Господи, хоть бы мама с Костей нашлись. Хоть бы скорее договор с этим непонятным человеком закончился.

После встречи с Теодором мой мир закружился и полетел вверх тормашками. Я уже не знаю, кому можно доверять. И больше не хочу узнавать горькие секреты случайного жениха.

Трех дней нашего знакомства оказалось более чем достаточно, чтобы свести меня с ума.

Теодор

Кружу по городу в томительном ожидании. Оля сидит рядом, молчаливая и поникшая. Переживает. Но что я могу сделать?

Предлагал поесть — не хочет. Отвез в больницу, чтоб забрала деньги. Она безучастно покрутила в руках бумажки. Потеряет ещё. Тормознул у банка — положил на её счет вместе с "зарплатой" за сегодня и завтра.

Паршивое ощущение, я ничем не могу ей помочь. И это меня разрывает.

Наконец-то отзванивается Макс. Виляю в ближайший дворик, резко торможу, тянусь к телефону. Оля пронизывает тревожным взглядом, и я ставлю на громкую связь.

— Ну что, расклад такой, — басит Макс. — Нашлась ваша пропажа. Серовы Мария и Константин сейчас на территории Швейцарии. Недавно приземлились. И эта девушка, Милана, тоже с ними.

— В Швейцарии? Какого черта? — не сдерживаю эмоций.

— У них бронь в каком-то медицинском центре. Сейчас пришлю координаты.

— Спасибо, Макс!

Забиваю в поиск название центра. Так, реабилитация травм позвоночника, лучшие специалисты, последние технологии. Ничего себе расценочки! Но и благотворительная программа есть. Раз в год, десять мест. Как раз сегодня курс начинается.

Рядом оживает телефон Оли. Девушка выскакивает на улицу и судорожно расхаживает вокруг машины.

— Алло! Мама! Ты где? Что с Костей?

Выхожу за Олей, хочу подвести к лавке и усадить — ещё в обморок грохнется от волнения. Но девушка останавливает меня, выставляя руку.

Окей, я понял.

Следую за хаотичными движениями Оли, готовый подхватить её в любой момент.

— Почему ты не предупредила? Я чуть с ума не сошла!

Оля замедляется, прислоняется к дереву, с облегчением выдыхает. Ну значит, не похищение. Уже хорошо.

— Понятно. Да, я рада. Спасибо Милане. Позвони, как устроитесь. Косте привет.

Оля утомленно прикрывает глаза и обхватывает себя руками.

Мне так хочется обнять её, подуть в макушку, поцеловать дрожащие веки. Но я обещал Оле, что не трону её. Остается ждать, когда она сама захочет моих касаний.

— Ну что там? — осторожно напоминаю о себе.

— Милана устроила Костю в благотворительную программу реабилитации. Собирались быстро, в последний момент. До самолета не успели позвонить, а потом некогда было.

— Ясно. Ты как?

— Я рада, — ловлю в её глазах усталость, и еле сдерживаю порыв отнести к машине на руках.

— Поехали домой, Оля, — удивляюсь, как легко и естественно слова слетают с моих губ. Мне нравится именно такое их сочетание.

Она сильнее сжимает руки на груди и обреченно идет к машине. Помогаю сесть, устраиваюсь рядом и вспоминаю, как плавно порхала Оля по моей кухне, улыбалась и что-то тихонько напевала. Хочу вернуть ей это настроение.

— Давай купим продуктов и что-нибудь приготовим?

— Мне не хочется.

— Есть или готовить?

— Ни того, ни другого.

— Тогда я закажу. Тебе нужно поесть. Завтра…

— Я помню, — сухо отвечает, прикрывая глаза ладонью. — Похороны, пресса и оглашение завещания?

— Да.

— У меня просьба. Мы могли бы поехать сегодня в большой дом?

— В дядины хоромы? Не люблю эту помпезную махину.

— Пожалуйста, — в её голосе такой надлом, что меня прошивает холодом от тревоги. Что это? Посттравматический стресс?

— Конечно, Оль, давай. Там красивый сад, погуляешь. Только будет суета — персонал готовить дом к завтрашней церемонии.

— Вот и хорошо, я помогу.

— Окей, только заедем за вещами.

