С наслаждением мазохиста подношу к лицу и вдыхаю.

Нет.

Металл не держит запахи. А Олин аромат, такой неуловимый и легкий, и подавно.

В особняке остались вещи, которые она носила. Спортивный костюм и тот, брючный. В котором она была в ресторане. Тогда я заставил её поцеловать меня первой.

Рычу от бури непривычных эмоций, вспоминая тонкие пальчики на своей шее и её возбуждённый, поплывший взгляд.

Ну как? Как можно было влипнуть в эту мышку?

Оля

Реву, уткнувшись в полотенце.

Платки и салфетки давно закончились. Хорошо, что мамы нет дома.

Боже, ну зачем я пошла в тот проклятый дом?

Ой, нет. Тогда я бы не встретила Милану, а она не помогла Косте.

Тогда по-другому.

Боже, почему я влюбилась в самого неподходящего мужчину?

Расчетливого, лицемерного, беспринципного и такого… такого сильного, красивого, влекущего?

Жаль, что Теодор не успел показать мне пару ударов, я бы залепила их ему прямо в кабинете нотариуса. И плечо бы не пожалела. Все равно боль от его предательства в разы сильнее.

Это так низко — использовать мои чувства, чтобы получить наследство.

А ведь я всерьез поверила, что между нами что-то есть. Что я ему интересна.

Совсем голову потеряла, дурочка! Давно к зеркалу подходила? Да без «помощи» Теодора на меня бы и химик не посмотрел. Ведь он решил наброситься именно в тот момент, когда Тео был рядом.

Брр… Волна отвращения пробегает по телу.

Всё, хватит.

Тащусь в ванную, раздеваюсь, становлюсь под душ. Кран долго не поддается — заржавел? Кручу изо всех сил. Уф…

Скоро приедет Маринка. Будет хвастаться загаром и фотками. А я как использованный носовой платок.

Побеждаю упрямую сантехнику и с ненавистью втираю в волосы шампунь. Скорей бы смылся уже бордовый оттенок. Чтобы никакое напоминание о Нём не цепляло глаз, не впивалось холодным осколком в сердце.

Телефоном Теодора пока что приходится пользоваться — на него звонят мама и Костя, фотки присылают. Обязательно поменяю и отошлю ему через Ника, когда найду на это силы. А пока что просто заблокировала номер Тео.

Всю одежду я оставила в особняке, хотя Ник предложил заехать и забрать. Платье, которое было на мне, я сложила в пакет и завязала его узлом. В ткань впитался запах Его парфюма. Тяжелый и горький аромат с еле слышной, звенящей нежной нотой.

Не могу выбросить пакет и ненавижу себя за это. Попрошу Марину.

Переключаю на холодную. Через пару минут перестаю вздрагивать от слез и начинаю дрожать от холода. Это поможет. Ненадолго.

Заворачиваюсь в халат и иду ставить чайник. Телефон в кармане вибрирует. На секунду внутри меня взрывается солнце — это Тео?

Нет.

Он не может позвонить. А я не хочу его слышать и видеть — упрямо уговариваю лучи света внутри себя. И они гаснут, темнеют, скручиваются в тяжелый холодный узел.

— Алло, Ольчик, ты какое шампанское любишь? — морщусь от звонкого голоса подруги.

— Не надо алкоголя, Марин, — хриплю в трубку. Голос не слушается после долгих рыданий.

Боюсь, что под винными парами совсем раскисну, или вообще — сама позвоню Ему.

— Ой, ну ты и скучная! Надо же отметить! Ладно, тогда тортик?

— Как хочешь.

Через пятнадцать минут Марина влетает в квартиру.

Она ослепляет меня улыбкой, счастливыми глазами. Оглушает поцелуями, нагружает пакетами и коробкой с тортом.

— Но самое сладкое я оставила на десерт, — подносит к моим глазам журнал. — Я так рада за тебя! Давай рассказывай, как ты захомутала нашего ароматного денди?

«Любовь и смерть в семье Истоминых» — гласит заголовок.

Весь в черном, красавец на фото смотрит угрюмо, на его лбу гневная морщинка, плечо выдвинуто вперед в порыве закрыть девушку с большими голубыми глазами.

Это же я!

Мои пальцы крепко сжимают руку Тео, а на безымянном блестит огромный камень обручального кольца.

