – это форма. А содержание, которым нужно наполнить эту форму – внутри вас. Но и за техникой тоже необходимо следить. Всё должно быть в гармонии.

В итоге я всё занятие отрабатывал удар. Тот самый мэн, в котором есть опасность зарядить себе по уху. Только теперь под новым соусом – ударить под правильным углом и прийти в нужное положение.

После тренировки я поджидал Аржану на выходе.

– Попробовал вчера, как ты говорила, представить, что засыпаю под корнями деревьев, – я поспешил поделиться сегодняшним опытом. – Такое приснилось!

Мы зашли в «Сабвей», всё равно дома жрать нечего, а после тренировки хотелось ещё как. Там, угостив Аржану сэндвичем, я рассказал свой сон.

– Впечатляюще, – кивнула девушка. – Судя по тому, как ты описываешь, у тебя получился глубокий сон.

– А что он значит-то? – поинтересовался я.

– О, тут надо смотреть архетипы, – протянула Аржана. – Я тут мало могу помочь. Только вот дерево – точно символ жизни и даже всего мира. Слышал, у скандинавов, Иггдрасиль – дерево жизни? Вот очень похоже на то.

– Здорово! – ответил я, удивляясь, что сам не сообразил. – А яблоко?

– Да ещё золотое, расколовшееся на части, – напомнила Аржана. – Это вот как раз послание для тебя.

– И о чём оно говорит?

– Тут я не знаю, – девушка задумалась. – Зависит от того, в каком значении тут яблоко. Оно значит и плодородие, и изобилие, и потенциал рождения нового. Но то, что расколотое, всё переворачивает. А если ты внутри почувствовал резонанс, может значить, что ты расколот. Переживаешь какие-то внутренние противоречия.

– И то, что яблоко упало с дерева, оторвалось – это оторванность от мира? – спросил я.

– Всё не так в лоб, – покачала головой Аржана. – Трансформация какая-то, скорее всего. Разрушение привычного, может быть, связанного с семьёй, окружением, того, что тебя поддерживает, что воспринимается как родное.

Ага, такого добра у меня в жизни навалом. Начиная от разрушения нашей семьи ведьмой, заканчивая расколом в компании эзотериков из-за Коляновых секретов. Но Аржане этого не расскажешь.

– Надо думать тогда, анализировать, – пробормотала она, допивая чай. – С золотом вообще непонятно. Оно означает принадлежность к другому миру, тому, куда уходят после смерти. Странно…

– Сложная штука, в общем, – подытожил я.

– Это ещё не самое сложное. Нужно потом понять, допустим, почему произошло разделение, раскол, и исправить это. Исправить в сознании, достучаться до подсознания. Долгий труд, – вздохнула девушка.

– А в итоге какой результат всего этого?

– Ты получаешь цельное сознание, чистый центр, – ответила Аржана и открыла сумочку. Достала оттуда помаду и подкрасила губы тёмно-красным цветом. Вишневый, сказала бы Катька.

– Так ты прямо похожа на японку, – пошутил я.

– Стараюсь, – подмигнула девушка. – Пойдём? Поздно уже.

Я пришёл домой и нашёл новый договор, подписанный со стороны домработницы. Рядом стояла коробка с печеньем. В морозилке оказалось несколько пачек пельменей. Я проверил: с говядиной, с индейкой, с бараниной. Фу, с тунцом! Гадость-то какая – с рыбой. Как можно было такое придумать!

Надо было браться за блоки. Глубокие сны, конечно, прикольно, но поигрался и хватит. Всё равно там без поллитра не разберёшься. А тут крюки, ведьма затаилась, Рыжий тоже не дремлет, прокачал своё сновиденное сознание, скотина, до монолита и монолитами же швыряется, ещё неорганы мутят что-то. Хроники Акаши, конечно, жутко интересная тема, но близнецы появляются, когда сочтут нужным, и нарваться вместо них на Рыжего не хотелось.

Я немного посозерцал аметист, в шкаф не полез: мы с Аржаной всё-таки засиделись в «Сабвее», а завтра на работу с утра подниматься.

«Комната, внутреннее сновидение, – я разлёгся на кровати, дал мысленную команду и, чем чёрт не шутит, добавил: – разбор блоков от Лидуни».

Вдруг сработает.

Я стоял на веранде нашей старой дачи и смотрел на калитку. Мама вышла, подошла ко мне, погладила по голове:

– Что грустишь, Андрейка?

– Почему тётя Лиза не приходит к нам с пирожками? Она ведь обещала мне целую тарелку в следующий раз принести. Почему?

Мне грустно и обидно до слёз. Она же обещала, сидела с нами на этой веранде и улыбалась. И обманула!

– Может быть, завтра? – спросила мама.

– Уже целый месяц завтра! – закричал я. – Ты каждый раз это говоришь! Думаешь, я маленький, я забуду?

– Ну, хочешь, я напеку тебе пирожков? Мамины всё равно самые вкусные. Или ты думаешь, что тетя Лиза пекла лучше? – чуть обиделась мама.

Я нутром почувствовал уловку. Она хочет обмануть, скрыть что-то важное. И пирожки меня больше интересуют.

– Где тётя Лиза? – я схватил маму за руки и внимательно посмотрел ей в глаза. Так внимательно, что её лицо стало расплываться. – Пойдём к ней! И я сам спрошу у неё, где пирожки! И почему она не приходит!