Девушка кивает и отворачивается к окну. Движения замедленные, словно из последних сил. Ну вот, не удалось мне сберечь нервы нежного котенка — досадую на себя.

Незнакомый комок в груди сжимает сердце и требует обнять хрупкое тельце, разгладить морщинки на её на лбу, согреть тонкие пальчики.

На Олю столько всего свалилось за последнее время.

И я на неё тоже свалился. Подозревал, обвинял, допрашивал.

Ничего, уговариваю себя, вот развяжемся с нашим договором, и я отвезу котенка на море. Конечно, надо будет заскочить и глянуть на поля нового поставщика, которого нашел Ник. Но это быстро, а потом солнышко, простор, свежий воздух.

В Провансе все художники нервы лечили, вот и я свою худышку повезу. У нее от купания аппетит появится, а может и от чего-то другого.

Представляю Олю в легком сарафане у кромки воды, запах тихого счастья в её волосах — и губы сами расплываются в улыбке.

Оля

От его слов о доме мне хочется свернуться комочком и громко завыть. Как же я хочу домой! В свою маленькую угловую комнату, забитую тетрадями и книгами.

Мысль снова оказаться в одной квартире с чужим и непонятным человеком меня парализует. Нет, уж лучше поехать в тот особняк, где можно затеряться в бесконечных коридорах. Не хочу оставаться наедине с загадочным наследником и не хочу больше разгадывать его тайны.

И уж точно ни на какие моря я с ним не поеду.

Тео напал на девушку, чтобы она влюбилась в нужного человека. Почему же он не может использовать этот прием в своих целях?

Непонятно только, зачем ему моя привязанность?

От этих мыслей кружится голова. Постараюсь просто дожить до завтра. Подпишу отказ от наследства и наконец-то вернусь к своей размеренной и скучной жизни.

Теодор

Забираю Олины пакеты из багажника и несу в дом. Конечно, можно поручить это персоналу. Но тревога в груди скручивает и заставляет хоть что-нибудь сделать для котенка.

Оля идет рядом, но держит дистанцию и не поднимает головы. Мне хочется словить её взгляд. Узнать, что с ней творится.

Ладно, девушка сегодня перенервничала. Ей нужно отдохнуть.

Толкаю дверь — и не узнаю гостиную.

Светлые ковры и шторы заменили на траурные цвета, зеркала вынесли, лишнюю мебель убрали.

Над камином сделали стену памяти. Большой портрет дяди с черной лентой, рядом редкие семейные фото и много газетных вырезок в рамках.

Торможу возле черно-белого снимка: дядя и родители. Они тут совсем молодые, улыбаются. Только меня смущает, что мама стоит ближе к дяде, а он обнимает её за плечи. Никогда не видел этого фото.

— Это твои родители? — спрашивает Оля.

— Да, мама Анна и папа Платон, — сглатываю ком в горле.

— Ты похож на маму. Красивая.

— Спасибо, — пересохшими губами.

Я вглядываюсь в черно-белые лица и не верю мыслям, которые проносятся в моей голове.

Мама и дядя?

Нет, это сумасшествие.

Но ведь они росли вместе, дружили. Могло быть что-то между ними? Уже ничего не узнаешь.

Мы редко разговаривали с дядей в принципе. А на такие личные темы — никогда.

— Хм, это твой папа? — укрепляет мои подозрения Оля, показывая пальчиком на смеющегося молодого дядю. — У тебя его брови.

— Нет, это Виктор Сергеевич, дядя.

— А… — смущенно тянет Оля и отступает.

Черт! Не может быть!

Самый успешный аромат, который создал дядя и который вывел компанию на мировой рынок, называется “Victoriana”. Виктор и Анна, а не викторианский стиль — озаряет меня.

Пфф! Ну что за индийский сериал. Но червяк сомнений уже засел в голову и точит мозг.

Ладно, ещё не всё потеряно. Есть же Ник. Может, дядя доверял ему не только свой бизнес? Тем более, что к Игнатьевичу у меня есть и деловые вопросы. Насчет новых поставщиков лаванды, например.

Знакомлю Олю с управляющей, отношу пакеты на второй этаж и спускаюсь в кабинет.

Звоню Нику, он согласен заехать — выдыхаю.

По телефону я не готов задавать такие вопросы. Мне кажется, я их даже для себя ещё не сформулировал достаточно четко.