Закрываю глаза и чувствую, как по щекам снова ползут слезы.

Оля

— Ну как ты не понимаешь, Марин? — устало откидываюсь на спинку дивана. — Я для него случайная горничная, на которой придется жениться ради бизнеса. А я так не могу.

— Ой, мне бы твои проблемы! — отмахивается подруга, налегая на торт. — Не пойму, с чего ты взяла, что всё только из-за денег? Он же головастый мужик — и без наследства бы раскрутился. А по всем признакам, он на тебя запал.

— Ну не знаю… Видела бы ты его бывшую.

Открываю профиль Миланы и протягиваю телефон.

— Ну да, блондиночка зачётная, — выдает заключение Марина. — А это кто с ней? Твой Костян, что ли?

— Где? — отбираю и листаю ленту.

— Верхняя фотка. У него родинка, как у тебя.

Точно! Знакомая крепкая рука с маленьким пятнышком сжимает пальчики Миланы. Рядом чашки, цветок герани, и подпись: «идеальное утро».

Обалдеть!

Так вот почему у Кости столько бодрости в голосе, а на фотках улыбка до ушей. Как они только сошлись так быстро?

Хотя чему удивляться — сама же успела втрескаться в зеленоглазого красавца.

Ну почему он сразу, в первый день, не сказал мне правду? Я была в таком отчаянии из-за брата, что согласилась бы и на фиктивный брак.

Зачем он начал дарить цветы и украшения, звать на свидание и устраивать героическое спасение? Чтобы я упала ему в ноги и никуда оттуда не делась? Так я и так почти растаяла. Попала под его мужской магнетизм. А потом появился Макс с историями из прошлого и всё разрушил.

— Подожди, а почему ты так уверена, что это Истомин подстроил нападение? — словно читает мои мысли Марина. — Химик ведь и раньше к тебе клеился.

— Да он просто глазами стрелял, улыбался. А тут набросился, руки выкручивал… Ой, всё, Марин, не напоминай. Я из-за него боюсь в школу возвращаться. И вообще, как теперь мужчинам доверять?

— Слушай! — прищуривается подруга. — Давай я с химиком поговорю? Может наш денди и не причем, и ты нормального парня отшиваешь?

Задыхаюсь от мысли, что Марина останется наедине с Игорем.

— Нет! Не вздумай, — хватаю её за руки. — Вдруг он и правда…

— Вот видишь! Тем более надо проверить. Не боИсь, меня Паша подстрахует. Он хоть не боец, но за меня кому хочешь шею открутит. А химику твоему дохлому и подавно.

Марина достает телефон и строчит сообщения, поправляя стильное каре.

— А ты давай олимпийцу звони. Или нет! Лучше сразу его жене. Узнаешь, как на самом деле всё было в той подворотне.

— Но мы же не знакомы. Неудобно.

— Считай, что познакомились, — Марина кивает на обложку журнала.

— И что я ей скажу?

— Правду. Что Теодор за тобой ухаживает, но ты не уверена в его порядочности.

С Мариной трудно спорить, в этом они похожи с Теодором.

Тео. От одного имени сердце стучит громче. А глупая надежда на его искренность согревает и заставляет расслабиться тугой узел в груди.

— Хорошо, Марин. Уговорила.

Одно из двух — или я узнаю мерзкие подробности, которые навсегда разрушат привлекательность Теодора, или…

Что будет во втором случае, я просто не могу представить, по нервам тут же пробегают электрические разряды.

***

С улыбкой наблюдаю возню на детской площадке. Мои пальцы крошат булку, два карапуза гоняют стайку голубей.

Хорошо, что Алина предложила встретиться в парке. Стараюсь дышать глубже и подготовиться к любому исходу.

— Я на качели, мам! — рыжеволосая девочка лет шести проносится мимо, голуби шумно разлетаются.

— Чтоб я тебя видела, Лизавета, а не как в прошлый раз, — доносится из-за спины.

— А где ты будешь?

— Здесь, на лавочке. Мы с тётей поговорим.

Возле меня тормозит бежевая коляска. Миниатюрная мамочка с вьющимися рыжими волосами кивает.

— Привет ещё раз, я Алина.

— Оля.

— Очень приятно. Я взяла нам по лимонаду, надеюсь ты не против, — вытягивает из подстаканников напитки, отдаёт мне один.